Танцы с Виртуэллой - Тюрин Александр Владимирович "Trund" - Страница 33
- Предыдущая
- 33/86
- Следующая
Кстати, Сарьян когда-то настоял, чтобы проектируемый язык нарекся именем Арарат. Ну, Арарат так Арарат, ничем не хуже, чем Ява, и название прижилось. Тем более, что разработчики очень уважали одноименный коньяк, также предоставленный Сарьяном — по крайней мере не меньше, чем проектировщики языка Ява уважали одноименный сорт кофе… Почему же тогда Шрагин не поверил, что из этой затеи что-то выйдет? Потому что она была слишком смелая.
К миру объектов а-ля Платон со товарищи, который свойствен, скажем, языку Ява, были добавлены субъекты, этакие зародыши искусственного интеллекта, способные накапливать знания. Эти маленькие искусственные программисты должны были осмысленно определять свойства объектов и приписывать им поведение. Затем и объекты, познавая виртуальный мир вокруг и совершенствуя самих себя, должны были превратится в новые интеллектуальные субъекты.
Ну и в итоге, куча мала из слабопрорисованных прототипов эволюционизировала бы в стройную иерархию киберорганизмов…
Он не сумел «перепрыгнуть через перила», в отличие от Сарьяна, не нашел в себе веры. И поэтому проиграл…
Выйти бы сейчас из этого дурацкого поезда, торопящегося в карликовый Люксембург, хотя бы в Герольштайне, и к ночи он в Гамбурге.
Гамбург, выплывающий из холодной воды Северного моря, единственный немецкий город, который когда-то приглянулся ему.
Так хочется в Гамбург, но выйти сейчас… это все-таки струсит и снова проиграть…
Выйти не получается и он едет дальше в мирок прилизанных и жестоких гномов, в Люксембург. Потому что на этот раз он перепрыгнул через перила. Потому что ему надо опередить Руслана Кураева…
Сегодня утром Шрагин три часа провел в «Рэдисоне», возле Кураевского номера, благо неподалеку был холл, и зимний сад, где легко прятаться. «Подсесть» на разговоры братка было сложно, закодированная сотовая связь — это дело для мощных дешифрационных программ и приличных компьютеров, вроде тех, что работают на «Эшелон». Но Кураев производил звуки, сотрясал воздух и дверь, на которую Шрагин прилепил пьезоэлектронное «ухо», купленное когда-то по случаю около Крупыnote 16 .
Кураев собирался в Люксембург, хотя и не сегодня, потому что ждал «босса». Скорее всего, Энгельманна. Босс должен был пожаловать завтра. Значит, этим днем можно воспользоваться…
От Люксембург-штадта Сергей взял такси. Герцогство оказалось страной контрастов. Жестокосердные и ограниченные гномы обитались в красивых краях: поросшие кленом и буком долины; озера, похожие на спокойные глаза вечности; высоты, как будто сгустившиеся в зелень облака.
Выйти пришлось просто на шоссе, где ничего похожего на стоянку. Лишь только грунтовый съезд в кленовую рощицу. Но за ней обнаружилась стройка весьма солидных масштабов.
Основное здание чем-то напоминало сдвоенную пирамиду. Намек на египетские города мертвых. Намек усилен до невозможности изваянием Сфинкса, который должен был встречать посетителей сразу за воротами. У огромной скульптуры, выполненной в традициях национал-социалистического реализма, было тело хищника, женские сиськи а-ля Долли Бастер и развратная физиономия гомосексуалиста.
Неподалеку от пирамид имелся котлован, похоже, что под отель или ресторан, где людей должны были отвлекать земными радостями от мыслей о вечности.
Место было живописным даже по люксембургским канонам. Вдали, на склоне, многобашенный замок очередного графа — смотрится как сильно потрепанный инопланетный корабля. Неподалеку озерко, в озерке отражается яркое слегка сжатое высотами небо. Парк, если точнее слегка переделанный лес, состоящий из теплых широколиственных пород, где так уютно местным эльфам, был нелепо заставлен фигурами различных божеств, заведующих царствами мертвых различных религий. В общем, райский уголок.
Шрагин нацепил темные очки и полюбовался своим отражением в стеклянном портале главного здания. Похож на этого блатного Руслана. Весьма даже похож. Кое-кто даже может их спутать.
Затем перед ним распахнулась одна из дверей и он оказался под могучими сводами «пирамиды». Из-за какого-то саркофага вышел охранник. Мрачный тип, отчетливо смахивающий на основоположника нацизма. Античеловеческий взгляд хищной рыбы. Сережа едва взял себя под контроль и внушил, что никакой дурной приметы тут нет, просто это австриец или баварец наверное. Надо, как и запланировал, назваться Кураевым и побазарить с кем-нибудь из местного начальства. Если ему скажут: вы вовсе не Кураев, тогда можно назваться братом Кураева, если ему снова скажут, вы вовсе не тот, за кого себя выдаете, тогда надо просто развернуться и дать деру. И никто не имеет права его задерживать.
— Mein Name ist Kuraev. Kann ich mit jemandem von Ihrer Fuehrung sprechen?note 17
Охранник связался с кем-то из начальства при помощи мобильника, потом сказал с лаящими интонациями и заметным верхненемецким акцентом.
— Zimmer Achtundzwanzig. Zweite Etage nach oben.
Этот тип сказал «Второй этаж вверх». Не похоже на ошибку. Выходит, имеется и второй этаж вниз. А, чуть не забыл, счет этажей европейцы начинают с нуля, значит, этот второй — на самом деле третий.
Шрагин шел по гулким и сумеречным музейным залам, декорированным под египетские склепы, и им постепенно завладевал густой первобытный ужас. Кругом были эти пластинаты. Мертвые как живые. Сценки за столом, при игре в шахматы, у телевизора. Показанные с помощью сечений и разрезов анатомические детали. Мягкие части тела остались мягкими. То, что сгибалось при жизни, сгибается и сейчас.
Неожиданно луч света выхватил из темноты женщину с прозрачными кожными покровами — она плыла к нему, сверкая словно бы посеребренными внутренностями. Изо рта лился мелодичный голос : «Die topografische Gliederung des menschlichen Koerpers umfasst Kopf, Hals, Rumpf…»note 18 Боже, это же Зинаида!
Призрак замер в каком-то полуметре от Шрагина, продолжая двигать челюстью и прозрачными губами.
Шрагин с трудом унял панику в собственном теле. Всего лишь экспонат с обесцвеченными мягкими тканями. Вся эта автоматика, в том числе подсветка и имплантированные сервомеханизмы, включились при приближении посетителя.
- Предыдущая
- 33/86
- Следующая