Старая добрая война - Тамоников Александр Александрович - Страница 35

• Предыдущая
• 35/49
• Следующая

А Кучеренко, выйдя из КНП, подошел к ожидающему его Щербине:

— О чем голову ломаешь, Михайло?

— Виноват, пан майор!

— В чем? В том, что думаешь? Думать надо. Вопрос, о чем?

— Я не понимаю, почему вы убираете меня с поста. Сами уезжаете, меня убираете, и получается, что Шрамко окажется на посту один без контроля.

— Ты так и не понял, что я специально предоставляю возможность Шрамко встретиться с начальником блокпоста сепаратистов?

— Нет, — растерялся Щербина.

— А, между тем, это так. Я уеду, ты уедешь, но мы вернемся.

— В смысле?

— Эх, Михайло, Михайло, долго объяснять, что я задумал. Тебе, главное, после совещания у комбата прибыть к мосту, но не со стороны деревни и поста, а с запада, через западный брод. Это где-то километра три вниз по течению.

— Западный брод я знаю.

— К 20.00 ты должен быть в кустах у начала моста со стороны Лакино. Туда же подойду и я. Если у тебя нет надежных людей, я возьму своих.

— Так вы решили взять и Шрамко, и его корешка?

— Наконец-то что-то включилось в твоей голове. Друзья не упустят момент, когда Шрамко останется без прикрытия.

— А если… если, пан майор, случится так, что им удастся уйти?

— Это вряд ли!

— И все же? Ведь тогда о замыслах командования станет известно руководству «сепаров»?!

— Не страшно, потому как никакого наступления в ближайшие, по крайней мере, недели две, в Киеве не планируют.

— Так значит… — Щербина закрыл рот маленькой, совсем не мужской ладонью. — Значит, вы дезинформировали Шрамко?

— Слова какие умные знаешь, — усмехнулся Кучеренко. — Конечно. Неужели я, офицер СБУ, стал бы раскрывать планы командования какому-то капитану, даже если и полностью ему доверял? Да и не мое это дело.

— Но Шрамко вы провели мастерски.

— Учись.

— Учусь.

— Главное, не успешно начать акцию, а успешно ее завершить, впрочем, в исходе дела я не сомневаюсь. Но все, ступай к Шрамко и готовься убыть на совещание.

— Но тогда о чем оно будет?

— Обычное подведение итогов и очередной инструктаж по организации несения службы.

— Понятно.

— В 20.00 быть на месте.

— А оружие?

— Я возьму для тебя. Свободен.

— Есть. Ну и голова! — уходя, пробормотал Щербина и направился к КНП.

Кучеренко довольно усмехнулся. Он любил, когда ему льстили, когда восторгались его способностями руководителя, честолюбие часто брало у него верх над разумом. Потому и не услышал он сигнала тревоги, посланного мозгом, находясь в плену собственного великолепия. А это губило и не таких профи, как посредственный, в общем-то, майор СБУ.

В 14.03 Середина вызвал на связь командир батальона:

— На блокпостах противника наблюдается движение, причем на всех, выставленных механизированной бригадой. Что в зоне ответственности твоего поста?

— Тоже движение, похоже, с шестого блокпоста силовиков кто-то пытается выехать. Из-под навеса выведен командирский «УАЗ».

— Что бы это могло значить?

— То, что «укры» готовят нам очередную пакость. Кстати, друг запросил встречу.

— Интересно. Не объяснил, почему?

— Нет! Только передал, что на том же месте, в то же время.

— По данным разведки, украинское командование продолжает подтягивать к линии соприкосновения тяжелое артиллерийское вооружение. Это и «Акации», и «Грады», и «Ураганы». Подводятся и танковые подразделения.

— Танки — это ударная сила для прорыва обороны, артиллерия — для артподготовки. Не планируют ли «укры» в нарушение всех договоренностей провести очередное наступление?

— Возможно, друг и вызывает на встречу для того, чтобы скинуть информацию по замыслу силовиков?

— Не знаю. Выход для контакта разрешаете?

— Разрешаю, но с соблюдением мер предосторожности.

— Само собой.

— И не поддаваться на провокации.

— А что, Остов, считать за провокацию? Если «укры» ввалят по блокпосту из минометов, это провокация? Или САУ ударят по Горцевску?

