Реквием опадающих листьев - Молчанова Ирина Алексеевна - Страница 30

• Предыдущая
• 30/93
• Следующая

Девушка добродушно усмехнулась.

— Тебе кажется, что к Вильяму-вампиру я должна относиться как-то иначе, чем просто к Вильяму?

— Нет, но…

— Тогда почему ты все еще здесь?

Молодой человек взглянул на розу из кленового листка, одиноко лежащую на журнальном столике. Вышел на балкон и, закрыв за собой стеклянную дверь, перемахнул через перила.

Безлунное небо печально смотрело звездными глазами на пустынную улицу. По асфальту ветер с легким шелестом подгонял листья. Он делал шаг, другой, и они двигались за ним, преследуя его.

Прежде чем повернуть на длинную Балтийскую улицу, Вильям посмотрел на темный балкон, и ему сделалось не по себе. Не так, совсем не так он представлял реакцию девушки. Ей следовало испугаться, хотя бы попытаться узнать что-то о нем. Она же просто свела все к сексу, причем на укусах настояла сама.

Он рассчитывал поговорить с ней — после… Только сейчас понял — объясниться стоило до того, как она поволокла его в спальню. Девушке нравились острые ощущения, об этом и раньше было известно. А вот что она думала о нем как о вампире, осталось загадкой.

Она не сказала, будто бы не хочет его больше видеть, впрочем, как и не сказала, что хочет. Никогда не говорила. Но раньше она принимала его за богатого мальчика — человека, а теперь знала особый секрет. И судя по всему, он не сильно ее впечатлил.

Вильям дошел до дома, свет нигде не горел.

Во дворе на лавке под деревом сидели Йоро и Кира. У девочки на коленях лежала раскрытая книга.

— Даже собак ели? И кошек? — изумлялся мальчик, разглядывая черно-белую картинку в целый разворот.

— Ели все, — сказала Кира, — даже людей, новорожденных. Голод — это страшно.

Вильям догадался, что речь о блокаде Ленинграда — той поре, когда Кира еще была человеком.

Он помешкал у двери, ему хотелось поговорить с девочкой о Бесс, но Йоро попросил ее: «Расскажи еще что- нибудь», — и Вильям передумал.

В коридоре на втором этаже из-за двери кабинета высунулась голова Лайонела:

— Зайди!

Вильям ощутил странную, совершено по-детски наивную радость. Подобное он испытывал в те редкие мгновения, когда их мать вдруг подзывала его к себе, чтобы приласкать. Чувствуя легкие прикосновения ее рук на своих плечах, голове, вдыхая аромат ее духов, он был счастлив.

Брат по обычаю не устроился в своем кресле, а остался стоять, опершись о стол, и начал без своих любимых предисловий:

— Как вы познакомились?

Вильям улыбнулся от воспоминаний.

— Она сбила меня на мотоцикле возле дома. — После недолгой паузы он добавил: — Не уехала сразу и не попыталась мне помочь подняться… Она подошла и начала бить меня ногами.

В кабинете повисла тишина и длилась невыносимо долго. Брат не спешил задавать вопросы, поэтому Вильям нехотя продолжил:

— Мне стало любопытно, согласись, не каждый день человек избивает вампира. Я выследил ее, подошел познакомиться. Хотел понять механизм ее бесстрашия.

Лайонел приподнял брови, тем самым предлагая озвучить сделанные выводы. Вильям развел руками.

— Она очень необычная… — и прежде чем брат закатил бы глаза на подобное высказывание, поспешил разъяснить: — Она не похожа на Катю, Элизабет или любую другую девушку, с ней как будто что-то не так…

Брат кивнул.

— Тебе известно что-нибудь об Отмеченных?

Вильям сложил руки на груди и с усмешкой уточнил:

— Дьяволом?

Лайонел обошел стол и сел в кресло.

— Я думаю, эта девушка дочь дьявола, то есть отмеченная дьяволом.

— Не-е-ет! — запротестовал Вильям, но видя, как серьезен брат, воскликнул: — Ну, допустим! И ты пытался убить дочь дьявола? Насколько мне известно — это невозможно.

— Разве я утверждал обратное? Что ты делал у того дома? Так вовремя появился.

Вильяму неловко было признаваться, что он караулил девушку. Да и брат не стал дожидаться ответа, продолжил:

— Жизнь Отмеченных полна самых невообразимых стечений обстоятельств. Поэтому если на магазин упадет самолет, то Отмеченный будет тем самым единственным выжившим, потому что, скажем, зачем-то вовремя спустится в подвал.

Вильям озадаченно молчал, пока не вспомнил:

— А как же метка? Отмеченные — они потому и отмеченные, что у них на теле есть знак.

Да, — согласился Лайонел, — родинка в виде восьмиконечной звезды.

Вильям с облечением заключил:

— Бесс не дочь сатаны, у нее такой нет.

Брат с любопытством воззрился на него.

— Откуда ты знаешь, что у нее звезда не на груди или еще где пониже?

Вильям отрицательно покачал головой:

— У девушки на теле нет родинки. Ни одной, нигде. Мы уже не раз были близки. Я думаю… — Перед мысленным взором возникла татуировка колючей проволоки на бедрах Бесс, и молодой человек заколебался. Могла ли отметина скрываться за татуировкой?

— Ты не уверен, — констатировал Лайонел, безапелляционно заявив: — У нее есть отметка дьявола, ищи.

— Я могу просто у нее спросить!

— Нет. Она не должна знать. Полагаешь, если девчонка поймет, что находится под влиянием дьявола, ему все так же просто будет ею управлять?

— А обязательно нужно, чтобы он ею управлял?

— Спроси что попроще. Но если она перестанет быть ему нужна, он либо сам ее убьет, либо лишит своего покровительства. А для девочки, которая напоминает собой взрывчатку в ожидании того, кто подожжет фитиль, — это конец. Так что очень осторожно поищи метку.

— Да зачем?! Не стану я искать, мне все равно!

Голубые глаза похолодели.

— Тогда свободен. Я могу сделать это и сам!

— Сделай, — фыркнул Вильям и сам не понял, блефует или нет.

Брат, видимо, тоже не сумел определить, поскольку разозлился еще больше:

— Не будь глупцом! Ты в самом деле не понимаешь?

— Не понимаю, — огрызнулся молодой человек. — Я не понимаю, почему в каждой моей подружке ты находишь мировую угрозу!

— Потому что ты таких находишь, — парировал Лайонел. — Или ты обнаружишь эту проклятую метку, или…

— Да-да, или ты поищешь сам… Катя будет наблюдать за процедурой? Или мы ей не скажем?

Дверь распахнулась, и на пороге возникла Катя.

— Что вы мне не скажете?

— Что твои родители не привили тебе хороших манер, милая, — Лайонел поднялся, взял девушку за руку и, глядя на Вильяма через ее плечо, процедил сквозь зубы: — Найди.

После разговора с братом молодой человек пошел к себе в спальню, какое-то время постоял у окна, затем взял с тумбочки мячик с нарисованной на нем картой города и подкинул. Мяч лег в ладонь, молодой человек провел мизинцем по линии Университетской набережной и остановился на темных силуэтах парочки, сидящей на парапете.

Это были они — он и Бесс. И ему следовало поговорить об этом с Кирой, она могла что-то знать. А если нет, то слепая предсказательница Дарима, которая передала для него через девочку странный мяч, — наверняка.

Она сидела на ступеньках своего особняка и смотрела, как желтые, оранжевые, красные листочки тихо падают с деревьев ее сада и блестят в огнях подсветки. Справа от нее лежал журнал, открытый на странице с фотографией скульптуры женщины без лица. Она стояла на высоком пьедестале из сердец, в одной чуть приподнятой руке держала зеркало, на расставленных в стороны пальцах: другой были намотаны нитки, а на них висели марионетки — обнаженные мужчины с эрегированными членами.

На плечах скульптуры стояли два человечка тоже без лиц. Один — на левом плече — рассматривал собственные ногти, и в груди у него был вставлен обычный кусок гранита в виде сердца. А у второго, что стоял на правом плече, в груди зияла дыра, и руки тот тянул к девушке, протягивая ей на ладонях прозрачный как слезу бриллиант.

Статья над фотографией называлась «У искушения нет лица, но оно все-таки каждому знакомо?!». Подзаголовок гласил: «Свое новое творение Морган Нориш нарек "Мечта марионетки"».

Анжелика услышала позади шорох и обернулась. Даймонд с откупоренной бутылкой крови и двумя бокалами присел рядом, отодвинув журнал. Тот свалился на нижнюю ступеньку и раскрылся на предыдущей странице, где на весь разворот находился их портрет, сделанный в замке Аделины Суворовой в первый же день их появления.

• Предыдущая
• 30/93
• Следующая