Джура - Тушкан Георгий Павлович - Страница 151

• Предыдущая
• 151/174
• Следующая

– Я так и знал, – задумчиво проговорил начальник. Раздосадованный тем, что его провели, он приказал вылить принесенный стариком кумыс. После этого случая Максимов запретил бойцам есть и пить что-нибудь на стороне.

В тот же день Максимов велел позвать Кучака. – Поедешь с нами в крепость выручать Джуру?

– Конечно! – ответил Кучак. – Мы разгоним всех басмачей и быстро освободим наших.

– Нет, – ответил Максимов, – это будет не так просто. Отвлекать части Красной Армии, преследующие басмачей Ибрагим-бека в горах и долинах Памира, мы не будем.

– Конечно, не будем, – решительно заявил Кучак. – Мы сами своим небольшим отрядом не освободим осажденную крепость, – задумчиво сказал Максимов. – Если все идет так, как написано в фирмане, то там собралось много басмачей, и нашему взводу предстоит потрудиться. Ты, Кучак, должен заменить много бойцов!

– Я? – изумился Кучак.

– Ты и Рахим. Эй, Рахим!

Рахим, спавший в углу, мгновенно проснулся и подошел к начальнику.

– Я говорю, – продолжал Максимов, – что тебе и Кучаку надо будет сейчас же скакать напрямик к крепости. У ледника оставить лошадей и перевалить ледник пешком. Там вы присоединитесь к басмачам Тагая.

– Опять к басмачам? – горестно воскликнул Кучак. – Опять к басмачам! Тагай и Кзицкий делают все, чтобы рабы навсегда остались рабами, а вы будете добиваться другого – навсегда превратить рабов в свободных людей. Как ты думаешь, Рахим, годится Кучак тебе в помощники?

Юноша бросил веселый взгляд на приунывшего Кучака и обнял его за плечи:

– Мне у него учиться надо! Стоит Кучаку захотеть, и он перессорит лучших друзей и вселит недоверие в самых правоверных. Если только Кучак захочет взять меня своим помощником, я буду горд.

– Я уверен, – сказал Максимов, – что ты, Кучак, станешь прославленным батыром слова!

Кучак сразу оживился:

– Пусть мое слово будет как судный меч над головой Тагая. Джура – тот скала-человек, а я буду действовать, как друг Манаса – Кадыр, что весь мир мог увлечь речью, и как знаменитый хитрец Дорбон, и как прорицатель Черный Толок.

– Но где бы вы ни встретили имама Балбака, – сказал Максимов, – человека со стеклянным глазом в правой глазнице, поймайте его. Этот человек опаснее ста тысяч басмачей.

Все так же высились суровые горы вокруг кишлака Мин-Архар. Все так же теснились убогие кибитки на краю сая. И снова, как в позапрошлом году, яростный лай собак всполошил население кишлака. В вечерней мгле раздались радостные голоса: – Это они!

– Наконец-то!

– Всего привезут: и муки и тканей…

– И сахару.

Стая огромных свирепых волкодавов во главе с Одноглазым умчалась в северную сторону, и вскоре громкий лай известил, что собаки напали на незнакомцев.

Жители с радостными криками побежали навстречу. Впереди раздались выстрелы; донесся жалобный визг собаки. – Это не они, это другие! – сказала старуха дрожащим голосом. – Вы ослепли, что стреляете в охотничьих собак! – сердито закричала в темноту молодая женщина.

Всадники подъехали. Их было пять человек. У каждого в руках была винтовка.

– Смотри, – сказал удивленно рыжебородый всадник, ехавший впереди, – одни бабы! А где ваши петухи?

– Сами справляемся. Нет мужчин, – ответила старуха Айше. – Новый киператиф приехал, – шепотом сказала одна из женщин, показывая на трех лошадей, навьюченных курджумами. – Эй, Рыжебородый! Вы из Дараут-Кургана? – спросила молодая женщина.

– А тебе что? – грубо спросил один из всадников. – Очень любопытная! – добавил другой.

– Товары привезли? – снова спросила женщина. – Ага, привезли, – ответил Рыжебородый.

– Заходите, – сказала женщина, приглашая в кибитку. Всадники спешились, привязали лошадей, вошли и сели у костра. Гостям подали чай. Женщины разложили перед приехавшими множество сурковых шкурок. Гости изумленно переглянулись, молча ожидая, что последует за этим. Из другой кибитки женщины принесли несколько волчьих шкур и наконец торжественно положили перед приезжими три шкуры барса. Старуха ждала похвал: шкуры были превосходные. Молчание продолжалось. Айше недовольно пробормотала, что товар плохо выглядит при слабом огне, и прибавила в костер полыни. Огонь ярко осветил стены кибитки.

– На стене винтовки! – испуганно сказал Рыжебородый и быстро встал. – Ты врала нам! – закричал он молодой женщине. – Где ваши мужчины и почему они прячутся? Обыскать!

Его спутники выбежали из кибитки, захватив свои винтовки. – В нашем кишлаке мужчин нет, – ответила Зейнеб Рыжебородому. – А оружие чье?

– Мы сами из него стреляем кииков и архаров. В капканы ловим сурков, лисиц, волков. Курганский киператиф дал нам за шкуры эти четыре охотничьих ружья, патроны дал, и порох, и дробь. Ты должен знать! – удивленно ответила женщина.

– Ты не врешь, женщина? Как тебя зовут?

Рыжебородый осмотрел оружие и, убедившись, что это охотничьи ружья, переделанные из старых винтовок, успокоился. – Мое имя Зейнеб, а это старуха Айше, а это Биби, моя главная помощница, а это ещё наши женщины. Мужчин у нас нет. А ты? Ты разве не киператиф из Кургана?

– Я киператиф из Кургана? – изумленно спросил Рыжебородый. – _? Где твои глаза, красавица? Разве красные могут носить такие сапоги? – И, отставив ногу, он показал Зейнеб новые сапоги на высоких каблуках.

– А товары? Разве вы не привезли товары, чтобы менять их на шкурки?

– Ага, так вот почему вы их разложили! Нет, мы не торговцы. Мы воюем с большевиками. Мы идем к одному курбаши. – К Тагаю? – быстро спросила Зейнеб.

Рыжебородый помолчал, а потом сказал:

– Да, мы идем к Тагаю. Но откуда ты это знаешь, женщина? Разве посланный великого Балбака уже заходил в ваш кишлак? Спутники Рыжебородого вернулись к костру, сказав, что кибитки пусты, никого больше нет. Рыжебородый развеселился. – Ну, красавица, – он игриво ткнул Зейнеб пальцем, – шкур нам не надо, а товаров у нас много! По дороге мы нагнали двух жирных баранов. «Куда, спрашиваем, едете?» – «В кишлак Мин-Архар, говорят, товары охотничьей артели везем». Ну, мы этих жирных баранов… – Тут Рыжебородый провел пальцем по горлу, высунул язык и закатил глаза. – Чудаки! «Мы, говорят, бедным дехканам помогаем, мы без оружия». Плевать! Знаю их: сегодня он киператиф, а завтра пограничник! Хорошую добычу взяли. А шкур мы не покупаем, нет. Вот ваши шкуры, красотки, купим. Наши товары – ваша любовь! Хоп? – И он заскрипел сапогом.

• Предыдущая
• 151/174
• Следующая