Джура - Тушкан Георгий Павлович - Страница 95

• Предыдущая
• 95/174
• Следующая

– Артабек исмаилит, – сказал Максимов. – Он решил принять тебя, Джура, в ряды этого тайного ордена. У исмаилитов разработана целая система вербовки. Сначала они узнают, что думает нужный им человек, – это первая ступень. Они начинают охотиться за ним: это Тасис – вторая ступень посвящения… У тебя, Козубай, кто-то есть в крепости, кто хорошо их осведомил о Джуре.

– Я думаю, тот самый, – сказал Козубай многозначительно. Максимов понимающе кивнул головой и обратился к Джуре с вопросом:

– Сначала тебе понравился Артабек?

– Понравился, – просто сказал Джура.

– Продолжай.

Джура рассказал, что Артабек его спрашивал, сунит он или шиит, и много говорил о рае и аде.

– Ташлик, – сказал Максимов.

– Это третья ступень, – пояснил Козубай. – Он хотел вызвать у тебя сомнение в твоей вере. Если бы ты был настоящий мусульманин, он читал бы тебе отрывки из корана, чтобы вызвать удивление некоторыми странностями, которые есть в нем, и этим сманить к своему учению, указал бы на разногласия в толкованиях корана – хаджах и раваятах. Но ведь ты и так не веришь ни в пророка Мухаммеда, ни в Алия, ни в аллаха?

– Не верю… Он ещё говорил, что нужно иметь пира. – А требовал он, чтобы ты не разглашал никому сказанного им? – Требовал.

– Ну, это четвертая ступень – Робт-узы. А говорил он тебе, что разделяет твои мысли о том, что в небе нет бога? – Говорил.

– Это пятая ступень – Тадлис, обман, – сказал Козубай. – А говорил он тебе, что исмаилит помогает исмаилиту во всех случаях жизни, все остальные люди – грязь и в отношении их ты можешь поступать так, как тебе хочется?

– Не все это, но говорил, – подтвердил Джура. – А тайные формулы объяснял? – Козубай испытующе смотрел юноше в глаза.

– А что такое формулы? – спросил Джура.

– Говорил он тебе: «Люби свою религию, но не осуждай другие»? – Говорил вначале, но ничего не объяснял.

– Вот они и считали, что ты поднялся до шестой ступени утверждения, – сказал Максимов. – А кого ты захотел иметь пиром? – Козубая, – сказал Джура.

Все весело засмеялись.

– Так, значит, ты пир, Козубай, – шутливо сказал Максимов, – а мне и не признаешься. – Он сразу стал серьезным. – Некоторые исмаилиты очень опасные люди, с их тайными убийствами, слепым повиновением мюридов и пиров Ага-хану. Приказ-фирман Ага-хана посланцы возят от пира к пиру, и они исполняют все, что в нем сказано, в интересах английской разведки.

– Я сказал уже Кзицкому, что не видел фирмана. – Кзицкий тебя спрашивал об этом? – удивился Максимов. – Несколько раз.

– Значит, ты никакой большой бумаги среди прочих бумаг Артабека не находил? – спросил Максимов, пристально глядя в глаза Джуре.

– Нет.

– А труп Артабека ты обыскивал?

– Пограничники смотрели.

– Ты, Джура, в жизни, – сказал Максимов, – ещё совсем ребенок. Люди не всегда такие, какими они кажутся. Одни за улыбкой прячут свои черные намерения, а у других за сердитым видом кроется простая и благородная душа. Постепенно ты разберешься во всем. Один будет тебя ругать потому, что любит тебя и хочет исправить твои ошибки. Другой будет хвалить тебя, улыбаться тебе, как исмаилит Артабек. А цель у него – переманить тебя на свою сторону, увеличив число слуг Ага-хана. Хорошо, что в деле с Артабеком ты вовремя спохватился. Джигиты не знают всего и даже считают тебя героем.

– А разве я не задержал стадо?

