Дети Ржавчины - Тырин Михаил Юрьевич - Страница 55

• Предыдущая
• 55/91
• Следующая

Теперь у меня уже не оставалось никаких сомнений. Дно было ровным, как мощеная площадь. В строгом порядке под водой расположились черные коробки размером с железнодорожный вагон. Хотя за размер я поручиться не мог – в воде все выглядит иначе. Я казался себе духом, парящим над вымершим подводным городом. Прежде, чем иссяк кислород в легких, я успел убедиться, что не все коробки сохранились – некоторые были деформированы, а от иных остались лишь груды обломков. Впрочем, таких было мало. Подводный город казался почти целым.

– Я нашел твою станцию! – крикнул я еще раньше, чем ощутил твердое дно под ногами. – Там сотни одинаковых прямоугольных домиков, я видел это!

Девушка дождалась, когда я выберусь и окажусь перед ней.

– Так что ты там видел, Олег?

Я рассказал. Рассказ получился коротким, хотя мне казалось, что впечатлений уйма. Надежда выслушала меня, но не спешила разделить радость. Она задумалась.

Я начал одеваться, так как порядочно продрог. Девушка медленно пошла вдоль берега, раздумывая. Я забеспокоился насчет лошади – она не была стреножена и могла в поисках корма забрести на край света. Впрочем, животное оказалось дисциплинированным – продолжало пощипывать травку на подъеме берега, не ища лучшей доли.

– Олег! – послышался голос Надежды. – Скажи, там очень глубоко?

– А что, у тебя есть какие-то планы?

– А у тебя?

Я пожал плечами.

– Думаю погреться, поднакопить сил и попробовать донырнуть до самого дна. Чтобы потрогать эти домики руками. Там глубоко, но ведь мальчишки как-то достали блок.

– Ну, потрогаешь руками, а дальше что? – насмешливо спросила девушка.

Я тоже усмехнулся и пожал плечами. А она вдруг стала серьезной.

– Ты не видел там что-то, кроме этих коробок?

– О чем ты?

– Такая штука... – она изобразила руками некие фигуры, пытаясь объяснить. – Словно башенка, ажурная, понимаешь?..

Я напряг память. Видимость под водой была скверная, но не исключено, что там была именно такая башенка, которую я мог принять за разрушенную коробку.

– Не знаю, озеро большое, – неуверенно проговорил я. – Может, нужно посмотреть подальше от берега?

– Она должна быть рядом с берегом, – возразила Надежда. – Недалеко от станции, понимаешь?

Я задумался. Возможно, я действительно что-то такое там видел, но не обратил внимания. Снова лезть в воду, проверять?

– Нет, – задумчиво покачала головой Надежда. Она словно разговаривала сама с собой. – Ты не сможешь найти. Я сама должна нырять.

Я оглядел ее с головы до ног, прикидывая, насколько ее смелость соотносится с возможностями.

Надежда, заметив это, усмехнулась.

– Вот я тебя и спрашиваю, – заявила она, – там очень глубоко?

– Очень, – ответил я. – Без специальной подготовки лучше не лезть. Что угодно может произойти – от судороги до потери ориентации.

Она вздохнула и некоторое время смотрела мимо меня на темную гладь озера.

– Ничего, – упрямо произнесла она. – Ты мне поможешь.

Я пожалел, что не разжег заранее костер. Купания на голодный желудок порядком выматывали, а кусочек огня мог бы скрасить трудности. Уже вечерело, солнца становилось мало. Надежда сняла комбинезон, ничуть не стесняясь меня. Тяжелый пояс упал, брякнув о камни. Я украдкой взглянул на ее худое и все еще бледное тело и вдруг понял, что ни сейчас, ни раньше ни разу не подумал о ней как о женщине. Она все еще оставалась для меня человеком из железного саркофага. И это было странно, ведь на всем свете для меня нет никого ближе этой рыжей веснушчатой девчонки.

Мы вместе доплыли по плотика, я поднял из глубины камень, сворачивая веревку в аккуратную бухту. Я понимал, что девушке холодно, слышал, как стучат ее зубы, но видел ее глаза, в которых светилась неукротимая воля.

– Олег, – сказала она, приготовившись погружаться, – ты видел не станцию. Станция была на берегу, и она давно разрушена.

– А что?

– Это хранилище. Самое настоящее хранилище.

– Какое еще хранилище?!

