Красный циркуляр - Браудер Билл - Страница 36

Без четверти восемь за мной заехал Алексей. До Американской торговой палаты было рукой подать. По прибытии я с удивлением обнаружил, что зал заседаний полон. Я вошел и слился с толпой мужчин среднего возраста в серых костюмах. В этой однородной массе невозможно было не заметить красивую молодую женщину в красно-оранжевом платье. Ее волосы были собраны в тугой пучок, как у балерин. Неожиданно я почувствовал, что не зря встал в такую рань. Мне нужно было пробираться к трибуне, но ноги не слушались и сами несли меня к незнакомке.

Подойдя ближе, я протянул руку:

— Здравствуйте, меня зовут Билл Браудер.

Ее прохладная ладонь ответила твердым рукопожатием.

— Елена Молокова, — ответила она официально-деловым тоном.

— Что привело вас сюда в столь ранний час?

— Я интересуюсь инвестиционным климатом в России.

Я вручил ей визитку. Она неохотно открыла сумочку и протянула в ответ свою. Взглянув на карточку, я понял, что Елена Молокова работает в американской пиар-фирме, которая консультирует Михаила Ходорковского, председателя правления «ЮКОСа». Все сходилось. Я собирался пропесочить их крупнейшего клиента, и они прислали своего человека оценить ущерб.

— Так вы интересуетесь инвестиционным климатом? — Мой голос явно выдавал удивление.

— Разумеется, мы им интересуемся, господин Браудер, — бескомпромиссно ответила она.

— В таком случае, рад, что вы пришли.

Я двинулся дальше, но незнакомое ощущение не покидало меня и словно магнитом тянуло обратно. Мне показалось, что между нами проскочила искра. Несмотря на раннее и темное утро, я чувствовал огромный заряд бодрости и выступил на высоте. Я говорил с утроенной энергией, прибегал к метким сравнениям, описывая драматические события, происходящие с миноритариями. Публика хорошо приняла выступление. Но на Елену оно, похоже, не произвело особого впечатления. Я бросал взгляды в ее сторону чаще, чем следовало, но она не меняла выражения лица — профессиональная строгость без тени улыбки. Мне очень хотелось поговорить с ней после выступления, но меня так плотно обступили слушатели, что я лишь краем глаза заметил, как удаляется из зала и моей жизни яркое платье.

К счастью, у меня осталась ее визитка. Она чуть дыру не прожгла в кармане. Мне очень хотелось сразу же из офиса позвонить Елене, но, даже взяв себя в руки, я продержался только час. Я чувствовал себя словно школьник — как бы так пригласить девчонку на свидание и не выглядеть при этом чересчур назойливым.

Она взяла трубку с седьмого гудка и, казалось, не горела желанием вновь меня услышать. Но все же приняла приглашение на обед, хоть и дав понять, что он будет исключительно деловым. Ну и ладно, надо же с чего-то начинать.

Мы встретились через неделю в «Скандинавии» — шведском ресторане на Тверской, неподалеку от Пушкинской площади. Вначале мы чувствовали некоторую неловкость, ведь ничего не знали о планах собеседника. Елена, наверное, думала, что я хочу поговорить о российском бизнесе, «ЮКОСе» и корпоративном управлении, поэтому удивилась, когда я начал задавать личные вопросы — впрочем, она их искусно обходила. К середине обеда мы оба поняли, что находимся на разных волнах. Несмотря на это, моя настойчивость принесла пусть небольшие, но плоды. Елена оставалась загадкой, однако за время беседы я убедился, что она не только красива, но и очень умна. Елена с отличием закончила МГУ и защитила сразу две кандидатские диссертации: по экономике и политологии. А факт работы на оппонента делал ее чертовски привлекательной в моих глазах, еще больше, чем при первом знакомстве.

Так или иначе, я был обязан найти подход к этой женщине.

Будь она другой, все выглядело бы просто. В Москве иностранцы, особенно состоятельные, находились в положении топ-моделей. Некоторые девушки были готовы броситься в ваши объятия (и даже в постель) чуть ли не при первой встрече. Не приходилось ни ухаживать, ни манить интересными разговорами: достаточно сказать «привет», как вас тут же обвивала какая-нибудь стройная девица с идеальными губками и томным взглядом, пока вы спешно думали, где здесь ближайшая кровать или отдельный номер.

