Приключение на тонущем корабле - Хох Эдвард Д. - Страница 3

— Возможно, — согласился я.

Выйдя из каюты, я направился к лифту вместе с Фютрелями.

— В этом человеке явно есть нечто от шарлатана, — сказала Мей, — но Жак думает, что сможет извлечь из этого идею очередного сюжета.

— Это не исключено, — кивнул я.

Подошла кабина лифта, и я открыл складные двери.

— Не сочтите меня нескромным, мистер Смит, — спросил Фютрель, — но вы детектив?

— Почему вы спрашиваете?

— Наш стюард сказал нам, что вы знаменитый мистер Шерлок Холмс.

Я рассмеялся, входя вместе с ними в лифт и закрывая дверь.

— Кажется, мой секрет перестал быть таковым. Вы уже второй человек, заявляющий, что ему известно мое подлинное имя.

— Мы никому не расскажем, — пообещала Мей, — хотя мистер Бейнс тоже это слышал. Для нас большая честь с вами познакомиться. Жак начал писать детективные истории, прочитав отчеты доктора Уотсона о ваших делах.

— Боюсь, Уотсон меня романтизировал.

— Как он поживает? — спросил Фютрель.

— Превосходно. Иногда он навещает меня, хотя мы не виделись уже давно. — Я спустился на один пролет к своей каюте. — Увидимся завтра.

Фютрель усмехнулся:

— Доброй ночи, мистер Смит.

Воскресенье 14 апреля — самый длинный день в моей жизни — началось с великолепного обслуживания в столовой первого класса. Я проспал и, спустившись в столовую в половине одиннадцатого, застал завтрак уже в разгаре. Марго Коллиер, стоящая у задней стены, сразу же заметила меня и, пробравшись через стайку опоздавших, подошла ко мне.

— Здравствуйте, мистер Холмс.

— Доброе утро, миссис Гласе.

— Пожалуйста, не называйте меня так. Если вы дадите мне время, я все вам объясню.

Отчаяние в ее голосе заставило меня пожалеть о моей резкости.

— Хорошо, — сказал я. — Встретимся вечером за обедом. Я буду в восемь в холе перед столовой на салонной палубе.

— Я приду, — пообещала она, сразу повеселев.

В течение дня я неоднократно слышал сообщения об айсбергах, которые видели другие пассажиры. За двадцать четыре часа после субботнего полудня мы покрыли еще пятьсот сорок шесть миль и, судя по карте, приближались к мелям Ньюфаундленда. Во второй половине дня температура некоторое время превышала сорок градусов, но после половины шестого, с наступлением темноты, быстро опустилась до тридцати трех. Капитан Смит слегка изменил курс корабля к юго-западу, очевидно, стремясь избежать айсбергов. Дозорные на мачтах собирались дежурить всю ночь. Глядя на них с верхней палубы, я подумал, что это, очевидно, самая одинокая из всех судовых работ, даже когда дежурят по двое.

Ровно в восемь вечера Марго Коллиер встретилась со мной в холле на салонной палубе.

— Моя каюта во втором классе, — призналась она. — Я боялась, что ко мне подсадят другую женщину, чтобы занять второе место, но, к счастью, я осталась одна.

— Вам повезло, — согласился я, когда нас провожали к столику.

— Вы знали, что слуги пассажиров питаются в отдельной столовой на крытой палубе «С»? Я увидела это вчера, когда бродила по кораблю. У них там длинные общие столы.

— На этом корабле меня уже ничто не удивит, — сказал я. — Должно быть, это самое грандиозное изделие из всех, что когда-либо плавали по морям.

В дальнем конце обеденного зала заиграл оркестр. Меню было роскошным, как, впрочем, и в предыдущие вечера. Марго Коллиер заказала жареного утенка под яблочным соусом. Я выбрал филе-миньон с морковью и помидорами, которым предшествовали ячменный суп и устрицы.

— Перейдем к делу, — обратился я к молодой женщине. — Расскажите о вашем браке с Пьером Гласе.

— Как вы сами видите, — вздохнув, начала она, — между нами большая разница в возрасте. Я познакомилась с ним в прошлом году в Шербуре, где проводила уик-энд, и он убедил меня работать на него.

— Работать? О какой работе шла речь?

— Пьер — сыщик-консультант, как и вы, мистер Холмс.

