Джура - Тушкан Георгий Павлович - Страница 111

• Предыдущая
• 111/174
• Следующая

Чжао видел, что с каждым днем Джура становится все мрачнее. Однажды он обратился к нему с вопросом:

– Знаешь ли, Джура, где ты сейчас находишься? – Знаю, – буркнул Джура, недовольный тем, что прервали бег его мыслей, – в яме.

– Нет, я не об этом говорю, – продолжал Чжао. – Знаешь ли ты, что мы сейчас с тобою живем в китайской провинции Синьцзян? Южная половина называется Кашгария, а северная, за горами Тянь-Шань-Пе-Лу, – Джунгария. Если бы ты поднялся на виднеющуюся отсюда гору Муз-Таг-Ата – Отец Снежных Гор, ты увидел бы, что вся Кашгария похожа на чашу. На севере горы Тянь-Шань, на юге Куэнь-Лунь и Алтын-Таг, на западе Сарыкол, а на востоке огромная, как высохшее море, пустыня Такла-Макан, а за ней снова горы. По краям этой огромной чаши лепятся кишлаки. А какие здесь реки, ты знаешь? – А какое мне дело! – рассердился Джура.

– Тебе надо знать, куда направить бег коня, если удастся выбраться из этой ямы.

Джура с интересом посмотрел на Чжао и подсел к нему. Чжао взял в руки кусочек белой кости и на ровном, утрамбованном полу вырыл горы, реки, пустыню. Саид сел рядом, и они спорили о величине оазисов, расположенных между пустыней Такла-Макан и горами. Чжао рассказывал о самых значительных из них, таких, как Кашгарский, Яркендский, Хотанский на западе, Керийский на южной окраине пустыни и Аксуйский, Кучинский и Маральбашский на севере. Саид то и дело вырывал из рук Чжао косточку и исправлял направление дорог между оазисами и повороты реки Тарим, текущей две с половиной тысячи километров на восток до вхождения в озеро Лоб-Нор.

Они спорили, можно ли спрятаться в тростниках реки Таушкандарьи или лучше бежать к лесным людям на берега реки Кериидарьи.

Вдруг Джура хлопнул Чжао по плечу.

– К чему эти споры? – сказал он. – Максимов выручит меня, я знаю!

– А откуда он знает, где ты находишься? – спросил Саид. – Максимов? – удивился Джура. – Он все знает. О нем все говорят, что он «человек, который везде»…

– Он не приедет за тобой, – уверенно сказал Чжао, – он не может прийти сюда за тобой – это чужая страна. Здесь байские законы, враждебные законам Страны Советов. Козубай не перейдет границу, и ты должен выбраться сам. Умел попасть в яму – умей и вылезть. Слушай и запоминай: эта страна находится за тысячи километров от Шанхая, но здесь живет много китайцев. Дорога идет через пустыню. Все товары сюда шли из России и частично из Индии. Англичане захотели совсем устранить русских купцов и даже закрыли после русской революции в тысяча девятьсот семнадцатом году границу. Еще раньше они заставили китайский народ покупать у них опиум. А кто курит опиум, тот погибший человек. – Я знаю многих опиекурилыциков, – вмешался Саид. – За трубку опия они готовы отдать дочь. Кто много курит, работать не может, для того все счастье в красивых снах. Я курил, но вовремя бросил. – Слушайте меня дальше, это вам полезно, – продолжал Чжао свой рассказ. – Началась «опиумная война». Передовые китайцы были против ввоза опиума, но англичане добились своего. Теперь они хозяева многих богатств Китая. Англичанам все мало. Они подкупили многих здесь, в Западном Туркестане, и командуют как хотят. Они захотели захватить весь Советский Туркестан и до сих пор для этого посылают банды.

– Моя тетка Курляуш у жен курбаши Тагая работает, – опять вмешался Саид. – Так она уверяет, что, когда захватят Советский Туркестан, англичане сделают Тагая эмиром и подпишут с ним договор. Ты плохо рассказываешь, Чжао, тебя скучно слушать. Я засну, а вы говорите тише.

Дождавшись, когда Саид захрапел, Чжао продолжал свой рассказ: – Баи есть везде, их нет только в Советском Союзе. Много их и в Китае. Они продадут страну кому угодно: англичанину, американцу или японцу, лишь бы разбогатеть ещё больше. Ты не думай, Джура, что китайский народ покорился. У нас тоже есть мудрые люди, которые понимают слова Ленина и чтут их. Красная армия Китая установила во многих областях Советскую власть и до сих пор воюет с предателями, продавшими народ в рабство иностранцам. И если бы не английское золото и оружие, Кашгария и Джунгария тоже были бы свободны. И если ты, Джура, избрал себе жизнь воина за счастье народа, учись терпеть.

За те дни, которые узники провели вместе, было сказано многое. Постепенно все привыкли друг к другу и начали откровеннее говорить между собой.

Дни не отличались разнообразием и походили друг на друга, как близнецы.

Некоторое разнообразие в жизнь узников вносили ссоры. Обычно Саид, показывая свои старые раны, рассказывал, где и как он их получил.

– Это было в пустыне Такла-Макан, – сказал как-то Саид об одной ране.

– Это было на кладбище в Яркенде, – сказал он через несколько дней о ней же.

А когда он добавил, что получил её от индийского пундита[41] , когда тот обмерял истоки Желтой реки, Джура презрительно фыркнул.

– Я не вру, я там был! – закричал Саид и поклялся. – Все равно врешь, – сказал Джура.

Раньше, встречая людей, он принимал их такими, какими они хотели казаться, и верил им на слово. Теперь же, чтобы разобраться в них получше, Джура сравнивал людей со зверями. – Ты, Саид, шакал со змеиной головой и лживым языком, скажи: зачем ты врешь? Чжао, ты мудр, как ворон, скажи: зачем он нам врет?

– Как называется то место? – безразличным голосом спросил Чжао.

– Монголы называют его Одонтала, китайцы – Спи-У-Хай, а тангуты[42] – Гарматын.

– А налево, на горе?

– Приносят жертвы, – отвечал Саид.

– И что оттуда видно?

– Бесчисленное множество ключей, бьющих из-под земли. – Верно, – сказал Чжао. – Это Звездная степь. – А ты почему там был? – спросил Саид.

– Так, – отвечал Чжао.

– Ты скрываешь от нас какую-то тайну. Кто ты? – допытывался Саид. – Как твое настоящее имя? Я так понимаю. Мы все сидим вместе. Мы друзья-узники. Пусть я буду продажная шкура, я могу кого угодно продать, но таких друзей я не трону. Друзья-узники – это табу[43] , так говорил один мой друг, ездивший по океану.

– Нет, – сказал Чжао, – друг это не тот, с которым сидишь или ешь. Друг – тот, с которым борешься за одно большое дело. – А ты, Джура?

• Предыдущая
• 111/174
• Следующая