Красный циркуляр - Браудер Билл - Страница 1

Всё в этой книге — правда. Но она наверняка расстроит некоторых влиятельных и опасных лиц. Поэтому, чтобы уберечь многих честных людей от произвола, ряд имен и названий изменены.

Красный циркуляр — уведомление, распространяемое через международную полицейскую организацию Интерпол с требованием арестовать разыскиваемое лицо и выдать его государству-инициатору такого уведомления. Красный циркуляр Интерпола — своего рода ордер на арест, действующий в международном масштабе.

Без вас эта книга была бы невозможна

Дорогой читатель!

Предварить русское издание этой книги коротким вступлением и обратиться к вам напрямую — большая честь для меня. Книга уже вышла на двенадцати европейских языках и получила хорошие отзывы, но русское издание для меня имеет особое значение и смысл. Многие действующие лица, сюжет книги, да и переломные моменты моей жизни связаны с Россией. Здесь я провел несколько интересных и наполненных событиями лет, сюда я многие годы возвращаюсь мыслями и воспоминаниями. Я искренне люблю Россию и русских людей, на долю которых веками выпадают страшные испытания.

Кинематографисты пишут: «Фильм основан на реальных событиях», — это обещает зрителю интересное кино. Реальность, как всем известно, — лучший сценарист. За этой книгой тоже стоят реальные события, изменившие — увы, драматическим образом — жизнь многих людей.

Путь этой книги к русскому читателю не был прямым: российские издательства отказались печатать «Красный циркуляр», — и вы поймете почему. Что ж, не в первый раз книга попадет к читателю окольным путем. Здесь мне на помощь пришел Киев, самобытный город, не чужой русской культуре. Сама идея поставить преграду печатному слову в двадцать первом веке выглядит нелепой, но правящему в России режиму по душе этот средневековый стиль — страну накрыло темное облако лжи, а ветра перемен, способного его разогнать, все не видно. Я уверен, что время всех рассудит и все расставит по заслуженным местам. А имя Сергея Магнитского, которому я посвятил свою книгу, навсегда останется в истории и в ваших сердцах.

Приглашаю вас прочитать эту книгу и надеюсь, что прогулка по тексту пройдет, перефразируя классика, с удовольствием и не без морали.

Билл Браудер

Лондон, 25 февраля 2015 года

Я человек цифр, так что начну с наиболее важных для меня:

260; 1; 4 500 000 000.

Означают они следующее. Живя в Москве, я каждые вторые выходные отправлялся в Лондон — город, служивший мне домом. За десять лет я совершил 260 поездок из Москвы в Лондон и обратно.

У этих поездок была цель номер 1: я приезжал к своему сыну Дэвиду. Ему шел тогда восьмой год. Он жил в лондонском районе Хэмпстед с моей бывшей женой. После развода я дал себе слово проводить с ним как минимум два уик-энда в месяц и, несмотря ни на что, ни разу не нарушил обещания.

Возвращаться в Москву насчитывалось 4 500 000 000 причин. Такова была стоимость активов в долларах США под управлением моей компании — Hermitage Capital[1]. Я основал эту компанию и руководил ею, заработав за предыдущие десять лет многим людям приличные деньги. В 2000 году Hermitage признали самым высокодоходным в мире фондом, специализирующимся на развивающихся рынках. Инвесторы, вложившие средства на момент создания фонда — в 1996 году, получили 1500 процентов. Успех предприятия превзошел мои самые смелые ожидания. Едва ли история финансовых рынков знала более захватывающие возможности для инвестиций, чем в постсоветской России. Работать здесь было увлекательно, прибыльно и временами опасно. Скучать уж точно не приходилось.

Я столько раз летал из Лондона в Москву, что мог проделать этот путь с закрытыми глазами. Я точно знал, сколько времени займет досмотр в аэропорту Хитроу, посадка на самолет Аэрофлота, полет в сгущавшихся сумерках на восток — в страну, которая к середине ноября погружалась в объятия очередной холодной зимы. Перелет длился двести семьдесят минут. За это время я успевал пролистать ведущие мировые издания: «Файнэншл Таймс», «Сандей Телеграф», «Форбс» и «Уолл-стрит джорнал», а также просмотреть все важные сообщения электронной почты и документы.

