Демон. Одиночка (СИ) - Блинова Маргарита - Страница 9

• Предыдущая
• 9/52
• Следующая

Водитель торопливо открывает передо мной дверцу, я выхожу, делаю большой вдох холодного воздуха и ловлю его взгляд.

— Что? — передергиваю я плечами, ощущая себя на редкость неуютно в коттеджном поселке для олигархов.

— По-моему, ты не умеешь слушать, — рассерженно подмечает мужчина тоном готового к атаке тигра.

Я обижаюсь и деловито показываю большим пальцем себе за спину:

— Туфли в рюкзаке.

Видимо, поставив на мне жирнючий крест, Курт обреченно качает головой и, стремительно развернувшись, молча поднимается по ступенькам.

Что, и даже не попытается отослать меня обратно, чтобы я вернулась, вся из себя расфуфыренная? Вот это да!

Переступив ногами, обутыми в черные высокие сапожки, неуверенно следую за мужчиной по ступенькам в дом.

Давай, Яблокова! Ты сможешь. Ты не ударишь лицом в грязь перед кучкой зажравшихся толстосумов. Ты с честью пройдешь это испытание и с чистой совестью доложишь Вениамину Георгиевичу об успехе возложенной на тебя операции.

Еще раз мысленно повторяю алгоритм действий, который куратор заставил повторишь раз шесть, не меньше:

1. вести себя прилично, как и положено воспитанной девушке моего возраста;

2. попытаться уговорить Кристофа Дамира спустить мой взлом на тормозах (хотя меня и терзают смутные подозрения, что взбешенный мужчина придушит меня раньше, чем я успею торопливо выговорить: «Простите меня, пожалуйста!»).

3. отрицать свою причастность к УНЗД…

Ничего не забыла?

Курт оборачивается и с подозрением смотрит на меня.

Блин! Я что, только что шептала это вслух?

— Это же куртка от костюма, — на высокий лоб мужчины набегают задумчивые морщинки. — Разве у тебя нет другой?

Я растерянно останавливаюсь в просторном холле, осматриваю свою черную широкую куртку, предназначенную для катания, и пожимаю плечами.

— Есть, — внутри поднимается обида — он вообще за кого меня принимает? — Точнее была, но кое-кто ее порвал.

Курт дарит мне взгляд из серии — «девочка, вы несете чепуху» и помогает снять рюкзак.

— По-моему, я упомянул прическу, — как бы между прочим замечает мужчина, глядя на мои распущенные волосы.

— Вы просто не видели платья, — интригующе улыбаюсь и дергаю молнию вниз.

Лаэрд учтиво помогает снять куртку, окидывает меня с ног до головы оценивающим взглядом и на пару до-о-олгих секунд задерживается на самой декольтированной части наряда.

Платье мне выдали в управлении, когда поминутно хватающийся за сердце Вениамин Георгиевич велел сделать из меня конфетку.

На мой взгляд, просто вопиюще короткое платье в облипочку делало меня больше похожей на девицу легкого поведения, чем на конфетку, но мои аргументы никто принимать во внимания не стал.

Верх платья и рукава были выполнены из полупрозрачного кружева. Открытый лиф делал большую часть моей груди достоянием любопытной общественности. Лента красного цвета подчеркивала слишком узкую талию. Начиная от шелковой алой полоски, низ платья был сшит из черного стрейча, который сидел на моих нижних девяносто, как вторая кожа. Довершали образ красные лаковые туфли на шпильке, которые пока еще таились в рюкзаке.

Короче, в таком виде меня можно было смело выставлять в зале музея и водить толпы старшеклассников. Ручаюсь, выручка музея моментально скакнула бы вверх…

— Согласитесь, что при таком платье прическа уже не важна, — улыбаюсь я, невероятно гордая тем, что застала Курта врасплох и, кажется, произвела впечатление.

Мужчина поднимает глаза немного выше и смотрит мне в лицо. Долго и чересчур внимательно…

Я ниже всего на полголовы, но, из-за ширины плеч мужчины, кажусь самой себе маленькой моськой, застывшей под взглядом титана древности. Как бы еще лужу от страха не надудонить…

А он все продолжает смотреть!

От неловкости я неуклюже переступаю с ноги на ногу и опускаю глаза.

— Что-то не так?

Лаэрд еще раз оглядывает меня с ног до головы и молча вытягивает руку с зажатым в ней рюкзаком.

— Туфли, — напоминает он.

Ощущая нервозность, вспотевшими руками дергаю молнию и достаю туфли. Оглянувшись по сторонам, замечаю белый пуфик, сажусь и быстро переобуваюсь.

Курт все с тем же непроницаемым выражением лица наблюдает за моими неловкими действиями. Вот спрашивается — чего он на меня так глазищами зыркает?

Так, Яблокова, без паники! Проверяем по списку — платье, туфли, прическа… ну, будем считать, что прическа тоже есть. Что там еще значилось в перечне? Обворожительная улыбка?

Полностью готовая к исполнению возложенной на меня управлением миссии, я встаю на ноги и растягиваю губы в улыбке, но вместо «обворожительной» выходит нечто растерянное и неловкое.

Облизнув разом пересохшие губы, напрямую спрашиваю у лаэрда:

— Я как-то не так выгляжу?

— С чего ты взяла? — тихо переспрашивает он и снова… смотрит!

Внезапно на меня накатывает острое желание поскорее свалить из этого чересчур богатого для меня дома и оказаться в своей маленькой однушке в тьму-таракани, а еще лучше, у папы в Подмосковье.

Так, Яблокова, держись! Еще слишком рано для побега.

Набрав в грудь побольше воздуха, пытаюсь вернуть себе былую уверенность.

— Ну, просто вы так странно смотрите…

И тут на лице мужчины появляется мягкая улыбка.

— Странно смотрю? — переспрашивает он и негромко смеется. — Наверное, ты права, — он замолкает и поднимает с пола мой рюкзак. — Я видел тебя дрожащей от страха на крыше, видел чертовски пьяной в офисе Криса, видел невероятно дерзкой сегодня на склоне… — Курт встречается со мной взглядом. — Просто не ожидал увидеть тебя такой красивой.

Я хмурюсь, пытаясь переварить только что сказанное лаэрдом. Он сказал, что я красивая? Это не слуховые галлюцинации? Он, правда, так думает? Тра-ля-ля! Я красивая!

Так, стоп, Яблокова! Это банальная вежливость, мужик явно не имел в виду ничего такого!

Но удержать довольную улыбку слишком трудно. Эх, все-таки по женской генетической составляющей еще в пещерные времена потоптались мамонты. Развесим уши и млеем от счастья.

Но ты же не такая, Яблокова! Соберись!

— На какой крыше? — словно продираясь сквозь вату, потерянно переспрашиваю я.

Мужчина хмурится.

— Ты же сказала, что узнала меня, — в его голосе укор, и я почему-то ощущаю себя так, словно пришла на экзамен без единой шпоры.

— Ну да… — осторожно говорю я, ощущая себя, словно сапер на заминированном участке. — Вы были вчера в офисе с Кристофом Дамиром. Но при чем тут крыша?

— Ни при чем, — холодно отзывается он и кивает головой в сторону дверей. — Проходи в гостиную, я сейчас.

Каким-то нервным движением головы откидываю волосы назад и в гордом одиночестве иду сквозь шикарный холл туда, куда меня в вежливой форме только что послали.

Крыша упорно не идет из головы.

Получается, мы виделись с Куртом где-то еще? Я мысленно начинаю перебирать в памяти все крыши, на которых была за последние полгода.

Будучи оперативником УНЗД, я часто присутствовала при задержании вышедших из-под контроля лаэрдов. Обычно получившие полную власть над телом сущности демонов стремились куда повыше, поэтому крыш в последнее время я посетила даже больше, чем лекций по философии в универе.

Вот только то были вышедшие из-под контроля человека демоны других семей. Дамиры были одними из немногих, кто воспитывал своих детей самостоятельно, не прибегая к помощи управления. И, судя по отчетам, имели большой успех в этом деле.

Все еще погруженная в свои размышления, я захожу в шикарную гостиную и восторженно оглядываюсь по сторонам.

Два дивана и два кресла образуют прямоугольник в центре просторной комнаты, на стенах несколько больших полотен каких-то дико дорогих картин. Слева от входа массивная винтовая лестница наверх, а чуть в стороне просматривается арка, ведущая, по всей видимости, вглубь коттеджа.

Роскошь всюду, куда ни падает мой мечущийся с предмета на предмет взгляд, возможно, поэтому я не сразу замечаю, что не одна.

• Предыдущая
• 9/52
• Следующая