Красный циркуляр - Браудер Билл - Страница 12

Появление Джорджа не могло не вызвать у меня подозрений. Не будет ли он докладывать боссу обо всем, что я говорю?

Представившись, мы расселись по местам. Через несколько минут он спросил:

— Билл, ты не видел, куда подевался Юджин?

Юджин Катц, один из финансовых подручных Максвелла, обычно сидел неподалеку.

— Не-а. Вроде Максвелл отправил его проводить экспертизу в какой-то американской компании, — сказал я небрежно.

— Экспертизу в компании? — Джордж хмыкнул. — Чушь! Юджин не смыслит в компаниях. С тем же успехом можно балерину отправить проводить такую… «экспертизу», — последнее слово он протянул для большего эффекта.

К вечеру Джордж не оставил ни единого шанса на то, что у меня сложится почтительное отношение к руководству организации. Он так тонко и остроумно подмечал нелепость и лицемерие, что я с трудом сдерживал смех, когда в разговоре упоминался очередной начальник фирмы Максвелла.

Так я убедился в том, что Джордж не шпионит за мной.

По комментариям Джорджа выходило, что Максвелл управлял своей крупной международной корпорацией, как будто это уличная лавка. На всех уровнях ощущались кумовство, беспорядок и скверный подход к принятию решений. И все же я чувствовал, что заполучил лучшую работу в мире. Я достиг своей цели и занялся инвестициями в Восточной Европе. Максвелл был единственным инвестором в этом регионе, и если кто-то в Восточной Европе хотел привлечь инвестиции, то приходилось обращаться к нам. В мои задачи входил анализ всех сделок, так что в свои двадцать семь лет я по сути контролировал каждую финансовую операцию в этой части света.

К осени 1991 года я рассмотрел более трехсот сделок, побывал почти во всех странах бывшего социалистического лагеря и предложил фонду три крупных капиталовложения. Я был точно на своем месте.

Но вот как-то раз, пятого ноября, вернувшись с обеда и включив компьютер, я обратил внимание на красный заголовок новостей агентства «Рейтер»: «Максвелл без вести пропал в открытом море». Я хмыкнул — Джордж был известным любителем розыгрышей, и я подумал, что это его рук дело — и крутанулся на стуле.

— Эй, Джордж, как ты это сделал?

— Ты о чем? — откликнулся он, не отрывая взгляда от работы.

— Об этом заголовке «Рейтер». Выглядит очень убедительно.

— А что там у них? — Он подкатил стул, и мы вместе уставились на экран. — Э-э… — только и смог проговорить он.

И тут я понял, что это не розыгрыш.

Внутренние стены нашего кабинета были прозрачными, и я увидел, как по направлению к лифту несется белый как полотно Юджин. Туда же заспешили несколько управляющих, и на их лицах также читалась паника. Максвелл действительно без вести пропал в море. Это прозвучало как гром среди ясного неба. Каким бы деспотом он ни был, но это единоличный глава корпорации, и вот его не стало.

Никто в офисе не знал подробностей случившегося, так что нам с Джорджем оставалось только прильнуть к экранам и следить за новостями (до эпохи интернета экстренные сообщения передавало только информационное агентство «Рейтер»). За шесть следующих часов нам удалось выяснить, что испанский поисково-спасательный вертолет нашел массивное тело Максвелла в Атлантическом океане у Канарских островов. Покойному было шестьдесят восемь лет. По сей день никто не знает, что это было: несчастный случай, убийство или самоубийство.

На следующий день после смерти Максвелла цены на акции «Максвелл комьюникейшн корпорейшн» стремительно пошли вниз. Этого следовало ожидать. Однако ситуация усугублялась тем, что Максвелл использовал акции своих компаний в качестве залога под кредиты, которые в свою очередь шли на поддержание цены на акции «Максвелл комьюникейшн корпорейшн». Банки потребовали досрочного возврата кредитов, и никто не знал, какие долговые обязательства удастся погасить, а какие нет. Самым наглядным проявлением туманного будущего были бесконечные процессии нервных, хорошо одетых банкиров, ожидающих встречи с Юджином в надежде добиться погашения займов.

Смерть Максвелла потрясла всех, но в тот момент нас беспокоило и собственное будущее. Удастся ли сохранить работу? Сможет ли компания продолжить свою деятельность? Получим ли мы премиальные в конце года?