Я знал, что завоевать ее расположение будет непросто, но был настроен решительно. Таких девушек, как Елена — умных, самостоятельных и независимых, можно встретить в Лондоне, Париже или Нью-Йорке — не нуждающихся в мужчине ради денег или повышения самооценки. Вскоре после нашего обеда я опять позвонил и предложил встретиться, на этот раз за ужином. Наверное, я выбрал правильный подход: пусть без особого энтузиазма, но Елена приняла приглашение.

Мы отправились в китайский ресторан «Мао». Она казалась еще более отстраненной, чем раньше. Чувствуя мои скрытые мотивы, Елена держалась настороже. Мы прошли за столик. Ее лицо сохраняло бесстрастное выражение. Разумеется, это только разжигало мой интерес. Какое-то время мы просто болтали ни о чем, а потом я спросил:

— Видели статью Ли Волоски в «Форин Афферс»? О том, что Америке следует относиться к российским олигархам как к отверженным?

Елена неодобрительно наморщила носик.

— Нет, не приходилось.

— Интересная статья, — продолжил я, пригубив красное вино. — Автор предлагает американскому правительству не давать въездные визы олигархам из России.

У Елены была изящная шея и белоснежная кожа, и пока я говорил, она вся вспыхнула.

— С какой стати американцам так обращаться с россиянами? В мире полно плохих людей. Это просто лицемерие, — заявила она, будто я оскорбил ее.

— Вовсе нет. Олигархи — чудовища, и вообще надо же с чего-то начинать, — спокойно возразил я.

Я, видимо, задел за живое, и атмосфера встречи полностью изменилась. И зачем я заговорил об этой статье? Мне хотелось завоевать расположение Елены, а не рассердить ее. Я сменил тему, но урон уже был причинен. Прощаясь, мы формально поцеловались в обе щеки. Я был сильно увлечен этой женщиной, но проявил непростительную бестактность в отношении ее родины. Возвращаясь домой, я был уверен, что никогда больше ее не увижу. Весь остаток вечера я бранил себя за испорченное свидание и не мог избавиться от чувства, что рабочие неприятности влияют на робкую попытку завести романтические отношения.

Фонд по-прежнему испытывал затруднения, российская экономика все еще не выкарабкалась из кризиса, а олигархи, судя по всему, готовы к наступлению на наши последние активы. И в работе, и в отношениях с этой недосягаемой женщиной я словно натыкался на стену. Обуреваемый страстями, я час проворочался в кровати, тщетно пытаясь уснуть. В конце концов взял телефон и позвонил другу — Алану Каллисону из газеты «Уолл-стрит Джорнал». Уже почти пробило полночь, но это не имело значения. Алан всегда засиживался допоздна, поэтому я мог застать его и поговорить. Я пожаловался ему на неудачное свидание, и он выразил мне обычные в таких случаях соболезнования. Где-то на середине душещипательной истории я упомянул имя Елены.

— Постой, — перебил меня Алан, — у тебя было свидание с Еленой Молоковой?

— Вообще-то даже два.

— Ого, Билл, это само по себе большое достижение! За ней многие пытаются приударить.

— Эх, видно, кому-то повезет больше. Я все испортил.

— Ну и забудь. В Москве миллион красивых девушек.

Я пожал плечами и тихо произнес:

— Таких, как она, нет.

Алан не особенно сочувствовал, и мы вскоре попрощались. В итоге мне удалось-таки заснуть, и на следующее утро я был полон решимости жить дальше и забыть о Елене. Человек я занятой, работы полно, вокруг и правда много других красавиц, стоит только пожелать…

Только вот желал я не этого. Да и забыть о Елене никак не удавалось. Через неделю после ужина в «Мао» я решил, что надо исправлять ситуацию.

Но как?

Как возобновить контакт и не выглядеть, будто в чем-то оправдываешься или что-то доказываешь? Все, что я запомнил, кроме того, что Елена не согласна со мной по поводу олигархов, это история о том, как она потеряла отца. Он умер от сердечного приступа три года тому назад. Елена рассказала, что он умер скоропостижно, а самое ужасное — что она не успела с ним попрощаться и слишком многое осталось невысказанным.