Но Надежда уже ухватила веревку и вслед за камнем исчезла под водой. Я нырнул и проследил, как она уходила в глубину. Надо бы опуститься вместе с ней, но на это уйдет кислород и силы, которые могут понадобиться, случись что. Я взялся за веревку. Пока она дрожит и колеблется – все в порядке. Если обвиснет – тогда дело плохо.

Веревка стала нервом, соединяющим нас. Первую минуту я чувствовал ее колебания, затем она успокоилась. Я же, напротив, заволновался и уже собрался было отправляться под воду, но тут девушка всплыла метрах в пяти от меня, замолотила по воде руками, всхлипывая от нехватки воздуха. Я подтянул ее к плотику, помог уцепиться.

Несколько минут она ничего не могла сказать, только быстро дышала и кашляла, выплевывая воду. Я держал ее под руку и больше ничем не мог помочь. Прежде чем она начала говорить, я успел сделать выговор:

– Где ты пропадала?! Я уже собирался за тобой плыть! Ты зачем отпустила веревку?

– Все нормально, – сипло выговорила она. – Я сейчас опять... Подними камень и отгони плотик вон туда.

– Ты скажешь наконец, в чем дело?

– Не спрашивай ни о чем.

Сказала, как отрезала.

– Знаешь, – прибавила Надежда, – тебе, видимо, придется нырять со мной.

Ее еще больше колотила дрожь, и она едва выговаривала слова.

– Если надо – нырну, – отозвался я. – Но, может, сначала вылезем, отогреемся?

– Совсем немножко осталось, – она виновато улыбнулась посиневшими губами. – Там нужна будет сила. Я покажу тебе одно место, ты просунешь руку, нащупаешь колесо и потянешь на себя.

На этот раз камню тяжело было тащить в пучину сразу два тела, и мы опускались медленно, теряя запас воздуха в легких. Я действительно увидел решетчатую конструкцию, но она напоминала не башенку, а скорее механизм огромных башенных часов. Балки были почти чистыми, в мертвой воде их не облепляли ни ракушки, ни водоросли.

Надежда тронула меня за плечо и указала на небольшой цилиндр с открытым верхом. Я опустил в него руку и почувствовал, что ее обняла упругая скользкая среда, более плотная, чем вода. Будто я залез в банку с солидолом. Там и в самом деле оказалось колесо с удобной рукояткой, и я тут же начал тянуть, упираясь в дно ногами. Было трудно, вода давила со всех сторон, легкие готовы были разорваться прямо в груди. Я крепился, а вот Надежды хватило не надолго. Она не выдержала и начала подниматься, энергично загребая руками.

Колесо начало проворачиваться – очень медленно, туго. Странно, что оно вообще двигалось, но, видимо, сказалось действие смазки-консерванта в «кастрюле», защищающей механизм.

Наконец и у меня иссякли силы. Я хорошенько дернул еще раз и приготовился оттолкнуться от дна, чтобы пулей взмыть к поверхности.

И в этот момент что-то произошло. Все вокруг дрогнуло, колыхнулось. Первым моим ощущением была паника, мне показалось, что я сейчас провалюсь в преисподнюю вместе с этим озером. Появилась вибрация, которая ощущалась и кожей, и слухом. В воде она воспринималась особенно остро, потому-то мне и чудилось, что весь мир сейчас дрожит и рушится.

Я оттолкнулся и устремился к поверхности. Странная дрожь продолжалась, преследовала, и хотелось поскорее покинуть воду, вылететь из нее пробкой. Наверху по воде шли странные, геометрически одинаковые волны, отчего озеро напоминало ковер с рельефным рисунком. Надежда стояла на берегу, застегивая комбинезон. Я выбрался из воды – вибрация чувствовалась и здесь, земля дрожала. Я так замерз, что не мог даже говорить, у меня буквально зуб на зуб не попадал.

– Что мы тут натворили? – наконец произнес я.

Надежда не ответила, только показала на озеро. И тут я услышал всплеск. Мощный, громкий, словно из-под воды всплывала подводная лодка. Я обернулся, выронив куртку.

– Получилось, – прошептала Надежда.

Поверхность озера словно набухла, округлилась, а затем потоки воды, пенясь и разлетаясь фонтанами брызг, устремились в стороны. И я увидел свой подводный город. Он поднимался, медленно вырастал из глубины, освобождался от тяжелого холодного плена. Вода мощными струями стекала со стен прямоугольных черных коробов, создавая шум водопада. В лучах заходящего солнца появлялась и снова пропадала радуга.

• Предыдущая
• 55/91
• Следующая