Фантомная боль - Тырин Михаил Юрьевич - Страница 68

• Предыдущая
• 68/88
• Следующая

Он молча удалился на свою кровать. Обжора некоторое время сидел рядом, чуть покачиваясь и порываясь что-то спросить.

– Думаешь, у нас получится устроить им шухер? – выговорил он наконец.

– Этого не знаю, – честно признался Антон. – Я по шухерам не спец. Я – по компьютерам. Мой компьютер готов сделать, что требуется. Теперь дело за вами.

Обжора горестно вздохнул и не стал продолжать разговор.

День вяло тянулся к своему завершению. Охранники то приходили, то уходили – им не сиделось в скучном тесном тамбуре. После ужина они зашли уже заметно пьяные.

Было и одно событие – однажды мимо провели незнакомого «циклопа». Его крепко держали двое людей в серых халатах, он мелко подрагивал и все время тряс головой, будто отгонял от себя злое наваждение.

Время от времени Антон возвращался в мыслях к разговору с «циклопом», и у него в груди начинал подниматься противный вязкий холодок. Почему-то за себя ему было страшнее, чем за товарищей. Казалось, другим легче переживать и униженное положение пленников, и страх перед совсем уже близким будущим.

– Придумал что-нибудь? – спросил Антон у Печеного на следующее утро.

Печеный беспомощно пожал плечами. Другого ответа Антон и не ожидал – придумывать в такой ситуации было нечего. Чем проще запоры, тем труднее выбраться, а что может быть проще трех стен и одной крепкой решетки?

Единственное, что сделал Печеный, – это выложил свои заточенные спички из коробка и рассовал за отворот рукава – на всякий случай, чтоб легче было доставать.

После завтрака перед клеткой снова появились охранники – на этот раз их было четверо.

– Ты и ты, – сказал старший, указывая на Антона и Печеного. – Поднимайтесь и медленно выходите по одному.

– А я? – удивился Обжора.

Охранники рассмеялись.

– Не терпится? Не волнуйся, про тебя тоже вспомнят.

В утренний час здание было пустым. Пока Антон поднимался по лестнице, глядя в спины двух конвоиров, по пути не встретилось ни одного человека.

Печеный как бы невзначай толкнул его локтем. Антон и сам увидел, что большое окно на лестничной площадке выходит прямо на крышу навеса. Можно было прямо сейчас шагнуть, проломив стекло и хрупкую раму, и оказаться на улице. Но об этом нечего было и думать. Потому что четверо вооруженных людей против двух безоружных – это слишком много. Возможность убежать через то стекло Антон и Печеный оставили про себя на крайний случай – когда не останется уже никакой надежды.

Перед тем, как свернуть в коридор на третьем этаже, один охранник крикнул куда-то в сторону:

– Когда лифт сделаете?

– К обеду поедет, – донесся ответ.

Печеный тихо хмыкнул, посчитав это каким-то знаком судьбы.

Где-то впереди, за одной из дверей, был слышен шум, похожий на грохот передвигаемой мебели, и нервный голос Джамбула, руководившего каким-то ответственным мероприятием.

«Ничего, – подумал Антон. – Сейчас все посмотрим, разведаем... Печеный все оценит, прикинет, с Обжорой посоветуется. Потом можно будет действовать».

В просторном помещении с высокими потолками были большие и светлые окна. После серого подвала оно казалось чуть ли не театральным холлом в день премьеры. Тем более что здесь было неожиданно много людей. Одни – с карабинами – стояли, подпирая стены, или слонялись из стороны в сторону. Другие – в халатах и рабочих жилетах со множеством карманов – сдвигали аппаратуру, протягивали кабели, жужжали отвертками, возились с тестерами и другими приборами, которыми были забиты их карманы.

Первое, на что обратил внимание Антон, – это четыре больших медицинских кресла с ремнями, стоящие вдоль стены. «Циклоп» справедливо сравнивал их со стоматологическими – из подножия каждого выходила тонкая металлическая стойка, на которой болтался шланг, напоминающий привод бормашины или ультразвукового деструктора.

