Либертарианство: История, принципы, политика - Боуз Дэвид - Страница 33

В целом в США действует принцип верховенства права. Однако можно указать на законы — Хайек назвал бы их законодательством, а не истинными законами, — которые, как представляется, противоречат принципу господства права. Существуют разнообразные формы помощи и откровенные прямые субсидии конкретным компаниям, как, например, гарантия Конгрессом кредита в размере 1,5 млрд долларов для Chrysler Corporation в 1979 году. Менее заметны имеющиеся во многих биллях оговорки такого рода: “Это требование не может быть применено к любой корпорации, зарегистрированной в штате Иллинойс 14 августа 1967 года”, в соответствии с чем какая-то фирма освобождается от требования, налагаемого на ее конкурентов. В налоговом кодексе существуют значительные льготы для конкретных продуктов, таких, как этанол — заменитель бензина, получаемый из кукурузы, 65 процентов которого производится одной компанией, не скупящейся на политические пожертвования, — Archer-Daniels-Midland. Некоторые наиболее выгодные частоты вещательного диапазона предоставляются компаниям, которыми владеют меньшинства, определенные категории государственных контрактов зарезервированы за малыми предприятиями.

Пятая поправка указывает, что частная собственность не должна изыматься для общественных нужд без справедливого вознаграждения. Тем не менее нормативные акты постоянно снижают стоимость имущества, и при этом государство отказывается компенсировать собственникам их убытки. Защитники прав собственности говорят: “Если государство желает сохранить береговую линию, запрещая мне строить дом на моей земле или проложить велосипедную дорожку через мои частные владения, прекрасно — оплатите ценность собственности, которую вы у меня отнимаете”. Однако суды, как правило, разрешают государству оставлять такие захваты без компенсации, причем зачастую они осуществляются произвольно, уже после того, как собственник купил земельный участок для реализации конкретного плана. Даже если собственность забирается для общественных целей, собственник должен получать компенсацию; но часто преследуется исключительно частная, а не общественная цель, как, например, в случае, когда власти Детройта конфисковали дома и предприятия в польском районе Поултаун, чтобы компания General Motors могла построить там завод. Вдобавок ко всему, после того как люди были вынуждены покинуть район, где жили всю свою жизнь, General Motors отказалась от первоначальных планов.

Законы о лицензировании профессиональной деятельности часто противоречат духу принципа господства права. Требование соответствовать определенным нормативным актам штатов, чтобы получить право работать юристом, таксистом, косметологом (всего в этом списке около 800 профессий), возможно, и не противоречит принципу господства права, однако, несомненно, является нарушением экономической свободы. Если парикмахер, получивший лицензию в штате Теннесси, имеет право работать по специальности в штате Кентукки, только прожив там не менее года, это свидетельствует о неравенстве людей перед законом, а данное условие может рассматриваться как эквивалент протекционистского тарифа или привилегия, предоставленная парикмахерам, которые уже живут в Кентукки.

Пожалуй, наиболее опасные последствия порождает такая форма нарушения принципа верховенства права, как делегирование американскими законами законодательных и судебных полномочий неизбираемым и невидимым чиновникам. В 1948 году Уинстон Черчилль сетовал: “Мне сказали, что триста должностных лиц имеют полномочия в обход парламента создавать новые правила, предусматривающие тюремное заключение за преступления, ранее не известные закону”. Имей мы сегодня всего лишь триста чиновников, располагающих полномочиями создавать новые законы, мы были бы счастливы. До Нового курса Франклина Рузвельта принято было считать, что, по Конституции, исключительное право создавать законы принадлежит Конгрессу. В соответствии с принципом господства права Конституция предоставляла президенту полномочия исполнять законы, а судебной власти — толковать и проводить их в жизнь. Однако в 1930-е годы Конгресс начал принимать рамочные законы, оставляя детали на усмотрение различных регулирующих органов, входящих в состав правительства. Такие учреждения, как Министерство сельского хозяйства, Федеральная торговая комиссия, Управление по контролю за продуктами питания и лекарствами, Управление по охране окружающей среды, и бесчисленное множество других поставили на поток штамповку правил и нормативов, которые явно имеют силу закона, но при этом не принимались конституционным законодательным органом. Иногда Конгресс не знал, как выполнить данные избирателям широковещательные обещания, иногда не хотел голосовать в ситуациях, когда одни люди получали желаемое за счет других, иногда просто не желал вдаваться в детали. В результате мы имеем десятки тысяч бюрократов, штампующих законы — по 60 000 страниц в год, — за которые Конгресс не несет никакой ответственности.

Попрание принципа верховенства права усугубляется тем, что регулирующие органы затем толкуют собственные правила и обеспечивают их исполнение, решая, как они будут применяться в каждом конкретном случае. Они являются законодателями, прокурорами, судьями, присяжными и палачами в одном лице, что представляет собой откровенное нарушение принципа господства права. Особая проблема — федерализация и криминализация законодательства по охране окружающей среды за последние тридцать лет. В стремлении защитить окружающую среду федеральное правительство создало настолько плотную паутину нормативов, что выполнение всех требований закона становится практически невозможным. Прокуроры и суды лишили подозреваемых в экологических преступлениях таких традиционных юридических средств защиты, как вера в отсутствие злого умысла, надлежащее предупреждение и невозможность быть наказанным дважды за одно и то же преступление, при этом требуя от подозреваемых самим изобличать себя. Именно в тех случаях, когда преследуются цели, столь сильно поддерживаемые общественным мнением, как охрана окружающей среды, мы должны постоянно помнить о необходимости тщательно следовать правилам и соблюдать конституционные гарантии, чтобы значимость конкретной цели не привела к размыванию принципов, позволяющих нам добиваться всех наших целей.

Пожалуй, наша Конституция является наиболее значительным вкладом Америки в защиту прав личности и принципа верховенства права. Предназначение правительства четко определено в Декларации независимости: “Для обеспечения этих прав людьми учреждаются правительства”. Придя к выводу, что правительство необходимо, американцы постарались создать конституцию, которая ограничивала бы полномочия правительства только этой целью.

Изначально власть защищать права принадлежит каждому человеку, Конституция делегирует ее правительству. Чтобы подчеркнуть, что Конституция не передает правительству власть вообще, в 8-м разделе статьи 1 были перечислены конкретные полномочия, предоставляемые федеральному правительству. Полномочия федерального правительства ограничены тем, что они делегированы и перечислены. Правительство, обладающее делегированными, перечисленными и ограниченными полномочиями, — вот великий американский вклад в развитие свободы в рамках закона.

Ученый-юрист Роджер Пайлон разъясняет значение Конституции в статье “Восстановление конституционного правительства”, опубликованной в 1995 году: