Волшебная шапка - Тухтабаев Худайберды Тухтабаевич - Страница 35

• Предыдущая
• 35/42
• Следующая

– А теперь скажи, какие бывают весы.

– Весы лабораторные, аналитические, весы настольные, торговые, весы хозяйственные – безмен… – Помолчал и добавил от себя: – Весы воровские, спекулянтские…

Саддиниса засмеялась. Я никогда ещё не слышал её смеха. Какой-то… серебряный, чистый-чистый и звонкий. На щеках у неё появились ямочки, а глаза превратились в щёлочки.

– Но ведь про воровские весы в учебнике нет! – проговорила она.

– В вашем учебнике нет, Саддинисаханум, зато в нашем есть! – ответил я.

После физики позанимались ещё родным языком, и лишь после этого Саддиниса начала убирать учебники – конец!

– Давай ещё позанимаемся! – Я не в силах был вот так сразу остановиться.

– Мне нужно в поле за травой, – сказала Саддиниса.

– Тогда я тоже с тобой! Помогу. Только не отказывай мне, не то завтра не приду готовить уроки!

В тот день солнце светило ярко, но в воздухе не чувствовалось особой жары. Трава вокруг арыков пожелтела, листья с деревьев осыпались и приятно шуршали под ногами, небо прозрачное, в воздухе летали, кружились большие стаи птиц.

Мы шли в поле вдоль берега нашего обмелевшего анхора[18], вода в котором сделалась такой прозрачной, что был виден каждый камушек на дне. Мне вдруг стало невыносимо хорошо и радостно. Я крикнул:

– Саддиниса, давай побежим с тобой наперегонки!

И мы сорвались с места.

Назавтра мама обнаружила в моём дневнике две четвёрки. Вне себя от счастья поцеловала меня в лоб и обратилась к папе:

– Отец, а не купить ли нам Хашимджану новый костюм? Брюки у него совсем истрепались.

Таким образом, я вот-вот должен был встать в ряды образцовых учеников, но вдруг… Вы же знаете, всю жизнь меня преоросительный канал.следует это ужасное «но»! Вдруг случилась эта история. Но расскажу всё по порядку.

Повесив сумку за плечо, я шёл к Саддинисе готовить уроки. Шёл, поглаживая сытый живот (две косушки гуджи[19] с катыком съел за обедом), и распевал личные местоимения, которые проходили сегодня в школе: «Я, ты, он, мы, вы, они!» – как вдруг заметил на перекрёстке человек двадцать ребят. Они кого-то окружили, галдят, размахивают руками. Я, конечно, прямым ходом туда. Вижу: в середине круга мой товарищ Акрам. Изорванная рубаха в крови, штаны мокрые, хоть отжимай. Рядом к электрическому столбу привязан щенок с длинной мордой, довольно рослый, примерно по колено мне будет.

– Чей щенок? – спросил я у Закира.

– Ия, это ты, дружище? – обрадовался тот почему-то. – Это не щенок, а волчонок.

– Ври больше.

– Верно, верно. Взрослые тоже смотрят – удивляются.

– Кто же его поймал?

– Акрам.

– Ври больше! – опять вырвалось у меня.

– Что ты заладил: «Ври да ври»! – возмутился Закир. – Акрам поймал, говорят тебе, час тому назад, своими руками.

– Да расскажи ты, наконец, как поймал-то? – не вытерпел косоглазый Алим. – Что мучаешь людей?

Акрам не спеша сплюнул себе под ноги, лениво скрестил руки на груди и начал рассказывать:

– Пришёл я из школы, а мама говорит: «Сходи, сынок, в поле, пусти воду под лук, послезавтра убирать будем, а земля – что твоё железо, наверное. За то я тебе отсыплю целую тюбетейку орехов». – «Хорошо», – согласился я, взял кетмень и отправился в поле. Подошёл к анхору, только взмахнул кетменём[20], вдруг слышу какой-то шорох в камышах. Не успел обернуться, как вот эта тварь вцепилась мне в спину. Представляете?

– Ещё как! – вставил Алим.

– Ты, друг, не перебивай, а то я позабуду… – Акрам облизал губы и продолжал: – Чувствую: кто-то крепко цапнул меня. Вот глядите…

Он задрал рубаху и стал медленно поворачиваться по кругу, чтобы всем была видна его спина. На ней и вправду алело несколько продольных полос, из которых ещё сочилась кровь. Нам стало не по себе, а некоторые даже попятились назад, точно сами оказались один на один со свирепым волчищем. Акрам заправил рубаху и повернулся к Алиму.

