Гаяна (Иллюстрации Л. Гольдберга) - Аматуни Петроний Гай - Страница 23

• Предыдущая
• 23/115
• Следующая

— Тебе нужно пробраться к Тверским и потихоньку перевернуть у них в доме каждую бумажку, камешек или стекляшку, — сказал он. — Ищи все, что осталось от покойного старика Тверского…

Задание Дорта не казалось Сардову сложным, причем нужных бумаг и ампулы могло вообще не быть, значит, есть возможность отговориться.

Сардов надеялся до конца оставаться в тени, следуя правилу некоторых политиков — загребать жар руками ближнего.

Стась предложил явку у Пата, но опытный шпион отказался воспользоваться таким ненадежным адресом. Он посоветовал приятелю лечь в клинику на операцию, что должно было помочь ближе познакомиться с Тверским. Резидент передал Стасю миниатюрную ультракоротковолновую радиоустановку для связи, объяснил, как с ней обращаться, и они расстались по крайней мере на месяц.

Относительно спокойную жизнь Сардова нарушала лишь нервозность Дорта, не перестававшего торопить его. В конце концов пришлось самому выехать в Задонскую.

В станице случайно удалось напасть на след Эвелины Марковны Тереховой, который привел Сардова в Ростов-на-Дону. Поиски оказались нелегкими. Все же неделю спустя адрес Тереховой (по паспорту — Пылаевой) был найден.

К тому времени Стась спешно выписался из клиники, связался со своим резидентом и ожидал его указаний.

Сардов вызвал Стася в Ростов. Они увидели друг друга на вокзале, в толпе приехавших, но разговаривали издали по замаскированной в одежде рации.

— Запомни адрес, — Сардов назвал улицу и номер дома. — Пойди к старухе, выведай, что у нее есть.

— Хорошо, — согласился Стась. — Только дай мне денег.

— Иди за мной, — распорядился Сардов. — Там, где я остановлюсь… Впрочем, нет, пройди в умывальную комнату… Зайдешь после меня в туалетную кабину и возьмешь сверток: в нем будут деньги и фотокопии расписок этой старухи. Припугнешь ее… Не забудь и сам взять расписку!

Стась быстро разыскал квартиру Пылаевой. Эвелина Марковна показала ему альбом, но старый вор даже не раскрыл его. Сундучок вызвал у Стася большее любопытство: в нем были статуэтки из камня, записные книжки, какие-то рисунки и две тяжелые металлические гильзы с запаянными крышками. Стась почуял, что это, пожалуй, и есть цель их поисков, но на всякий случай решил посоветоваться с Сардовым. Тем более, что старуха запросила невероятную сумму.

«Вот скряга, за какую-то рухлядь требует столько денег! — со злобой подумал он. — И к чему они ей? Ведь все равно скоро подохнет…» Пообещав зайти вечером, Стась оставил Пылаевой задаток.

На бульваре Пушкинской улицы, усевшись на уединенной скамье, Стась нажал на кнопку передатчика и вызвал Сардова. Резидент ответил сразу, но слышимость была неважной: вероятно, их разделяло большое расстояние. Резидент дважды переспрашивал о содержимом матросского сундучка и выразил удовлетворение.

— Пойдешь к ней вечером, — сказал он. — Купи в магазине саквояж… Старайся, чтобы тебя меньше видели.

Старый большой дом. Серый, угрюмый, с седым фронтоном. Парадные двери поблекли, сетчатый ствол уже не существующего лифта покрыт паутиной, на всех этажах спертый воздух.

По вечерам здесь тускло светятся засиженные мухами электрические лампочки.

К этому дому подъехали Петушок и Нина. Спотыкаясь на щербатых ступенях, но не рискуя опираться о липкие перила, они добрались до двери с нужным номером. На ней оказалось не менее дюжины кнопок, а возле каждой на клочке бумаги — фамилия жильца. Отыскав фамилию «Пылаева», Петушок нажал кнопку.

Эвелина Марковна Пылаева только что возвратилась из сберегательной кассы. Удобно расположившись в кресле-качалке, она перелистывала сберегательную книжку: Пылаева любила деньги и старательно копила их.

Эвелина Марковна пробежала взглядом колонку цифр: каждая запись вклада оживляла в памяти волнующий эпизод ее жизни, в которой было много пестрого — от любовных похождений до спекулятивных махинаций, в равной мере острых, незабываемых и доходных.

