Двести тысяч золотом - Веденеев Василий Владимирович - Страница 63
- Предыдущая
- 63/88
- Следующая
— Это так, — вздохнул старик, пересадив Цянь на другое плечо, — но никто не скажет, что он станет делать дальше. Будем торопиться.
Саша только усмехнулся в ответ: легко сказать «будем торопиться», а как это сделать, если с ними две женщины, а сам Вок к вечеру с трудом передвигает ноги? Вдвоем с капитаном они быстро бы одолели эту дорогу до гор, но в заброшенный пещерный город их может привести только Вок Вай. Конечно, он не знает, что Фын недалеко ушел от лагеря и лежит сейчас под грудой камней, безразличный ко всему золоту мира, неспособному вернуть его в мир живых. Однако есть другой человек, воткнувший и спину бандита тонкий кинжал — вот его-то и надо опасаться более всего! Однако как опасаться неизвестного противника, подобного призраку!
Шедшая сзади Ольга пыталась успокоить встревоженную Люй, убеждая ее, что все обойдется, но Руднев слышал, как у нее самой предательски дрожит голос. Обернувшись, он увидел полные страха глаза китаянки и подумал, что вряд ли его любимая преуспеет на неблагодарном поприще утешительницы: на все нужно время. Если в ближайшие день или два ничего непредвиденного не случится, впечатление от «побега» Фына потеряет остроту, его заслонят обычные заботы, трудности пути и прочее. «Все проходит» — как некогда было вырезано на перстне мудрого царя Соломона.
Ближе к полудню впереди показались строения брошенной жителями деревни. В том, что она давно оставлена, можно было убедиться издали: на улице ни одного человека, над крышами — ни единого дымка, никакой живности не видно, огороды выжжены солнцем.
— Эгей! — подал голос Лобанов. — Погодите!
Маленькая группа остановилась, поджидая немного отставшего капитана.
— Есть дорога в обход? — приблизившись, спросил он у Вока. — Ты же сам говорил — нам не стоит заходить в деревни.
— Там нет людей, все ушли, — уверенно заявил старик. — Обходить далеко и долго.
— А болезнь? — прищурился Саша.
— Лучше обойти, — поддержала его Ольга. — Стоит ли рисковать?
— Надо закрыть рот и нос материей, — посоветовал Вок, — тогда опасность много меньше, а дорогое время выиграем. Деревня маленькая, быстро пройдем. Решайте, я болезни не боюсь.
— Рискнем? — достав из кармана носовой платок, спросил Юрий.
— Потом материю бросим или сожжем, — объяснил старик. — Курить и разговаривать нельзя. Цянь я спрячу под куртку.
Ольга молча сняла с шеи косынку и завязала лицо. Лобанов и Саша закрылись носовыми платками, Вок запихал обезьянку под куртку и, оторвав от подола рубахи полосу ткани, сделал из нее повязку. Люй последовала его примеру.
— Что бы ни увидели, не останавливайтесь и не замедляйте шага, — глухо предупредил китаец. — Лучше десять минут страха, чем долгий путь по полям.
В полном молчании гуськом двинулись к деревне. Вот и первые фанзы с распахнутыми дверями. За ними — темнота и пыль запустения. Ветер и время методично делали свое дело, уничтожая покинутое людьми жилье, выдувая из него остатки тепла и человеческих запахов. Покосившиеся стены, уныло повисшие обрывки промасленной бумаги, заменявшей оконные стекла, упавшие изгороди, черепки битой посуды, кустики жесткой травы у порогов. И непонятные шорохи, словно здесь еще жили души умерших.
Догнав Сашу, Ольга взяла его за руку. В расширенных глазах девушки застыл ужас. Вок шел впереди, не глядя по сторонам, обеими руками прижимая к груди возившуюся под курткой Цянь. Лобанов вышагивал как на параде. По его вискам струйками стекал пот. Рядом семенила Люй, одной рукой она плотно прижимала к лицу повязку, а другой придерживала на плече поклажу.
Внезапно Ольга вздрогнула и, крепко зажмурившись, брезгливо отвернулась. Проследив за ее взглядом, Руднев заметил за изгородью, окружавшей одну из фанз, стаю рыжих крыс, гонявших по сухой, растрескавшейся от зноя земле какой-то ком, похожий на тряпичный мяч. Пронзительно вереща, противные твари набрасывались друг на друга в борьбе за добычу. Вглядевшись, Саша понял, что это полуразложившаяся человеческая голова с жутко оскаленными зубами. Он похолодел: если крысы кинутся на них, спасения не будет. Не помогут ни выстрелы, ни крики — тот, кого они успеют цапнуть острыми зубами, может считать себя покойником! Он не раз читал и слышал от бывалых людей, что самыми страшными разносчиками заразы в очагах эпидемий являются крысы, устраивающие гнезда рядом с падалью. Наверное, крестьяне бежали, не похоронив умерших, или второпях зарыв их неглубоко, а теперь здесь пируют мерзкие грызуны-трупоеды, добираясь до человечины.
