Ленд-лиз. Дороги в Россию. Военные поставки США для СССР во Второй Мировой войне. 1941-1945 - Джонс Роберт - Страница 16

В то время как американские руководители обливались потом в Вашингтоне под летним солнцем, над Восточной Европой сгустились черные тучи: нацистские полчища могли похвастаться новыми успехами. В середине августа советские войска на южном направлении отошли за реку Днепр. Севернее немецкие танки рвались через Смоленск на Москву. И если даже в ходе отступления Советский Союз сумел сохранить свою армию, промышленный потенциал страны упал примерно наполовину. Перед англо-американскими союзниками вновь возник пугающий призрак того, что в результате краха коммунистической политической системы после непрерывных военных успехов немцев могут начаться русско-немецкие переговоры о мире. Из Москвы Штейнгардт призывал увеличить англо-американские поставки, чтобы помочь России продолжать войну. 3 сентября в телеграмме Черчиллю Сталин рисовал безрадостную картину потерь в промышленности страны и настойчиво просил открыть второй фронт на Балканах или во Франции. Здесь же советский лидер запрашивал алюминий, боевые самолеты и танки. Чтобы убедить Запад, Сталин через Криппса передал, что Россия не намерена заключать сепаратный мир. 13 сентября Штейнгардт передал это послание Халлу. 20 (19. – Ред.) сентября был оставлен Киев, и вместе с этим городом советская сторона потеряла огромные запасы и полмиллиона солдат[15]. Гитлер хвастливо назвал эту победу «величайшей битвой в мировой истории». На юге немцы рвались к Харькову и Ростову-на-Дону, но в то же время севернее стойко сражавшаяся Красная армия героически сдерживала противника на подступах к Ленинграду и Москве. Однако, как писал Штейнгардт, одной стойкости было недостаточно. Огромные материальные потери было необходимо восполнить, иначе рано или поздно Россия должна была уступить в этой борьбе. Он считал, что нужно было срочно начинать долгосрочные военные поставки, что отчасти было вызвано и необходимостью поддержать пошатнувшийся моральный дух войск⁴².

3 сентября в Белом доме объявили, что делегацию США по поставкам в Москве возглавит Гарриман. В состав американской делегации входили специалисты по ленд-лизу генерал Бернс и полковник Феймонвилл, генерал-майор Джордж Бретт из ВВС (в последний момент его заменил генерал-лейтенант в отставке Стенли Эмбрик), адмирал Уильям Стендли, бывший сотрудник Комитета по управлению производством, а также заместитель директора производственного управления Комитета по управлению производством Уильям Бэтт. 9 сентября Гопкинс направил Черчиллю телеграмму, в которой просил назначить на 15 сентября начало предварительных англо-американских переговоров. Английскую делегацию в Лондоне возглавил лорд Бивербрук. Для того чтобы упростить процесс отправки помощи, он предложил, чтобы США создали на территории Англии общие запасы военной продукции, а также возложить на британскую сторону последующую отправку военного имущества в Советский Союз. Гарриман отверг это предложение; он заметил, что Соединенные Штаты сами станут выполнять свои обязательства, в то время как англичане будут работать над собственными поставками. Он напомнил Бивербруку, что целью конференции является прийти к общему мнению о том, какую помощь могут предоставить оба народа, и изложить это в виде конкретных предложений Сталину. То, что предложили американцы, стало ударом для англичан, так как это означало значительное сокращение поставок, предназначенных для них самих. Конференция зашла в тупик по вопросу о распределении поставок бронетанковой техники; тогда Рузвельт помог найти решение проблемы, распорядившись удвоить производство танков. Англичанам удалось заблокировать поставки в Советский Союз тяжелых бомбардировщиков, так как это означало бы сокращение на 75 процентов поставок этих самолетов в Великобританию. И снова Рузвельт пришел на помощь: тяжелые бомбардировщики решили в Россию не отправлять, но одновременно было принято решение увеличить поставки туда самолетов других типов. Проблема с танками означала, что, в свою очередь, будут уменьшены квоты для американской армии. Командованию армии пришлось отложить оснащение пяти бронетанковых дивизий и формирование шестой. И если конференцию все же удалось завершить согласием сторон, то это лишь потому, что на самом высоком уровне было принято общее решение, что Россия должна продолжить борьбу⁴³.