– Джура, об этом стаде давно уже знали пограничники и сами бы его остановили: они ждали в засаде. То, что делает добротряд, – это хорошо, но не считай его единственным, а себя великим героем. Наоборот, ты чуть не помог врагам.

Джура тяжело вздохнул и сказал после продолжительного раздумья:

– Я неграмотный. Надо учиться.

– Пришли женщины, – входя, сказал Ахмед, – они просят, чтобы наши охотники-джигиты пошли в горы и убили для них уларов: кто ест мясо уларов, тот не болеет оспой.

– Скажите им, что сегодня сюда приедут врачи. – Они не верят врачам, товарищ командир, они говорят, что русские будут заражать их кровью больных оспой и они все умрут. – Надо выяснить, кто ведет эту агитацию. Одеяла все сожгли? – Сожгли, – ответил Козубай. – А серую лошадь ты, Джура, верни Ивашко. Ее у него украли.

Утром следующего дня Джура зашел навестить Юрия, но его не оказалось в той кибитке, которая была предоставлена ему, и Джура решил, что застанет его у раненого друга. Действительно, Юрий был там.

– Наш спаситель! – так представил его Юрий и напомнил, что это тот самый Джура, о котором он уже много рассказывал в прошлом году, после погони за Тагаем.

Маленький, худенький Саша потянул Джуру за руку и усадил на шкуры, возле горячей железной печки. Он тут же пошел в угол комнаты, принес охотничье ружье в чехле и подал Джуре, сказав, что дарит ему.

Двустволка тотчас же была вынута из чехла и собрана. Федор подозвал Джуру к себе и, протянув здоровую, левую, руку, сказал, что он дарит ему свои наручные часы. Саша помог Джуре надеть часы на руку.

Джура удивленно повертел рукой и спросил, что это за штука. Юрий, лучше других владевший языком, принялся объяснять Джуре циферблат.

– Я дарю тебе лошадь, – сказал Юрий. – Серый конь, на котором ты приехал, был украден у нас ещё раньше. Я оплачу его стоимость и дарю тебе. И вот ещё нож. – Он снял с пояса ножны с ножом и подал Джуре.

Джура вынул нож. Это был превосходный клинок, сделанный для полярных работников. Была даже пилка, чтобы перепиливать кости. Джура вынул свой нож и попробовал резать им острие подаренного. Нож скользил. Тогда Джура попробовал подаренным резать острие своего и увидел, что его нож поддается, как глиняный. Джура развеселился. Саша наполнил пиалы чаем. – Будешь другом? – сказал Юрий.

– Буду другом! – серьезно сказал Джура, и они обнялись. – Ничего у меня нет, чтобы отдарить вас, – сказал Джура. – И не надо! – воскликнул Юрий. – Ты спас нам жизнь! Мы бы хотели помочь тебе. Хочешь учиться? Мы все поможем тебе. Научишься грамоте в начальной школе – поступишь в среднюю, кончишь среднюю – поступишь в высшую. Пойми, есть человеческие характеры, напоминающие своим поведением растения: в хороших условиях они расцветают, а случится несчастье – они беспомощны. Это не в характере коммунистов. Есть человеческие характеры, – продолжал Юрий, – сродни волчьим. Волка, как говорится, ноги кормят. Он бежит туда, где водятся овцы и киики, и остается там до тех пор, пока не сожрет всего. У несоветских людей есть волчья заповедь, по которой они живут: «человек человеку волк». Каждый заботится только о себе. Это тоже не в характере коммунистов. Настоящий человек не уподобляется ни растению, ни зверю. Настоящий человек – это прежде всего творец, созидатель, строитель. Он не ждет милостей от природы, а заставляет природу служить себе. Пустыни он превращает в цветущие оазисы. В них он разводит созданных им же домашних животных и сеет им же созданные растения. Он покорил молнию, а бурные воды заставил работать на себя, и не только на себя, а на благо всего трудового народа, и ты бы, Джура, мог стать настоящим человеком, коммунистом и даже охотником за тайнами природы. Но надо стремиться стать знатоком этого дела. – Я только простой охотник.

• Предыдущая
• 95/174
• Следующая