Подхватив обмякшую Ольгу, Руднев заторопился. Черт возьми, когда же наконец кончится деревня? Кажется, она тянется чуть ли не целую версту, хотя Вок утверждал, что идти не больше десяти минут.
Старик тоже увидел клубок крыс, не оборачиваясь, призывно взмахнул рукой и перешел с широкого шага на бег трусцой. Но проклятые твари, словно обладавшие магнетизмом, их уже заметили, бросили свою страшную игрушку и шевелящейся массой потекли к дороге, писком подавая другим сигнал о новой добыче — с вкусным мясом и горячей кровью.
Не раздумывая больше, Руднев подхватил Ольгу на руки и кинулся бежать сломя голову. Надо опередить вспухающую, текущую им наперерез рыже-коричневую ленту! Не успеешь — крысы ринутся в атаку, раздерут в клочья одежду, обувь, живую плоть. Сколько их? Оскаленные пасти, горящие маленькие глазки азартных убийц, множество томительно сжимающихся в жажде пищи желудков. Еще немного, и они доберутся до тебя, собьют с ног, погребут под собой. А потом начнут катать по заброшенным огородам новые страшные игрушки…
Прочь панические мысли, сожми волю в кулак, дыши ровнее, тверже ставь ногу, чтобы не споткнуться, не упасть, не уронить драгоценную ношу. Вперед, только вперед! Скорее, скорее, не останавливаться, бежать, пока не останутся далеко позади заброшенные фанзы и полчища крыс.
Ольга обхватила Руднева за шею и вся сжалась. А ему страстно хотелось сорвать с лица мешавшую свободно дышать повязку, хлебнуть воздуха, наполнить легкие кислородом, чтобы они погнали его к усталым мышцам. Сзади тонко вскрикнула Люй, но Саша не оглянулся. Пулей пролетел мимо старика и помчался дальше, делая огромные прыжки. Глухо и неровно билось сердце, едкий пот щипал глаза, в голове судорожно билась одна мысль: успеть, успеть!
Господи, и зачем только он согласился идти через деревню? Надо было в обход, полями. Жара и жажда ничто в сравнении со смертельной опасностью, грозящей им здесь. А Юрий, успеет ли он? И еще позади остались Вок и его племянница. Неужели Люй укусила крыса?
Мимо промелькнула глинобитная развалюха, сломанное колесо у обочины, куча какого-то тряпья, а может быть, разложившийся и обглоданный грызунами труп несчастного крестьянина, застигнутого смертью у околицы своей деревни. Пробежав еще десяток саженей, Саша постепенно перешел на шаг и вскоре остановился. Сил больше не было, но он вырвался!
Посадив Ольгу на землю — ноги отказывались ей служить после пережитого, Руднев обернулся. Увиденное поразило его: держа под мышками старого Вока и Люй, закинув за спину всю поклажу, по улице бежал Лобанов, а за ним рекой текла орда крыс, отставая буквально на сажень или две. Жилы на лбу гиганта вздулись от напряжения, единственный глаз налился кровью, он пошатывался под непомерной тяжестью, но упрямо рвался вперед.
Метнувшись к обочине, Саша начал рвать и сворачивать в жгуты сухую полынь и бурьян. Скорее, скорее, иначе он ничем не сможет помочь капитану. Запалив самодельные факелы, Руднев побежал ему навстречу, широко размахнулся и бросил огненные снопы в самую гущу грызунов. Раздался душераздирающий визг, и лавина крыс замедлила движение, обтекая огонь.
— Ольга! — сорвав с лица повязку, закричал Саша. — Травы!
К счастью, девушка сразу поняла его замысел и уже таскала на дорогу охапки бурьяна. Мимо протопал Лобанов, дыша хрипло, как загнанная лошадь. Опустив китайцев на землю, он дрожащими руками достал спички и чиркнул. Потянуло едким дымом, взвились язычки пламени, огонь перекинулся на обочины и, гонимый ветром, пошел на деревню, заставив рыжих убийц отступить.
- Предыдущая
- 63/88
- Следующая
