Импотент, или секретный эксперимент профессора Шваца - Бегемотов Нестор Онуфриевич - Страница 54
- Предыдущая
- 54/96
- Следующая
– Пропустите! – кричал Карамелькин, расталкивая партийных боссов, толпящихся возле турникета. Он растолкал почти всех, кроме девушки, проверяющей визы и билеты.
– Сожалею, молодой человек, но ваш билет не действителен.
– Не может быть! Да я в кассе брал!
– Верю, молодой человек, – успокоила его девушка. – Но сегодня уже суббота, а у вас на пятницу.
– Суббота?! – до Карамелькина стало что-то доходить. Кажется, он проспал ровно сутки, что с ним приключалось, впрочем, и раньше. – Извините, я действительно ошибся. А нельзя ли выправить билет на сегодня, я доплачу…
– Нет, в субботу многие уезжают, свободных мест нет.
Побледнев лицом, помутнев глазами, Карамелькин поплелся назад и увидел Машу только тогда, когда с ней столкнулся. Маша была одета в белое платье и держала в руках большой букет красивых цветов.
– Привет! Что это ты тут делаешь?
– Пришла тебя провожать. Держи, это тебе…
– Мне? Цветы? – удивился Карамелькин.
– Подаришь первому встреченному тобой полисмену.
Она протянула ему букет, Карамелькин засмущался.
– О, зачем ты тратишься!
– Ничего страшного, мне на работе премию дали. Дай, думаю, попрощаюсь с Карамелькиным…
– Постой, постой! – вскричал Карамелькин. – Как ты здесь оказалась? Откуда ты узнала, что я улетаю именно сегодня?
– Потому что весь вчерашний день ты проспал, как убитый.
– А откуда ты знаешь, что я проспал?!
– Я многое о тебе знаю, – загадочно ответила Маша.
– Если ты это знала, могла бы вчера мне позвонить и разбудить!
– Вчера я была занята.
– Занята?
– Я покупала белое платье, – пояснила Маша.
– Зачем? – спросил бестолковый Карамелькин.
Машенька улыбнулась, отобрала букет неназванных цветов назад и взяла Карамелькина под руку. Карамелькин и сам не понимал, что происходит, но почувствовал, что это – необычайно важно…
Главный корпус одного московского Института (тот корпус, где аудитории делятся на буковки «А», «Б» и другие) редактор известного альманаха «Пан Бэ» Нестор Бегемотов называл не иначе, как Смольным. А рокер Фил – тот как раз в фойе Смольного прижился. Как ни зайдешь кофе попить в кафе-автомате, всегда Фила увидишь. Сидит он обычно на скамеечке, курит или пьет со знакомыми. Если ты ему сегодня чем-то симпатичен, может даже рукой зазвать посидеть с ним рядом, поговорить о том, что вся музыка – это туфта, и что сейчас надо знать способы как быстро заработать деньги.
– Предали меня все, – говорит Фил, щурясь. – Занялись бизнесом, шмотками всякими торгуют. Даже поиграть не с кем…
На эти слова басист Фила по имени Антон глубокомысленно кивает волосатой головой.
– Я знаю, как быстро заработать деньги, – говорит Фил, прикуривая. – Есть верный способ: продавать железобетонные столбы… У меня один знакомый на бетонном заводе есть…
– Лучше продавай свои автографы, – шутит на это Нестор.
– Автографы! – хмыкает Фил и выпускает дым сигареты в пространство. – Водку, привезенную из Харькова через проводника, тоже можно было бы продавать…
Эта реплика заставляет басиста Антона встрепенуться.
– Ну, Фил! – бросает Антон. – Проводник может и кинуть. Не отдаст нам ящик с водкой!
– Ну и козел! Не получит тогда свой заработанный червонец!.. Кстати, Нестор, дай два рубля!
– Два нет, – отвечает Нестор рассудительно. – Вот тебе три.
– Антон, дай ему рубль сдачи.
Антон делает вид, что роется по карманам.
– Не, у меня нету.
– Ладно. Я тебе потом рубль отдам, – говорит Фил. Небрежная пауза. – Когда попрошу у тебя пять…
Нестор задумчиво смотрит на самого талантливого из своих знакомых музыкантов.