— В случае прямого обстрела поста разрешаю открыть ответный огонь, но только в этом случае.

— У меня нет сил подавить минометный взвод.

— О нем не думай, его заставят замолчать.

— Какая-то шаткая обстановка, не находите?

— А когда, Заслон, она была иной?

— Тоже верно. Я все понял, до связи!

— До связи.

Спустя двадцать минут наблюдатель из основного здания доложил, что с украинского поста в сторону Гурной пошел «УАЗ». В нем водитель и лейтенант.

— Лейтенант? — переспросил Середин.

— Так точно. Начальник поста остался на месте.

Середин приказал связисту соединить его с начальниками соседних постов.

Первым ответил второй блокпост:

— Слушаю, Заслон-2!

— Это Заслон-3. Что у тебя по противнику?

— По шоссе Лакино — Кряж пошел «УАЗ» с начальником поста «укров». В твою сторону, и твои люди должны видеть машину.

— Выехал начальник или заместитель?

— Начальник.

То же самое сообщил и начальник четвертого поста ополчения.

Наблюдатель подтвердил прохождение «УАЗа» с юга и севера к шестому посту и далее без остановки в деревню Гурную.

Середин подумал: почему с соседних вражеских постов в расположение батальона отбыли командиры подразделений, а с шестого — заместитель? Шрамко не мог самостоятельно отправить его вместо себя. Или придумал повод? И чем вызван сбор начальников постов? Доведением новых инструкций? Но их передали бы курьерами. Постановка боевой задачи? Но это значит, что силовики готовятся к прорыву. Однако получается нестыковка. Конечно, чтобы прорвать оборону его блокпоста, вполне достаточно тех сил, что «укры» держат в Гурной, но их не хватит даже на то, чтобы сблизиться с Горцевском. А может, прав бывший училищный ротный, ныне командир батальона бригады ополчения Василий Петрович Черненко, и вызов на встречу обусловлен тем, что Шрамко хочет предупредить нас о чем-то, что разъяснит ситуацию? Но ломать голову бесполезно, надо дождаться ночи. Тогда все и выяснится.

День тянулся медленно, как для Середина, так и для Шрамко, и только для Кучеренко и Щербины он несся со скоростью скорого поезда.

Пробыв на совещании час с лишним, в 16.40 Щербина освободился. Кучеренко приказал ему прибыть к мосту с берега, противоположного посту, не позднее 20.00. Но ничего не сказал, может ли Щербина воспользоваться служебным транспортом, который без труда преодолеет западный брод, или ему надо идти пешком более пяти километров? И что в этом случае делать с машиной? Отправлять на пост нельзя, здесь оставлять? Куда тогда пристраивать водителя?

Щербина совершенно не мог работать без руководителя, а его не было. И тогда он решил принять, возможно, первое свое самостоятельное решение — доехать до западного брода на машине, на ней же переправиться через реку, а дальше идти пешком, приказав водителю ждать команды возвращения на блокпост. Три километра от западного брода до моста он пройдет максимум за час. Десять минут езды на машине, еще десять — форсирование водной преграды. Получается, с запасом полтора часа. Значит, выезжать следует где-то в 18.30, почти через два часа. Что делать эти два часа? Придется ждать. Щербине не терпелось связаться с Кучеренко, дабы получить дополнительные указания, но он сдержался, интуитивно чувствуя, что майор СБУ просто обложит его матом. Они же обо всем договорились. Да, лучше не лезть на рожон. Приказано быть в 20.00 у моста, значит, он будет там точно в определенное время. Около пяти часов вечера стали разъезжаться командиры подразделений, несущих службу на других блокпостах. И что интересно, офицеры с постов первого по пятый поехали к западному броду, а не к мосту шоссе Лакино — Кряж. Двое начальников, что руководили седьмым и восьмым постами, ушли на север, тоже объезжая шестой пост. Таким образом, Кучеренко позаботился о том, чтобы Шрамко не увидел, как возвращаются его коллеги по другим постам. Только… Шрамко не увидит, а «сепары» с постов противоположной стороны не обратят на это внимание? Черт его знает! Кучеренко затеял эту игру, значит, он все просчитал.

• Предыдущая
• 35/49
• Следующая