Прежде чем конференция в Лондоне закончила работу, Гарриман в телеграмме спросил Рузвельта, как Соединенные Штаты намереваются финансировать программу помощи русским. Выработать такое решение, помимо прочего, он, Рузвельт, Моргентау, Джонс и Гопкинс не смогли до его отъезда в Англию. Отвечая за Рузвельта, Гопкинс пошел на уловку и дал следующий комментарий: в настоящий момент президент еще не может дать четкие указания в сфере финансов. Гопкинс призывал Рузвельта включить Россию в программу поставок по ленд-лизу, но тот все еще колебался. Таким образом, отправляясь в Москву, американская делегация еще не знала, как будут финансироваться поставки⁴⁴.

21 сентября на тяжелом крейсере «Лондон» Королевских ВМС Великобритании Гарриман, Стендли, а также Бивербрук и члены делегации отправились из Скапа-Флоу курсом на Архангельск. Путешествие длилось семь дней и до самого конца проходило в обстановке нервозности. Как писал Шервуд, члены британской делегации не могли забыть о том, как в 1916 г. лорд Китченер (Гораций Герберт) нашел свой конец на борту британского крейсера, который в 1916 г. следовал в Архангельск и был торпедирован. Младшие члены американской делегации, в том числе высокопоставленный офицер ВВС США в Лондоне генерал-майор Джеймс Чейни, вылетели в Россию 22 сентября двумя американскими бомбардировщиками B-24. Летевший на одном из самолетов Квентин Рейнольдс ходатайствовал о награждении пилотов боевыми крестами за выдающиеся заслуги, так как «они изумительно вели машины в ужасных условиях». Это был первый перелет самолетов ВВС США через территорию, контролировавшуюся люфтваффе⁴⁵.

Конференция по поставкам открылась в Москве 28 сентября. Гарриман и Бивербрук трижды встречались со Сталиным; это произошло вечером 28, 29 и 30 сентября, и общая продолжительность встреч составила девять часов. В дневное время проходили встречи подкомитетов армии, ВМС, ВВС, по сырью и медикаментам. Один из друзей Стендли описывал эти встречи как «упражнения в срыве планов». Сначала Стендли считал, что русские партнеры страдали от нерешительности и отсутствия информации, однако позже он понял, что они просто «пытались ускользнуть от принятия конкретных решений. Как это обычно бывает в Советской России, ничего по-настоящему важного не может быть решено ниже правительственного уровня». Примерно к такому же выводу двумя месяцами ранее пришел и Гопкинс⁴⁶.

Первая встреча со Сталиным прошла в теплой обстановке. Он так же открыто, как и с Гопкинсом, говорил о военном положении страны. Он определил превосходство немцев в воздухе как три к двум, в танках – четыре к одному, в дивизиях сухопутных войск – восемь к семи. Сталин не считал дивизии стран-сателлитов, как, например, Италии, которые сражались на стороне своих немецких хозяев. При обсуждении того, что нужно, Сталин на первое место в списках ставил танки, затем шли противотанковые орудия, средние бомбардировщики, зенитная артиллерия, броневые листы для танков, истребители, самолеты-разведчики, колючая проволока. Он снова упомянул необходимость открытия второго фронта в Европе. Он просил англичан направить свои войска сражаться на Украине. Гарриман предложил поставлять американские самолеты в Советский Союз через Аляску и Сибирь, однако Сталин заколебался, когда Гарриман упомянул, что самолеты будут перебрасываться силами американских экипажей. Гарриман понял, что Сталин не желал провоцировать Японию. Сталин поднял вопрос об условиях мира, однако Бивербрук и Гарриман отказались обсуждать его, заметив, что «сначала необходимо выиграть войну». В свою очередь, Гарриман поднял проблему религии в Советском Союзе и упомянул об озабоченности Рузвельта тем, что скажет по этому поводу общественное мнение в Америке, однако Сталин, казалось, не придал этому значения⁴⁷.