Путь Сашки [СИ] - Максимов Альберт - Страница 29

— Где он?

— Граф Сейкурский его убил в тот же день. Он хотел всё скрыть и посчитал, что наемный убийца может проболтаться.

— Кто этот убийца?

— Какой-то бродяга, без роду и племени. Граф обещал ему пять золотых. И потом убил.

— А остальные?

— Обычные заговорщики. Виконт Чавил был правой рукой заговора. Главным был граф. Именно он призвал Черного Герцога, руками которого он убил верного вашего слугу графа Ларского. После того, как заговорщики должны были убить вас, а потом меня, граф Сейкурский надел бы на себя корону. Это была их цель. Но, как вы помните, мне удалось поразить убийцу мечом и таким образом расстроить замыслы мятежников.

— Да, я знаю, чем я обязан. Я помню…

— Ваше величество, мой лекарь приготовил лекарство. Не желаете посмотреть его действие. Я выбрал пару членов семей заговорщиков.

— Мне нужно одеться.

— Я сейчас приглашу камергера, ваше величество.

Спустя час в подвал замка, где размещались узники, вошли король с графом. Тарен кивнул Моэрту, тот вышел и сразу же вернулся. За ним следом шла, сильно пошатываясь от усталости женщина, жена виконта Чавила. Идущий следом за ней солдат нес на руках девочку лет восьми-десяти.

— Ваше величество, у них была бессонная ночь. Девочка так устала, что не может стоять. Моэрт, дайте им лекарство.

— Ты нас хочешь отравить, негодяй!

— Ну что вы, виконтесса. Как можно! Нет, это не яд, а наоборот, чудодейственное лекарство.

Граф подошел к Моэрту, взял у него из рук ложку с настойкой и влил содержимое ложки девочке в рот. После чего приказал солдату положить ее на пол.

— И что дальше, Тарен?

— Немного терпения, ваше величество.

Через несколько минут девочка начала оживать. Голова ее поднялась.

— Малышка, ты можешь встать, — ласково сказал ей Тарен. В это время Моэрт вливал содержимое ложки виконтессе.

— Это чудо, — сказал король, видя, что еще совсем недавно девочка была настолько обессилена, что не могла двигаться, а теперь она как ни в чем не бывало, стояла и смотрела вокруг себя. А теперь и виконтесса явно ожила. — Я хочу его!

— Поднимемся наверх, ваше величество. Там вы и примете это чудотворное лекарство. Оно придаст вам сил. Ваше величество, у меня с собой опросные листы заговорщиков. Все восьмеро признались. Вы ведь помните, ваше величество, как они вчера схватились за мечи? К счастью, я поставил свою охрану. И лучников сверху. Иначе бы они, понимая, что разоблачены, бросились бы на вас. Этих негодяев нужно, конечно, казнить. Но казнь мечом, как и положено благородным. Тем более что убийство вашего сына дело рук графа Сейкурского. Остальные просто обычные заговорщики. А членов их семей следует лишить титулов и дворянства и выслать за пределы Лоэрна. Таким образом, вы покажете и свою твердую руку и в то же время выскажете милость к поверженным. А казнь можно назначить на завтрашнее утро. Внутри замка, сейчас после покушения на вас, королю не следует показываться в людных местах. Я еще не смог полностью поменять вашу охрану.

— Пусть будет так, Тарен. Но сейчас — лекарство!

Казнь заговорщиков произошла следующим утром тихо и без лишних глаз. Король Френдиг, граф Тарен со своим верным Моэртом — вот и все, кто смотрел, как восьмерым благородным людям королевства отрубили головы. Король в это утро был возбужден, сказывалось действие настойки. Проводив короля, Тарен вместе с Моэртом спустился в подвал, где своей участи ожидали полтора десятка членов семей казненных.

Граф сел в кресло, наполнил дорогим вином бокал и приказал ввести людей. Женщины, в том числе две старухи, дети от совсем малышки до шестнадцатилетнего юнца. Сейчас решалась их судьба. Граф потягивал вино и смаковал предстоящее действо. Полтора десятка глаз, ненавидящих и испуганных, усталых и с надеждой во взоре смотрели на него, вершителя их судьбы.

