Сталин - Троцкий Лев Давидович - Страница 28
- Предыдущая
- 28/128
- Следующая
Работа по созданию Военно-Революционного Комитета при Совете шла своим чередом. Однако тяжеловесный механизм советской демократии не допускал слишком резкого скачка. А времени до съезда оставалось мало. Ленин не без основания боялся промедления. По его требованию созывается 16 октября новое заседание ЦК с участием наиболее ответственных петроградских работников. Зиновьев и Каменев по-прежнему в оппозиции. С формальной стороны их положение даже укрепилось: прошло шесть дней, а восстание не началось. Зиновьев требует отложить решение вопроса до съезда Советов, чтоб «посоветоваться» с провинциальными делегатами: в душе он надеется на их поддержку. Прения носят страстный характер. Сталин впервые принимает в них участие. «День восстания, – говорит он, – должен быть целесообразен. Только так надо понимать резолюцию. То, что предлагают Каменев и Зиновьев, это объективно приводит к возможности контрреволюции сорганизоваться; мы без конца будем отступать и проиграем всю революцию. Почему бы нам не предоставить себе возможности выбора дня и условий, чтобы не дать возможности сорганизоваться контрреволюции». Оратор защищает абстрактное право партии выбрать момент для удара, тогда как речь идет о назначении конкретного срока. Большевистский съезд Советов, если б он оказался неспособен тут же взять власть, только скомпрометировал лозунг «Власть Советам», превратив его в пустую фразу. Зиновьев настаивает: «Мы должны сказать себе прямо, что в ближайшие пять дней мы не устраиваем восстания». Каменев бьет в ту же точку. Сталин не дает на это прямого ответа, но заканчивает неожиданными словами: «Петроградский Совет уже встал на путь восстания, отказавшись санкционировать вывод войск». Он просто повторяет здесь, вне связи с собственной абстрактной речью, ту формулу, которую пропагандировали в последние дни руководители Военно-Революционного Комитета, Но что значит «встать на путь восстания»? Идет ли дело о днях или о неделях? Сталин осторожно воздерживается от уточнения. Обстановка неясна ему самому.
Всю последнюю неделю перед восстанием Сталин маневрировал между Лениным, Троцким и Свердловым с одной стороны, Каменевым и Зиновьевым – с другой. На заседании ЦК 21 октября он восстанавливает слишком нарушенное накануне равновесие, внеся предложение поручить Ленину подготовку тезисов к предстоящему съезду Советов и возложить на Троцкого политический доклад. Оба предложения приняты единогласно. Если б между Троцким и ЦК, отметим мимоходом, были в это время те разногласия, которые были изобретены несколько лет спустя, каким образом ЦК по инициативе Сталина мог бы поручить Троцкому наиболее ответственный доклад в наиболее ответственный момент? Застраховав себя таким путем слева, Сталин снова отходит в тень и выжидает.
Об участии Сталина в Октябрьском восстании биографу, при всем желании, нечего сказать. Имя его нигде и никем не называется: ни документами, ни многочисленными авторами воспоминаний. Чтобы заполнить как-нибудь этот зияющий пробел, официальная историография связывает роль Сталина в событиях переворота с таинственным партийным «центром» по подготовке восстания. Никто, однако, ничего не сообщает нам о деятельности этого «центра» и о месте и времени его заседаний, о тех способах, какими он осуществлял свое руководство. И немудрено: этот «центр» никогда не существовал. История легенды заслуживает внимания.
На совещании ЦК с рядом выдающихся петроградских деятелей партии 16 октября было постановлено, как мы уже знаем, организовать «Военно-Революционный Центр» из пяти членов ЦК. «Этот центр, – гласит спешно написанная Лениным в углу зала резолюция, – входит в состав революционного советского комитета». Таким образом, по прямому смыслу решения, «центр» предназначался не для самостоятельного руководства восстанием, а для пополнения советского штаба. Но, как и многим другим импровизациям тех лихорадочных дней, этому замыслу вообще не суждено было осуществиться.
В те самые часы, когда ЦК в отсутствие Троцкого создавал на клочке бумаги новый «центр», Петроградский Совет под председательством Троцкого окончательно оформил Военно-Революционный Комитет, который с момента своего возникновения сосредоточил в своих руках всю работу по подготовке восстания. Свердлов, имя которого в списке членов «центра» стоит на первом месте (а не имя Сталина, как ложно значится в новых советских изданиях), работал и до и после постановления 16 октября в тесной связи с председателем Военно-Революционного Комитета. Три других члена «центра» – Урицкий, Дзержинский и Бубнов – были привлечены к работе Военно-Революционного Комитета каждый индивидуально лишь 24 октября, как если бы решение 16 октября никогда не выносилось. Что касается Сталина, то он, согласно всей своей линии поведения в тот период, упрямо уклонялся от вхождения как в Исполнительный комитет Петроградского Совета, так и в Военно-Революционный Комитет, и ни разу не появлялся на их заседаниях. Все эти обстоятельства без труда устанавливаются на основании официально опубликованных протоколов.
На заседании ЦК 20 октября «центр», созданный четыре дня тому назад, должен был бы, казалось, сделать доклад о своей работе или хотя бы упомянуть о начале ее: до съезда Советов оставалось всего пять дней, а восстание должно было предшествовать открытию съезда. Правда, Сталину было не до того: защищая Зиновьева и Каменева, он подал на этом заседании в отставку из редакции «Правды». Но никто из остальных членов «центра», присутствовавших на заседании, ни Свердлов, ни Дзержинский, ни Урицкий ни словом не упомянули о «центре». Протокольная запись 16 октября была, видимо, тщательно запрятана, чтобы скрыть следы участия в заседании «нелегального» Ленина, и за четыре драматических дня о «центре» успели тем легче забыть, что напряженная работа Военно-Революционного Комитета исключала самую надобность в дополнительном учреждении.
На следующем заседании 21 октября с участием Сталина, Свердлова, Дзержинского опять-таки никто не делает доклада о «центре» и даже не упоминает о нем. ЦК ведет работу так, как если бы никакого решения о «центре» никогда не выносилось. В этом заседании постановлено, между прочим, ввести в Исполнительный комитет Петроградского Совета для улучшения его работы десять видных большевиков, в том числе Сталина. Но и это постановление осталось на бумаге.
- Предыдущая
- 28/128
- Следующая