– Ну-ка, скажи ты, Алим, что бы ты сделал на моём месте?

Нельзя сказать, что в голосе Акрама не звучали хвастливые нотки.

– Я?.. А что я!.. – забормотал Алим и покраснел.

– Вот как ты лепечешь, хотя на тебя волк и не нападал. А я нисколечко не раздумывал, сразу прыгнул в реку. Вода захлестнула волка. Он навострился бежать, но не тут-то было: я хвать его за ногу – и под воду!

Акрам помолчал, оглядел нас победоносным взглядом.

– Вы ведь знаете, я большой собаковод. У меня целая дюжина собак. Я со своими щенками давно борюсь в воде, натренировался достаточно. – Сделав это отступление, продолжал: – Упал я с волком в воду и держу его там с головой. Он, само собой, бьётся всеми лапами, царапается – видите, как отделал меня? – но я и не думаю отпускать. Вытащил на берег лишь тогда, когда он вдоволь нахлебался и перестал барахтаться. Засунул в мешок – и бегом к дяде Чутибаю. Дядя Чутибай сказал, что надо отпустить волчонка. «Нето придёт его мамаша и всех нас перегрызёт», – припугнул он. Но я не согласился отпустить. Тогда дядя Чутибай надел на волчонка намордник и велел нам убираться подальше. И вот теперь мы идём домой.

Акрам перевёл дух, сплюнул себе под ноги. Небрежно так, лениво: вот, мол, мы какие, для нас это обычное занятие – прогуливаться с волком на поводке! Признаться, в последнее время между мною и Акрамом точно кошка пробежала, сторонились мы друг друга. А всё после того случая, как Акрам наябедничал на меня. А дело было так.

Я опоздал на урок. Хотел тихонько юркнуть на место, как Акрам крикнул:

«Вахид Салиевич, глядите, сам мулла-ака на уроки явился!»

Учитель поднял голову. Он сидел на последней парте, проверял домашнее задание Закира.

«Это о ком ты, Акрам?» – спросил Вахид Салиевич, хотя прекрасно видел, что речь идёт обо мне.

«О ком же ещё? – хмыкнул Акрам. – О Хашиме, конечно».

«Ты почему опоздал, Кузыев?» – спросил учитель.

«Ходил напиться», – соврал я.

«Почему вошёл в класс без разрешения?»

«Я вас не заметил, Вахид Салиевич».

Учитель мне ничего не сказал, но я здорово обиделся на Акрама. Во-первых, за то, что ябедничает, а самое главное, что обозвал меня «муллой». На переменке я собрался проучить его, но удержала Саддиниса.

«Не надо, Хашимджан-ака, – попросилаона. – Если подерёшься, директор переведёт тебя в пятый класс…»

Сейчас я глядел на этого ябеду, который один на один сразился с волчонком и взял его в плен, и, верите ли, начинал от души любить его. Хотелось подбежать к нему, крепко обнять, расцеловать в обе щеки. Но к нему не то что подбежать, даже протолкнуться не было возможности – так плотно обступили его ребята.

– И тебе не было страшно? – с дрожью в голосе спросил кто-то. Кажется, Закир.

– А чего бояться!.. – махнул рукой Акрам и опять сплюнул.

Все мы молчали. Наше внимание переключилось на волчонка: он вдруг взъярился, стал бросаться в разные стороны, стараясь порвать верёвку, рычал, бился головой об землю, стараясь скинуть намордник.

– Представление окончено! – объявил Акрам. – Моему волчонку, по всему, надоело ваше общество.

С этими словами он развязал верёвку. Человек пять-шесть потянулись за ним, но Акрам пригрозил:

– Если вы посмеете и дальше потопать за мной, спущу волчонка!

Ребята отстали. А я, как лунатик, продолжал идти за Акрамом.

– А тебя что, не касается моё предупреждение, мулла-ака? – удивился Акрам. – Или хочешь подраться?

– Да разве с тобой можно драться?! – возразил я. – С батыром, который ловит волков. Ты же меня запросто одолеешь.

– Нет, давай всё-таки померяемся силами. А то семиклассники твердят, что, мол, Хашим – сорвиголова, что к нему даже приближаться опасно, не то что драться. А наши ребята говорят, что я ничуть не хуже тебя. Давай всё же померяемся силами, а?

• Предыдущая
• 35/42
• Следующая