— Ну что, члены семей изменников? Долго я ждал этого часа. И дождался. Их всех сегодня казнили. Его величество король Френдиг хотел и вас туда же. Но я уговорил его сотворить милость. Поэтому наш всемилостивейший король своим указом лишил всех вас титулов и дворянского звания. Через час здесь будет жрец Храма Клятв и совершит обряд. Теперь вы чернь. Самая низшая и грязная чернь. И после совершения обряда вы будете высланы за пределы Лоэрна.

— Но я вернусь и отомщу! — коренастый черноволосый подросток с вызовом бросил слова Тарену.

— А, ты — Лайс? Бывший баронет Венсан? Это твой отец упал в обморок при аресте?

— Ты лжешь! Его ударили по голове после того, как он сказал, что убийство его светлости графа Сейкурского было подстроено!

— Тебе показалось, мальчик. И твой отец испугался и упал от страха в обморок. Он был трус.

— Ты лжешь! Мой отец самый храбрый! И я отомщу за него!

— Вот как? Гм. Что ж, я приму это к сведению. Отведите их обратно.

Когда за арестованными захлопнулась дверь, граф Тарен повернулся к Моэрту и сказал:

— Я вношу изменение в план. По-прежнему тайно ты вывозишь их к моему замку и продаешь большую часть хаммийцам. Не жадничай. Двух старух, которые им не нужны, отдаешь храмовникам. Пусть ими подавятся, — граф усмехнулся своей шутке. — А старших мальчишек отдашь не хаммийцам, а тоже храмовникам. Отдашь двух сыновей барона Фрастера, им шестнадцать и четырнадцать лет. Это сопляка Венсана, ему четырнадцать. И…, пожалуй, сына виконта Чавила.

— Но тому всего двенадцать лет.

— Зато он сын виконта.

— Но хаммийцы за сына виконта могут дать пять золотых. Да и за этих трех хорошо заплатят. Они же баронеты.

— Нет. Отдашь храмовникам. Эти уже большие. Остальных хаммийцы сумеют укротить. А этих… Особенно этого Венсана. Я не хочу рисковать. Они могут вернуться. Мне мстители не нужны. А от храмовников не возвращаются.

На следующее утро после неудачного налета на склад мясника, Сашка отказался идти с ватагой Ловкача, задержавшись в притоне. Когда безрукий (Сашка упорно не хотел его звать Обрубком) поплелся к котлу с остатками еды, Сашка его остановил, принялся рукой доставать из котла маленькие остатки подгорелого мяса — разве такой мелочью наешься? — и стал кормить мальчика с рук. Безрукий ел и хмурился. Когда со скудным завтраком было покончено, тот, взглянув в Сашкины глаза, спросил:

— Почему?

Сашка не стал уточнять вопрос, он его понял.

— Если сейчас у тебя появилась возможность вернуться в прошлое, пошел в рабы или снова бы?.. — Сашка посмотрел на обрубки рук.

Мальчишка скосил глаза в сторону и задумался.

— Не знаю… Я так устал… Мне часто снятся сны, когда я с руками… — Глаза у мальчишки заблестели. — Не знаю… Нет! — уже жестче ответил он. — Не пошел бы!

— А я бы не смог. Не смог бы так, как ты. Мне ведь предлагали пойти в рабы. В домашние рабы. Те, кто предлагал, хорошие люди, мне было бы хорошо, но… я отказался, а потом долго жалел. Но и у тебя не жизнь. Я бы повесился. А… без рук… Значит, утопился бы.

— Зачем я тебе? Такой вонючий.

— Да, пахнет от тебя…

— Я полгода не мылся. Как мыться? Моюсь только летом в городской речке. Прямо в одежде.

— А как ты… ну, это самое… без рук?

— Наловчился, спустить штаны еще можно, а вот одеть. Бывает, по часу натягиваю и культями затягиваю.

— А если пропустить веревку, которую натягивать на крючок?

— Какой крючок?

— Его можно приделать на уровне груди, а веревку из штанов на нее натягивать.

— Интересно…

— А остальные как моются?

— К прачке Магье ходят. Она берет по медянке с двух человек. А если воду не менять, то и с трех.

— А ты почему не ходишь? Денег нет?

— И денег тоже. Я ведь прошу милостыню. Кидают по одной-две монетки в день, бывает и вовсе прихожу с пустом. Но если и были деньги, кто со мной пойдет? Да и раздеться надо и одежду простирать.

Сашка посмотрел на угол, где спал мальчик.

— На полу, наверное, холодно?

— Я привык. Хоть там разрешают спать.