Наконец-то я понял смысл его слов: «Я вроде вас». Пьер Гласе тоже знал, кто я такой, как, очевидно, большинство пассажиров.

— Но работать не означает выйти замуж, не так ли? — заметил я.

— Пьер специализировался на семейных делах. Часто его расследования включали наблюдение за постояльцами в отелях. Он нуждался во мне — в отелях я представлялась его женой, и будучи высокоморальным человеком, считал, что мы должны пожениться по-настоящему, если собираемся делить гостиничные номера.

— И вы на это согласились? — удивленно спросил я.

— Не сразу. Идея выйти замуж за человека более чем вдвое старше меня, с седеющей бородой и расхаживающего с тростью, не казалась мне привлекательной. Я согласилась, когда Пьер заверил меня, что брак будет чисто формальным, исключительно с деловыми целями. Он предложил мне хорошую плату, и я дала согласие работать на таких условиях в течение года.

— Что случилось потом?

— Мы заключили гражданский брак, который, как уверял Пьер, легко аннулировать. Но я быстро поняла, мистер Холмс, что совершила ужасную ошибку. Когда мы впервые провели ночь в гостиничном номере, выслеживая кого-то в отеле, Пьер вел себя безупречно и спал на диване, так как я заняла единственную кровать. Но после этого ситуация начала меняться. Сначала он пожаловался на боль в ноге из-за неудобного гостиничного дивана. Я позволила ему разделить со мной кровать, но ничего более. Постепенно Пьер стал позволять себе вольности, а в ответ на мои протесты заявил, что мы муж и жена перед законом. Через несколько месяцев я покинула его.

— И он с тех пор следует за вами?

— Нет. Хотя я провела зиму в Шербуре, Пьер не пытался мне досаждать. Только когда я решила отправиться в Америку и купила билет на «Титаник», я увидела его снова. Он хотел, чтобы я осталась в Шербуре.

За пудингом, поданным на десерт, я попытался разузнать побольше о делах французского детектива.

— Он занимался только разводами?

— Нет-нет. Некоторые дела касались мошенников, обманывающих богатых вдов. Помню двух таких — Коузела и Снейба, — действовавших заодно. Как-то мы последовали за ними в Париж, и я продержала мистера Коузела в кафе, покуда Пьер обыскивал его комнату. — Она улыбнулась при этом воспоминании. — У нас бывали веселые времена.

— Тогда почему вы ищете защиты у меня?

— Пьер хотел большего, чем я была готова дать, — со вздохом промолвила она. — Когда я увидела его на корабле, то испугалась, что в конце концов мне придется от него отбиваться.

—^Я поговорю с ним снова перед прибытием в Нью-Йорк, — пообещал я. — Возможно, мне удастся убедить его оставить вас в покое.

Мы расстались около одиннадцати, когда оркестр заиграл «Сказки Гофмана», и я решил прогуляться по шлюпочной палубе. Температура опустилась ниже нуля, а туман резко уменьшил видимость. Я почувствовал жалость к беднягам-матросам на мачтах. Потом я направился в курительную первого класса на палубе «А». Оркестр все еще играл. Мей уже ушла в каюту, но Фютрель еще сидел, наслаждаясь последним бокалом. Я присоединился к нему и сделал заказ. Мы оживленно беседовали о детективной литературе, когда раздался слабый скрежет.

— Айсберг! — крикнул кто-то. Выбежав наружу, мы успели увидеть огромную глыбу высотой почти с «Титаник», исчезающую в тумане за кормой.

— Прошли совсем рядом, — сказал Фютрель. — Думаю, он успел нас царапнуть!

Мы вернулись допивать наши напитки. Минут через десять я заметил, что уровень жидкости в моем бокале начал крениться к носу корабля. Прежде чем я успел осознать значение этого факта, вбежала Марго Коллиер.

— В чем дело? — спросил я при виде ее смертельно бледного лица.

— Я всюду искала вас, мистер Холмс. Мой муж свалился в шахту лифта! Он мертв!

Это оказалось правдой. Один из стюардов первого класса обратил внимание на открытые двери лифта. Заглянув вниз, он разглядел тело на крыше кабины четырьмя этажами ниже. Фютрель и я добрались к месту трагедии, когда изувеченное тело Пьера Гласе убрали с крыши.