Кошки в доме - Тови Дорин - Страница 13
- Предыдущая
- 13/27
- Следующая
К тому времени, когда мы отсеяли знакомых, которым не нравилось, что в их тарелки, пока они едят, заглядывают котята, знакомых, которых не устраивало, что Соломон срыгивает им на колени пауков (главный паучий недостаток — абсолютно неудобоваримые ноги), и знакомых, которые не желали играть в канасту, если котята жевали карты или на пробу совали лапки им в уши, не осталось практически ни одного потенциального гостя.
Да оно, пожалуй, было и к лучшему. Наше жилище выглядело не слишком презентабельно. Например, лампа на столике, переделанная из подсвечника XVIII века и до того изогнутая, что на ум невольно приходил пассажир у борта, страдающий морской болезнью. Гости, склонные к романтическим фантазиям, могли вообразить, что его в миг душевного волнения уронила на мраморные ступени лестницы прекрасная дама или им воспользовались, как оружием в пьяной стычке, аристократы эпохи Регентства. На самом же деле он погнулся в тот день, когда четверо котят попытались разом преодолеть его в скачках с препятствиями, которые они устроили в гостиной, и вернуть ему прямизну нам так и не удалось.
На бюро прежде стояли кувшин бристольского стекла, старинная пивная кружка в виде головы в треуголке и фарфоровая статуэтка бретонской пряхи. Бристольский кувшин отправился к праотцам на следующий день после того, как Саджи вывела своих детишек из свободной комнаты. Когда я вбежала, услышав звон бьющегося стекла, Соломон сидел там, где только что стоял кувшин, и смотрел вниз на осколки круглыми как блюдечки глазами, а Саджи и остальные котята внимательно смотрели на муравья, который, клялись они, сию секунду скрылся за углом. Соломон сказал, что кувшин сам упал, едва он туда залез, и почему кувшин теперь совсем другой?
Мы так и не узнали, кто отбил голову бретонской пряхи. Все усердно учились ловить мышей в дальнем конце огорода, когда мы нашли на ковре ее обезглавленное тело, а когда они вернулись к обеду, то заверили нас, что для них это тоже тайна за семью печатями.
После этого мы, оберегая наше последнее сокровище, при появлении котят заботливо ставили пивную кружку ни пол, хотя с тем же успехом могли бы оставить ее на прежнем месте. Обнаружив, что верх бюро теперь свободен и чист, они пристрастились сидеть там всей компанией, решая, чем заняться дальше, и вот в один прекрасный день голубые братцы затеяли показательный бой, Соломон заявил, что должен сидеть впереди, ведь он самый главный, его сестричка яростно отказалась подвинуться хоть на йоту, а то он заслонит от нее Чарльза, и в результате они все одним клубком свалились на кружку точно бомба, и ей пришел конец.
Куда бы мы ни смотрели всюду видели хаос и запустение. Покойное кресло в углу, задрапированное драным пледом из машины — не для защиты от котят (надежду оберечь его мы потеряли давно: когда им хотелось поточить о него коготки, они просто отгибали плед), но чтобы скрыть тот факт, что теперь набивка торчит из него пучками на манер фантастической африканской прически. Пятно на ковре там, где Соломона стошнило после того, как он умял две кремовые булочки за один присест. И еще одно — где Чарльз уронил кофейник в тот день, когда кошечка, которая все еще была немногим больше мыши, влюбленно вскарабкалась по его ноге, но не по брючине, а под ней.
Тетушку Этель эти пятна очень сердили. Чарльзу следовало бы научиться держать себя в руках, а мне следовало бы понимать, что котят в таком возрасте кремовыми булочками не кормят.
Просто смех! С того дня как Соломон в первый раз забрался на стол (очень простым способом: вскарабкался по занавеске и спрыгнул с нее, когда оказался на уровне пищи), кормить его нужды не было. Он сам брал то, что ему нравилось. К сожалению, чаще ему нравилось то, что было для него вредно.
