Джура - Тушкан Георгий Павлович - Страница 131

• Предыдущая
• 131/174
• Следующая

– Ну как? – спросил его один из всадников, остановив коня. Человек молча указал на юрту. Всадники спешились и, оставив коноводов, двинулись к юрте. В одну минуту она была опрокинута. Раздались испуганные крики, заглушенный шум борьбы. Спавших мгновенно связали.

– Я думал, будет большая драка, – сказал один из нападавших. – Но почему их только двое? – Он осветил лица спичкой. – Это не те! – сдавленным от бешенства голосом сказал он. – Где же остальные? Где Джура, Чжао, Саид? Или они дали тебе, караван-баши, больше денег, чем мы?

– Они были здесь! – испуганно бормотал караван-баши. – Караванщики, упрямые лентяи! Вьючьте верблюдов, варите пищу! – закричал караван-баши.

Никто не отозвался. Глухо звякнули колокольцы, и верблюды повернули к нему свои большие головы на длинных шеях. Большой белый верблюд медленно подошел на голос. Его мягкие губы коснулись руки хозяина. Он шевелил губами, ожидая подачки. – Есть хочешь? Потерпи, старик, – сказал караван-баши своему любимцу. – Сегодня вечером мы будем на границе, а завтра направимся в Ош. Три дня ты будешь объедаться на тучных пастбищах Алайской долины. Эй, караванщики, где же вы?

Опять никто не ответил.

Все наперебой стали звать караванщиков. Никто не отзывался. Хозяин, подозревая неладное, в испуге пересчитал верблюдов и проверил товары. Все было на месте. Розыски сбежавших не привели ни к чему.

…В это время друзья были далеко от ночевки. Они осторожно, прячась в камнях, пробирались к границе.

Впереди брел Саид, показывая путь, за ним шел Джура, потом Чжао, а позади всех плелся Кучак. Тэке то бежал впереди, то убегал в сторону. Они шли много часов. Везде у границы были красные конные разъезды, с которыми Саид почему-то не хотел встречаться. Но Саид знал «одно место».

В этой обычно безлюдной местности то и дело слышались голоса, цоканье копыт. Друзья не удивлялись. После того как Чжао, предупрежденный об опасности, поднял их в путь среди ночи, они уже знали о движении басмаческих отрядов к границе. Было нечто странное в том, что басмачи двигались не маскируясь: это могло привлечь внимание советских пограничников. Когда галька зашуршала у них под ногами, Саид дал знак, и Джура взял Тэке на ремень. Густые заросли колючего шиповника преградили им дорогу. Саид опустился на колени и полез по тропинке, проложенной зверями. Густые ветви над головой не пропускали света.

Зеленый тоннель вывел путников к узкому дикому ущелью, загроможденному валунами и обломками скал. Из-под камней доносился глухой шум потока.

Слева послышались далекие выстрелы. Саид сел на камень с озадаченным видом.

– Басмачи с пограничниками! – сказал он.

– Теперь нам не пройти: ещё примут за басмачей, – произнес Чжао.

Немного погодя раздались выстрелы правее. Саид забеспокоился. – Надо спешить, – сказал он. – Здесь есть ещё один путь, только он очень труден. Пройдем ли?

– Пройдем, конечно, пройдем! – зашептал Кучак, испуганно оглядываясь назад. – А где мы?

– Это уже отроги Заалайского хребта, возле Маркан-Су. Наверх вылезем – граница.

– Чего же ты медлишь? – сердито спросил Джура. – Или хочешь, чтобы подоспевшие басмачи нас перестреляли?

– Мне кажется, внизу, в кустах, люди, – сказал Чжао. Кучак без слов быстро полез вверх, за ним двинулись встревоженные друзья. Отвесные скалы преградили им путь, и сверху пахнул морозный воздух.

Саид подошел и указал на спускавшуюся откуда-то сверху темную полосу в локоть шириной.

– Перегной, – сказал он. – Засовывайте в него руки по локти и лезьте наверх. Это и будут ступеньки. Вниз не смотрите. Джура подошел к щели и недоверчиво ткнул ногой мягкую, рыхлую массу.

– Пусти меня, если боишься, – сказал Кучак дрожащим голосом. Джура удивленно посмотрел на него.

Они полезли, погружая руки и ноги в земляную массу, оседавшую под их тяжестью. Джура тащил Тэке на плечах, привязав его веревкой.

Бывают такие минуты в жизни даже слабых людей, когда они проявляют исключительную силу. То же случилось теперь и с Кучаком. Им овладела такая ярость ко всему, что преграждало ему путь домой, что он не отставал ни на шаг.

Саида подгонял страх попасть в руки Кипчакбая. Страшная черноземная щель осталась внизу.

– Поспешим! – требовал Джура. – Поспешим, пока не взошло солнце и утренний мороз сковывает снег.

Задыхаясь и падая, прошли они высокогорные тундры и по крепкому насту взошли на гору. Перед ними в лучах восходящего солнца сверкали вечные снега родных памирских вершин. – Можно отдохнуть, – сказал Саид. – Дальше дорога спокойная. – Нет, нет, идем дальше! – прошептал Кучак, испуганно оглядываясь назад.

И они снова двинулись в путь.

Ручьи холодной прозрачной воды с журчанием мчались с горы, по которой шли путники.

На обнажившихся из-под снега лужайках цвели цветы – желтые, красные, синие, лиловые. Цветов было так много, что под ними даже не видна была трава.

– Теперь я верю, что мы на Памире, – прошептал Джура и показал вперед.

Там, вдали, у небольшого водопада, неподвижно стоял большой киик, охраняя трех коз, пасшихся на лужайке. Вдруг среди привычных звуков падающей воды и шелеста ветра он услышал подозрительный шорох. Киики умчались.

– Эх, ружье бы! – сказал Джура.

– Потерпи час, – ответил Саид, – скоро мы придем к моему тайнику. Там я спрятал пятизарядку с тридцатью патронами, одноствольное охотничье ружье, карамультук и много всякой одежды. Потерпи! Из-за этого я и повел вас этим путем. Но Джура не слушал его. Он жадно смотрел на родные памирские горы, смотрел и не мог наглядеться. И дышалось здесь легко, полной грудью!

Множество дорог открывалось теперь перед Джурой. Он волен выбирать любую и идти. Но куда бы он ни пошел, даже на север, где люди летают на железных птицах, – всюду с ним пойдет его стыд. Небо везде будет для него одного цвета – темное. Скажут: Джура струсил и бежал от басмачей, нарушил клятву и возвратился домой, не прикончив Тагая, Безносого и Кзицкого. Это был его долг, от этого зависела его честь и вся его жизнь. «Что же делать?» – думал Джура и не мог ничего придумать.

• Предыдущая
• 131/174
• Следующая