Самолет начал набирать высоту, и я полез в портфель за свежими газетами и журналами. Там же, рядом с документами, лежало небольшое кожаное портмоне, а в нем — стодолларовые купюры на сумму в семь с половиной тысяч. Я считал, что с этими деньгами у меня будет больше шансов попасть на пресловутый «последний рейс» из Москвы, подобно людям, которые чудом спаслись из Пномпеня или Сайгона за миг до того, как эти страны погрузились в хаос и разруху.

Но в тот день я не стремился покинуть Москву — я туда возвращался. Возвращался работать и поэтому хотел узнать последние новости за выходные дни.

Ближе к концу полета мое внимание привлекла одна статья в журнале «Форбс». Говорилось в ней о человеке по имени Джуд Шао, американце китайского происхождения, который, как и я, закончил бизнес-школу Стэнфордского университета. Мы не были знакомы (он окончил университет несколькими годами позже), но он тоже был успешным бизнесменом и тоже работал за рубежом. В его случае в Китае.

У него вышел конфликт с коррумпированными китайскими чиновниками — Шао отказался дать взятку в шестьдесят тысяч долларов какому-то шанхайскому налоговому инспектору. В апреле 1998 года бизнесмена арестовали и осудили по сфабрикованному обвинению, приговорив к шестнадцати годам тюрьмы. Выпускники Стэнфорда добивались его освобождения, организовав лоббистскую кампанию, но это не принесло результатов: на момент публикации статьи Шао по-прежнему гнил в одной из беспросветных китайских тюрем.

От этой статьи меня бросило в дрожь. Вести бизнес в Китае было в десять раз безопаснее, чем в России. Пока самолет заходил на посадку в Шереметьево-2, я размышлял на высоте в три километра, не совершаю ли непоправимую ошибку. Вот уже несколько лет, инвестируя в Россию, я руководствовался прежде всего защитой прав акционеров. В российских условиях это означало борьбу с культивируемой олигархами коррупцией. Их было человек двадцать. По разным оценкам, они владели сорока процентами экономики, разворованной после развала Советского Союза, и в считанные дни превратились в миллиардеров. Им принадлежало большинство компаний, акции которых котировались на российском фондовом рынке, и они обдирали эти компании как липку. Я боролся с ними, причем по большей части успешно. Выбранная стратегия принесла не только процветание моему финансовому предприятию, но и немало личных врагов.

Дочитав историю о Шао, я подумал: «А не лучше ли сбавить обороты? У меня ведь есть ради чего жить. В Лондоне меня ждет сын Дэвид от первого брака и новая семья. Моя русская жена Елена — умница и красавица — вот-вот должна была родить нашего первенца. Может, действительно пора остановиться?»

Но тут шасси коснулось посадочной полосы, я отложил журналы, включил смартфон и закрыл портфель. Я стал просматривать сообщения электронной почты. Внимание переключилось с Джуда Шао и олигархов на то, что я пропустил за время полета. Мне еще предстояло пройти таможню, преодолеть московские пробки и добраться до квартиры.

Аэропорт Шереметьево — странное место. Самый знакомый мне терминал — Шереметьево-2 — построили к Олимпийским играм 1980 года. При открытии он наверняка выглядел впечатляюще, но к 2005 году заметно обветшал и пропах потом и дешевым табаком. Потолок был декорирован рядами металлических цилиндров, похожих на ржавые консервные банки. На паспортном контроле не было разделительных дорожек, поэтому, стоя в толпе, следовало не терять бдительности — иначе, того и гляди, кто-нибудь пролезет вперед без очереди. И не вздумайте сдавать багаж! А то придется ждать выдачи еще не меньше часа, причем уже после того, как в паспорте проставлен пограничный штамп на въезд. После четырех с лишним часов полета вся эта процедура разрешения на въезд в Россию не доставляла никакого удовольствия, особенно в моем случае, когда проделываешь этот путь каждые вторые выходные.