Например, креветки. Предложите креветку Саджи — она зажмурится и сообщит, что вообще никогда ничего не ест. Предложите ее голубой парочке — они нюхнут и с новым пылом продолжат очередную схватку. Предложите ее кошечке, которая была такой разборчивой, что мы удивлялись, как это она еще не потребовала, чтобы еду ей доставляли из Дочестера, — и она скажет, что креветка Грязная, и спрячет ее под коврик. Предложите ее Соломону, просто дайте ему понюхать ус креветки, и он пойдет за вами хоть на край света: глаза на коричневой мордочке блестят от предвкушения, розовый язычок облизывает мордочку чуть не до бровей.
Соломону нравились чесночная колбаса, ливерная колбаса, пшеничные хлопья и веревочки. В первый раз увидев, как веревочка исчезла у него во рту (а затем он икнул так, что его буквально приподняло), мы в жуткой панике позвонили ветеринару, но он устало вздохнул и рекомендовал нам не тревожиться, особенно если речь идет о Соломоне, которого он иначе как страусом не называл. Природа обо всем позаботится. И она позаботилась, как и во всех остальных случаях, когда мы заставали его за поеданием веревочки в окружении остальных котят, которые восхищались им так, будто он был звездой цирка и исполнял свой коронный номер. Разумеется, именно таким он себя и воображал. А мы все равно каждый раз пугались до смерти. Я боялась, что он подавится и задохнется, а Чарльз красочно рисовал, как она змеится по его внутренностям. У нас гора с плеч свалилась, когда он сделал замечательное открытие, что теперь способен взять в рот мячик для пинг-понга, и вместо того чтобы жевать веревочки, начал изображать из себя овчарку.
Пауки, веревочки, иногда зазевавшаяся на капусте бабочка, которую Соломон съедал вместе с крылышками, неудивительно, что его часто тошнило. Но ни разу, ни разу его так великолепно не рвало, как в тот день, когда он скушал кремовые булочки. А съел он их, что бы ни утверждала тетушка Этель, по чистой случайности. Телефон зазвонил, когда я разбирала покупки. Я сгребла в охапку рыбу, отбивные, колбасу и бекон — все, на что Соломон плотоядно облизывался, сообщая, что он их очень любит, и спрашивая, будут ли они поданы к чаю, — и на всякий случай унесла их с собой. Всего неделю назад, болтая по телефону, я увидела, как мимо проследовала процессия, ведомая главой семьи и уносившая на лужайку два фунта бекона.
Пакет с булочками я оставила, так как Соломон прежде никогда никакого интереса к ним не проявлял. А теперь за неимением лучшего взял да и проявил. Я еще не кончила разговаривать, когда он явился ко мне сообщить, что наелся. Шло время, он вел себя все тише и тише, а глаза у него становились все круглее и круглее, а в заключение он занял позицию на середине ковра, и наши последние сомнения исчезли. Сейчас Соломона стошнит.
Середина ковра была местом, где наших кошек рвало. Обычай этот завела Саджи, чтобы ненароком не испустить дух, пока мы не смотрим, и к этому времени мы наловчились подкладывать газету, едва раздавалось первое судорожное покашливание. И на этот раз все сошло бы отлично, если бы деревенской язве не понадобилось именно в эту минуту явиться за пожертвованием на церковный орган. Естественно, она вошла в гостиную, даже не постучав (Чарльз считал, что потому-то ей и поручался сбор пожертвований). Она вошла, на середине ковра точно эльф с лицом в саже сидел Соломон, и мы не успели вмещаться, как с визгливым «ду-у-усик!» она подхватила его и крепко прижала к своей массивной, облеченной в твид груди.
И Сол не сдержался. Он испустил полный отчаяния вопль и вывернул содержимое своего желудка на ее лучшую шелковую блузку и на ковер. Она пришла в неистовую ярость. И не желала ничего слушать, даже когда Соломон извинился и объяснил, что булочек ведь было две, а она сильно нажала ему на животик, но Ничего, он теперь чувствует себя Гораздо Лучше. Она не стала ждать нашей лепты, но гневно покинула наш дом и тут же заявила священнику, что слагает с себя полномочия. Люди ее постоянно оскорбляли, сказала она, но когда люди дрессируют кошек, чтобы их на нее рвало, — нет уж, увольте!
Вот чем, как еще долго Чарльз растолковывал всем и каждому, объяснялось не только пятно на ковре гостиной, но и то обстоятельство, что клавиатура органа в нашей церкви так и осталась практически без единой черной клавиши.
- Предыдущая
- 13/27
- Следующая