Кресла стояли в стороне, никто их не трогал и не стремился подключить к нагромождению аппаратуры в центре комнаты, вокруг которой и происходила основная работа техников. Антон наконец обратил внимание на эту аппаратуру. Без сомнения это были нейростимуляторы – сразу несколько штук. Однако над ними серьезно поработала рука инженера. Почти у всех блоков были сняты передние панели, изнутри выходили какие-то посторонние провода, на проводах висели дополнительные блоки. Все подверглось серьезной переделке.

– Садитесь, – толкнул в спину охранник.

– Куда?

– А вон... Хоть туда, – он кивнул на кресла. Антон, чувствуя, как подкашиваются ноги, подошел и сел. Охранник вздохнул и встал рядом. На соседнем кресле устроился Печеный. Он все время ерзал и вертелся, чувствуя себя неуютно.

Антон коснулся рукой свисающего рядом шланга. Он кончался никелированной трубочкой, половина которой была наискосок срезана. Внутри трубки поблескивала длинная и очень острая игла. Не было сомнений, что именно это жало оставляло на лбах «циклопов» след, похожий на подковку с точкой.

Из-за нагромождения пластиковых шкафов появился Джамбул. Он помахал Антону рукой и приветливо улыбнулся, как будто радовался встрече со старым другом.

– Значит, так, – объявил он, приблизившись, – мне нужно знать, кто вас сюда забросил. Вернее, не знать, а услышать и записать на видео. Сам-то я и без вас все знаю.

Он замолчал, выжидательно уставившись на Антона.

– А если не скажем? – подал голос Печеный.

– Вопрос не в этом, – сказал Джамбул. – Сказать-то вы мне скажете в любом случае. Вопрос вот в чем: вы сделаете это сами или мне придется применить мои передовые технологии?

Поскольку и Антон, и Печеный промолчали, он продолжил:

– Лично мне от вас ничего не надо. Но мои кредиторы очень хотят, чтобы вы сделали заявление, в котором назвали бы своих хозяев. Не вижу причин отказываться. Ни о какой порядочности речи идти не может – вы, как я понимаю, присяги не принимали.

– Нас никто сюда не отправлял, – сказал Антон, сохраняя ледяное выражение лица. – Мы сами. Пришли посмотреть, чем тут народ занимается, может, даже самим заняться. Скажи кредиторам, что мы просто банда, которая пришла грабить и воровать.

Джамбул терпеливо выслушал и даже не изменился в лице. Он как будто ждал такого ответа.

– Объясняю ситуацию, – продолжил он. – Если вы сделаете заявление, которое, разумеется, будет опубликовано, то никто при всем желании не сможет сделать вам плохо. Поймите сами – о вас узнает вся страна, вас пальцем никто тронуть не решится. А если промолчите, то так и останетесь неизвестными жиганами, пропавшими без вести в дебрях Немой земли. И мои кредиторы будут вольны совершать с вами любые действия. Да в чем дело?! – он неожиданно разозлился. – Антон, я тебя не понимаю. Ну ведь закончилось все, что ты строишь из себя пионера-героя?

– Никого я не строю, – ответил Антон и отвернулся.

Джам ненадолго задумался.

– Пойдем-ка со мной, – он поманил Антона рукой.

Охранник пошевелился было, но Джамбул успокоил его жестом. Он завел Антона в маленькое помещение без окон – по всей видимости, кладовку – и сел на ящик, пригласив Антона устроиться рядом.

– Послушай меня, Антон, – сказал он, приложив для убедительности руку к сердцу. – Ты лично мне ничего плохого не сделал. И я не хочу, чтобы с тобой случилось то, что будет с твоими дружками.

– А что будет с дружками?

– Ты же сам знаешь... Они, считай, уже «циклопы». Это решено не мной, да и... Да и какая разница?

– Ты уж скажи, раз начал.

– Ну что? Они расскажут в объектив камеры, что ЭКОПОЛ послал их шпионить против частного предприятия. Будет скандал. Для фирмы такой скандал – лучшая защита. Стоит только полиции снова сюда сунуться, как можно завопить, что это репрессии, избирательное уголовное преследование... Это не я придумал, поверь, я совсем другими проблемами занят.

– Верю. Ну а как же известность на всю страну, неприкасаемость?

– Не знаю, это не мои проблемы. Все уже хорошо продумано.

– И что будет дальше?

• Предыдущая
• 68/88
• Следующая