Недели через полторы после смерти Максвелла мой начальник вызвал меня в свой кабинет и сказал:

— Билл, в этом году мы планируем выплатить премиальные немного раньше обычного. Ты хорошо потрудился, и мы решили выплатить тебе пятьдесят тысяч фунтов.

Я был поражен. Я в жизни не видел таких денег, эта сумма была вдвое больше той, на которую я рассчитывал.

— О, спасибо, большое спасибо.

— А теперь слушай меня внимательно, — сказал он, вручая чек, выписанный от руки, а не напечатанный в отделе по расчету заработной платы, как это обычно бывало. — Иди в банк и попроси, чтобы они сразу же зачислили тебе на счет указанную в чеке сумму. Потом вернешься сюда и расскажешь мне, как все прошло.

Я быстро дошел до ближайшего отделения банка «Барклайс» и с волнением вручил чек кассиру-операционисту. Я попросил его срочно перевести средства на мой счет.

Кассир предложил мне подождать и исчез, а я устроился на старом коричневом диванчике и листал брошюру банка, беспокойно постукивая носком ботинка об пол. Минут через пять я взял следующую брошюру, но никак не мог сосредоточиться. Я уже мечтал о поездке в Таиланд на рождественские праздники, когда все поутихнет. Прошло полчаса. «Что-то не так… Почему так долго?» — спрашивал я себя. Наконец через час кассир вернулся в сопровождении лысеющего мужчины средних лет в коричневом костюме.

— Господин Браудер, я менеджер банка, — сказал он, шаркнув ногой и опустив взгляд на свои ботинки, прежде чем внимательно оглядеть меня. — К сожалению, на банковском счету этой компании недостаточно средств, чтобы заплатить вам по чеку.

Это было невероятно. Многомиллиардная компания не может выплатить по чеку каких-то пятьдесят тысяч фунтов? Ничего себе новости. Схватив неоплаченный чек, я почти бегом вернулся в офис и пошел сообщить об этом начальнику. Его премиальные должны были быть на порядок больше моих. Сказать, что он расстроился, значит не сказать ничего.

После работы, удрученный, я шел домой. Несмотря на все волнения дня, в тот вечер наступила моя очередь принимать друзей — мы раз в неделю играли в покер. Я был так издерган, что предпочел бы обойтись без гостей, но большинство приглашенных уже были в пути, а мобильных телефонов тогда ни у кого из нас не было, так что я не успевал отменить встречу.

Я добрался до дома. Постепенно ко мне съехались и остальные — в основном банкиры и консультанты, и с ними мой новый знакомый, репортер «Уолл-стрит Джорнал». Взяв по банке пива, мы начали игру. После нескольких партий мой приятель Дэн, австралиец из «Меррилл Линч», уже проиграл пятьсот фунтов, что в нашей игре считалось весьма крупным проигрышем. Ему намекали, что лучше бы прекратить игру и ехать домой, но тот храбрился и самоуверенно заявлял:

— Всё путём, ребята, я еще отыграюсь. Да и вообще, премия по итогам года не за горами. Подумаешь, каких-то пять сотен потерял…

Пиво, хвастливые разговоры, слова Дэна о скорой получке сделали свое дело: я больше не мог держать язык за зубами. Оглядев присутствующих, я заговорщически произнес:

— Ребята, у меня тут такое произошло сегодня — ни за что не поверите! Но это строго между нами, ясно? Никому ни слова!

Сидевшие за столом дружно закивали, и я, не жалея красок, рассказал им о событии дня. Это повергло моих приятелей-банкиров в шок. Единственное, что по-настоящему заботит инвестиционных банкиров, — это размер премиальных. Получить чек, который невозможно обналичить, — это худшее, что они могут себе представить.

Гости разошлись за полночь. Дэну так и не удалось отыграться, а я, несмотря на то, что проиграл двести пятьдесят фунтов, все равно был доволен — рассказал в этот вечер самую интересную историю.

На следующий день я отправился на работу как ни в чем не бывало, но когда вошел в кабинет, вдруг заметил за прозрачной перегородкой, что в приемной собирается странная группа людей. Они здесь были явно не к месту. Джордж развернул свой стул, и мы вдвоем наблюдали за ними.