Резко затрещал старый звонок. Старуха, не торопясь, спрятала в комод свое сокровище и пошла открывать дверь.

— Петя?! — удивилась она, но тут же, изобразив на морщинистом лице радушие, запела: — Заходи-ите, дорого-ой… Так приятно, что вы все же вспомнили о нашем существовании.

— Знакомьтесь, это Нина Константиновна. Мы к вам.

В комнате стоял терпкий запах нафталина. Обстановка была старинная, каждая вещь казалась привинченной к своему месту.

Нина посмотрела на обитательницу этого жилища. Хозяйка Черныша, высокая, горбоносая, крупная женщина, была одета в черное платье. Волосы ее гладко зачесаны назад. На бледном матовом лице выделяются глубоко сидящая темные глаза. Они смотрели на гостью зорко и вместе с тем приветливо. Гордая осанка старухи говорила о привычке главенствовать в доме, а тонкие бледные губы придавали ее прямоугольному лицу выражение замкнутости и суровости.

Сперва разговор шел о погоде, о том, о сем, и говорить было легко. Нина рассказала, что в Ростове-на-Дону она в командировке, что вместе с Петей они в свободное время ходят в кино, музей и даже были в воскресенье на толчке — искали антикварные вещи.

Старуха сказала, что и сама не прочь купить старинную статуэтку, посуду или безделушку. Нина ухватилась за эту мысль и довольно умело подвела разговор к желаемой цели.

— Мне Петя говорил, что у вас есть оригинальный альбом, и я так захотела взглянуть на него… Если, разумеется, это не очень побеспокоит вас.

Старуха насторожилась, но ничем не выдала своих чувств.

— Ах, альбом! Да-да, как же… Есть. Вот, пожалуйста.

Она подала Нине тяжелый старинный альбом. Девушка с любопытством раскрыла его. Фотографии были обычные, но местами попадались карандашные зарисовки каких-то тропических пейзажей и несколько старинных фотографий. На одной из них Нина увидела с десяток каменных статуй, точно стоящих в военном строю у подножия скалистой горы. О таких изваяниях она читала в дневнике деда.

— Старый альбом, — сказала старуха. — Обратите внимание, здесь что-то написано.

На обороте толстого переплета можно было прочитать надпись: «Своему верному другу и спутнику в тихоокеанских странствиях Федору Ивановичу Терехову в честь наступления Нового года, 1 января 1911». Подпись длинная, витиеватая. В конце подписи точка.

— Что с вами, Ниночка?

— Я узнала почерк своего деда.

— Деда?!

— Я внучка Павла Александровича Тверского. Вам это ни о чем не говорит?

— Н-нет… — неуверенно ответила Эвелина Марковна, как бы роясь в памяти.

— А как этот альбом попал к вам?

— Он принадлежал моему покойному мужу, а ему достался от его отца, моего свекра, Терехова.

— Значит, вы невестка Федора Ивановича! — воскликнула Нина. — Эвелина Марковна, как я рада, что так неожиданно нашла вас! Вы мне сможете оказать неоценимую услугу.

— Я… услугу?!

— Да-да! Скажите, вы лично знали Федора Ивановича?

— Нет. Насколько мне помнится, он умер в девятьсот пятнадцатом году. С мужем я познакомилась уже в гражданскую войну, вышла замуж в двадцать пятом, а в тридцать третьем его убили кулаки здесь, на Дону. Он был такой идейный…

— И он никогда не рассказывал вам о своем отце?

— Возможно, и говорил когда, не помню…

— Эвелина Марковна, милая, может, сохранилось еще что-нибудь из вещей Федора Ивановича? Ведь он служил у моего дедушки!

Губы старухи дрогнули.

— Что вы! Столько лет прошло… А почему это вас интересует?

— Федор Иванович много путешествовал с моим дедушкой. Не может быть, чтобы ничего не было. Возможно, какой-нибудь сундук…

На мгновение в глазах старухи отразился испуг, но, оправившись, она приняла оскорбленный вид. — Я вам ясно ответила. — И упрямо добавила: — Никакого сундука не было! Нина отшатнулась.

— Был, — грозно посмотрел на старуху Петушок. Она не выдержала его взгляда, отвернулась и глухо повторила:

— Никакого сундука не было.

— Но мне Серафим говорил, что он сам видел сундук.

• Предыдущая
• 23/115
• Следующая