– Слушай, а почему бы тебе не записать пластинку и не продавать свои песни? Смог бы отдать долги…
– Мои песни никто не купит, – уверенно отвечает самый талантливый музыкант. – То, чем я сейчас занимаюсь никому зафигом не надо…
– Ну, это ты зря так говоришь. Я бы два твоих альбома с удовольствием выпустил, были бы деньги. Фил, а ты Тимшина не видел? – спрашивает Нестор о выбывшем басисте, с которым Фил успешно гастролировал.
– Нет, не видел… Слушай, почему я постоянно слышу об этом Тимшине? Он уже исторически не нужен.
– А кто же теперь исторически нужен?
– Сидоров тоже исторически не нужен, – говорит Фил после некоторых раздумий. – И Петров не нужен…
– А я, например, нужен? – волнуется Нестор.
Фил оценивающе осматривает редактора Бегемотова.
– Ты, может быть, нужен. Если пойдешь со мной водку пить. А если нет, значит, и ты исторически не нужен.
Никто в этом мире никому исторически не нужен, на фиг!
Через десять минут у Фила Хорошего выход на сцену Дома Культуры одного московского Института. Он будет играть «панк». Фил и сам панк. Наверное, он стал панком, потому что в коммунистическую партию его принимать отказались.
Фил сидит перед зеркалом и красит волосы в желтый цвет. Гитарист Макс поехал проведать одну знакомую девчонку (у нее был сильный насморк) и задерживается. Басист Тимшин сидит в углу и ставит на гитару новые струны. Все колки сломаны и Тимшин пользуется услугами плоскогубцев. На подоконнике развалился Ударник. Имени его никто не знает, с ним познакомились полчаса назад, выяснив, что Ударник «классно стучит». Этот вытачивает из бруска деревяшки барабанные палочки, постоянно ругаясь. Изредка сквозь неразличимое слышится: «Блин, суки потные, все пальцы уже в занозах! Блин!». Руки Ударника все в занозах.
– Как меня уже все достало! – бросает Тимшин флегматично. – Быстрее бы оторваться отсюда к немцам. Пива баварского хочу…
– Блин! Какое в жопу пиво! – взрывается Ударник. – У меня все пальцы уже в занозах!..
К этому времени Фил делает уже вторую покраску своих волос и в зеркале наблюдает за своим басистом.
– Когда-нибудь, Тимшин, ты сопьешься и будешь играть рок-н-ролл на паперти, – говорит он невозмутимо.
– Фил! А у тебя есть вторая струна?
– Есть, – отвечает Фил. – Сними с моей гитары… Когда-нибудь я куплю себе «фендер» и обменяю его на видеомагнитофон.
– Фил! У тебя вторая струна не для бас-гитары! – говорит Тимшин, разобравшись в остроте. – Что ты мне мозги крутишь?
– Тимшин, ну ты козел! Конечно же она не для бас-гитары. И с виду она совершенно другая. Это же ТЫ играешь у нас на басухе!
Фил начинает накрашивать ногти, а Тимшин ругается по-английски (он так думает, что по-английски). Потом Тимшин кидается к окну, где сидит Ударник, и с воплем торжества сдергивает штору. Отрезав кусок проволоки, на которой висела штора, довольно улыбаясь, он возвращается в свой облюбованный угол. В разговор вступает Ударник.
– Эй, кореш! Как там тебя… Фил! Мне стучать быстро? Ты что играть-то будешь?
– Я буду играть свои песни… – отвечает Фил задумчиво, после чего переходит на поучительный тон. – Слушай, чего ты гонишь? Главное стучи в ритм и в такт, и чтоб драйв был, понял?
– Ага, понятно. Чтоб драйв был… Успокоившись, Фил снимает ботинки американского десантника и красит ногти уже на ногах.
В коридоре возникает неординарный шум – это редактор популяционного альманаха «Пан Бэ» по имени Нестор Бегемотов пробивается в гримерную сквозь толпу фанаток. Смачно расцеловав поголовное большинство фанаток как бы в виде пароля, Нестор просовывает очкастую голову в комнату с репликой: «А вот и я!»
– Обрати внимание, Тимшин, на этого ублюдка в зеркале, – равнодушно говорит Фил, теперь обрезая только что накрашенные ногти. – Самое забавное заключается в том, что это вовсе не мое отражение.
– Во, клево! – радуется Тимшин. – Чувак, подержи плоскогубцы!
Нестор влетает в комнату как пробка из бутылки шампанского и останавливается только возле Тимшина.
– Во, класс! Я такую басуху у Карамелькина видел! Дай посмотреть!
- Предыдущая
- 54/96
- Следующая
