Семь дней в мае - Нибел Флетчер - Страница 46

• Предыдущая
• 46/81
• Следующая

— Конечно. — Шу встала, взяла со столика вечернюю газету, перелистала несколько страниц и, найдя нужное место, перегнула газету и подала ее Кейси. — Вот посмотри. Ходили слухи о специальном выступлении Макферсона в конце недели, а здесь, кажется, пишут об этом подробнее.

Шу оставила Кейси газету и пошла к телефону. Он зажег торшер, повернул к себе один из абажуров и в разделе телевизионных новостей прочитал заметку, указанную Шу.

— Джигс, — крикнула из спальни Шу, — Мортон предлагает встретиться в половине первого у входа на искусственный каток. Тебя это устраивает?

— Время устраивает, — ответил Кейси, — но лучше бы подыскать не такое оживленное место.

Шу вышла из спальни и вскочила на кушетку.

— Он будет ждать тебя в «Чаше». Это маленький кабачок на 54-й улице, между Мэдисон и парком. В половине первого. Ты его легко узнаешь: он носит большие толстые очки, а волосы у него вечно взлохмачены. И вид у него всегда очень-очень серьезный.

Кейси вырвал заметку из газеты.

— Ты ничего не слышала у себя на службе о выступлении Макферсона? — спросил он.

Она плотнее прижалась к нему и пробежала заметку.

— В понедельник прошел какой-то слух, а вчера была небольшая заметка в «Ньюс». По-моему, это правда. Ух, этот ужасный Макферсон! Будь я директором РБК, я давно дала бы ему по шапке.

Шу протянула руку и выключила лампу: осталась только свеча, горевшая на столе. Они выпили еще по рюмке коньяку. Минуты шли, прошло уже около часа. Шу игриво пощипывала мочку его уха. Когда он обнял ее за талию, а потом отнял руку, она тут же водворила ее назад.

Перебирая пальцами волосы Кейси, Шу прошептала:

— Мне всегда нравился твой ежик. Помнишь?

«Становится чересчур уютно, — подумал Кейси, — и чересчур приятно». У него сильно забилось сердце, и он почувствовал, что не в силах побороть желание. Но, решив на сей раз не поддаваться, Кейси извинился и прошел в ванную.

В ванной оказались новые обои с рисунками достопримечательностей Парижа: тут были и новые киоски, и собор Парижской богоматери, и прилавки с книгами на берегу Сены, и полуобнаженные танцовщицы, и, конечно, Эйфелева башня. Кейси покоробило от такой безвкусицы.

«Глупенькая озорница! Слишком молода, — подумал он. — А я давно уже вышел из этого возраста».

Его внимание привлекло маленькое объявление, написанное Шу печатными буквами и приклеенное к зеркалу: «Господа, не лезьте в чужие аптечки».

«Да, Шу, ты очень пикантная девушка, можно сказать, неотразимая, но ты еще очень молода. Мне сорок четыре года и приходится быть осмотрительнее. Если я просижу еще десять минут, то останусь на всю ночь».

Вернувшись в комнату, он поправил галстук и лениво потянулся. Нужно было уйти, но так, чтобы ее не обидеть.

— Мне, пожалуй, пора возвращаться в отель, — сказал он. — Ведь нам обоим завтра работать.

— Лгунишка, — опять разоблачила его Шу, — ты можешь спать до полудня и прекрасно знаешь, что я тоже не люблю вставать рано. — Она подошла и крепко прижалась к нему, обвив руками шею. — Там в шкафчике на полке лежит зубная щетка, которой ты пользовался всего раза два, — прошептала она. — Я думала, она когда-нибудь может тебе понадобиться.

Он крепко поцеловал ее и ощутил теплоту соблазнительных бедер. «Прости меня, Шу, — подумал он, — мне очень жаль, но все кончилось в ту же ночь, когда и началось, и было это два года назад». Они молча стояли, прижавшись друг к другу. Потом Кейси заставил себя оторваться.

Шу стояла, расставив ноги и откинув назад голову, и смотрела на него с горькой усмешкой.

— Итак, женатик отчаливает, — сказала она.

— По-видимому, да, Шу. Спасибо за все…

— Не благодари меня, Джигс. Я благодарить тебя не собираюсь.

Он нерешительно открыл дверь, смущенный, что приходится так уходить. В мерцании оплывшей свечи вырисовывался силуэт девушки. Она стояла посреди комнаты, скрестив на груди руки, лицо ее не выражало ничего.

— До свиданья, Шу.

— Прощай, Джигс, — мягко поправила она.

Кейси быстро зашагал по коридору: хотелось скорее выйти на свежий воздух. Пока он проходил пятнадцать кварталов, отделявших его от «Шервуда», мысли лихорадочно толклись в его голове. Та ночь, два года назад, о которой он нарочно старался не думать весь вечер, теперь встала перед ним во всех подробностях: неожиданный взрыв чувств, жаркие объятия, нежные и требовательные слова, ее полная и безраздельная поглощенность любовной страстью. А потом долго и молчаливо они по очереди тянули одну сигарету, слишком уставшие, чтобы говорить.

«Спасибо этим обоям, — подумал он, — иначе началось бы такое, что на этот раз, наверно, не скоро кончилось бы».

Мысли Кейси все еще блуждали в прошлом, когда он повернул выключатель в своем номере. Внезапная вспышка яркого света вернула его к действительности. На туалетном столике стояла небольшая фотография Мардж с мальчиками, которую он всегда брал с собой в поездки.

Опустившись на край постели, он снял телефонную трубку. Телефонистка ответила не сразу.

«Можно позвонить Мардж, — подумал он, — просто чтобы она знала, что я жив и лежу в своей постели… один».

Потом он вдруг рассердился. «К чертям! Я уже сегодня достаточно сделал для Мардж. Больше, чем хотел, знает бог. Будем говорить честно, Кейси: тебе хотелось остаться у Шу и переспать с ней. И даже сейчас ты жалеешь, что не остался…»

— Какой номер? — спросила телефонистка.

— Не надо, — ответил Кейси и положил трубку. Он все еще чувствовал вкус губной помады Шу, тот же вкус, что и два года назад. Он помнил его, помнил даже название помады, хотя только раз видел тюбик утром на умывальнике: «Малина со льдом».

— К черту, к черту, к черту!

Почти всю ночь Кейси метался в постели и заснул только под утро, а когда проснулся, часы показывали 7:45. Он умылся, побрился и направился было вниз позавтракать, но потом решил сначала позвонить в Белый дом.

Когда его соединили с Эстер Таунсенд, ее голос звучал натянуто и устало.

— Я лучше соединю вас с ним, — сказала она, когда он назвал себя.

Секунду спустя он услышал другой голос:

— Да?

— Доброе утро, сэр, говорит полковник Кейси. У меня дела идут хорошо. Надеюсь, когда я вернусь сегодня днем, у меня будет что доложить.

— Делайте все, что можете. — Голос Лимена был совершенно безжизненный. — Все, что можете. Поль Джирард погиб.

Джордан Лимен положил трубку. Он почти не слушал, что говорил Кейси, и снова уставился на клочок желтой бумаги с наклеенным на нее обрывком телеграфной ленты, присланный секретарем Белого дома по делам печати Фрэнком Саймоном.

• Предыдущая
• 46/81
• Следующая