Школа Добра - Ли Марина - Страница 95
- Предыдущая
- 95/149
- Следующая
– Не думаю, что если бы ваш ребенок обладал столь редким... хм... даром, вы поступили бы иначе. По-моему, задача каждого родителя попытаться защитить свое дитя. Моя защита заключалась в том, что я прятал ее ото всех. Даже от нее самой.
Волчок с вызовом посмотрел на своего короля и поймал в ответ укоризненный взгляд.
– Я не об этом, – Илиодор качнул головой. – Не думал, что ты станешь скрывать от меня, что один из твоих детей–темный.
– Она не темная... – мрачно ответил маг. – Пока – нет. А как дальше сложится, кто знает...
– Светлый элементалист!? – король вскрикнул удивленно и сам себе рот рукой зарыл. – Ты серьезно? Это же... это...
Монаршьи глаза загорелись энтузиазмом, который Волчок поторопился погасить.
– Это моя дочь.
– Конечно-конечно... извини, просто... Нет, это просто удивительно!
***
Когда Алекс закончил свой рассказ, у меня и следов от романтического настроения не осталось.
– В этом мире остался, хотя бы один правитель, которому ты не отправил своего разгневанного вестника? – хмуро спросила я.
– Встревоженного, а не разгневанного, – Александр вздохнул и попытался меня отвлечь поцелуем.
Какое там! Я ужом из его объятий выскользнула, откатилась на другой конец кровати, подумала немножко и на ноги встала, чтобы уж наверняка.
– Зачем вообще надо было кричать на все миры об изменении моего семейного положения!?
Нет, ну обидно, честное слово! Это что же получается такое!? Без меня меня женили и еще по всем мирам об этом раззвонили... Алекс раззвонил.
– Акцент делался не на это, – проворчал мой муж, поднимаясь.
– А на что, позвольте поинтересоваться?
– На то, что тебя похитили. Что мне нужна помощь в поисках, – он тоже начал злиться и говорил отрывистым, довольно громким голосом. – Что ты не только дочь светлого королевского мага, но и жена темного ненаследного принца... Я подумал, если проклятые веры узнают о том, кого именно они выкрали, то они тебя не тронут... И... Что ты... чтобы никто... А, черт! Чтобы никто слюни на тебя не распускал!
– Застолбил территорию, стало быть, – догадалась я.
– Юлка!
– Ладно... Тебе нужна была помощь.Но почему ты просто не отправил вестника моему папе? Или ты только по правителям прошелся? Остался хоть кто-то из сильных мира сего, кто не получил от тебя весточку?.. Молчи! Я догадалась! Знаю одного, который не...
Алекс воровато отвел глаза в сторону и убитым голосом произнес:
– Если ты про ректора Ясневского, то...
– Ему-то зачем? – прошептала я.
То есть, в Школе теперь все всё знают. Представила себе все разнообразие слухов и перетолков... Сказать, что я расстроилась – ничего не сказать.
– Вряд ли Вельзевул Аззариэлевич делал официальное заявление на главной площади, – правильно оценил причину моего расстройства Алекс.
– В этом не было необходимости... Зачем, если есть Ирэна.
Воспользовавшись моей задумчивостью, коварный Виног все-таки обнял меня и проговорил, прижавшись ртом к моему уху:
– Я думал, что ты испугаешься и расстроишься из-за того, что Темная корона потребовала детального расследования исчезновения вожака Арнульва и пяти его сородичей.
Пяти?!!! Меня сейчас стошнит! Их я тоже?... Или она? Проклятье, как жить с таким грузом на совести? С трудом сохранила равнодушный вид и пробормотала:
– Почему... почему, ты думаешь, меня должно это волновать?
– Я разговаривал с одним испуганным волком перед тем, как нашел тебя у реки, – так же тихо ответил Алекс.
Я в ужасе прикрыла глаза.
– Никто не знает, – он поспешил меня успокоить. – И не узнает. Не от него.
Я испуганно охнула.
– Ты же его не...
– Нет.
Какое-то время мы просто стояли посреди спальни, обнявшись и не произнося ни слова. Алекс поглаживал меня по спине, а я.. я банально трусила.
– И что теперь делать? – наконец прошептала я несчастным голосом. – Как себя теперь вести?
– Для начала забудь обо всем. Это был дурной сон. Не смей даже думать, что это сделала ты! Слышишь меня? – пальцем поднял мою голову за подбородок, заглянул в глаза и продолжил. – Вообще запрещаю тебе об этом вспоминать. Поняла?
Киваю неуверенно. Запрещает он мне, словно это можно вот так вот взять и запретить, словно это в моих силах.
– Далее, – тут он неожиданно широко улыбнулся и заговорщицки мне подмигнул. – Согласно плану твоего папы – и ты не представляешь себе, как я его полюбил за этот план – мы ведем себя именно так, как и должны вести себя молодожены.
И немедленно из ванной раздался непонятный писк, чертыхание, звук, словно упало что-то тяжелое, звон стекла, а следом за ним:
–Я смотрю, я рассматриваю тебя,
Изучаю изгибы твоего тела.
Я смотрю, я рассматриваю тебя,
Может слишком открыто, слишком смело.
Недоверчиво посмотрела на Алекса, раздумывая над тем, о чьем эмоциональном фоне поет сейчас Звездинский. Впервые со дня своего знакомства с пельменем я почти успела подумать о нем хорошо. Почти. Потому что он, сволочь жареная, почувствовал, видимо, мою слабину и тем же голосом и в той же тональности запел второй куплет:
– Я смотрю на тебя, как никто не смотрел,
И не будет смотреть в этом правильном мире.
Я хочу как никто никогда не хотел,
Где угодно: в машине, в подъезде, в квартире.
Полыхнула мучительно от пяток до корней волос и отшатнулась от Алекса, прикрывая руками пылающие щеки, а из ванной грянул припев:
–Знаешь, так совсем нельзя,
Словно нервные особы могут даже ахнуть,
Я хочу тебя, я хочу тебя, я хочу тебя!
Хочу тебя!
А следом за припевом хохот. И Алекс жарким взглядом опалил. И нет, не побежал устраивать кровавую расправу над зарвавшимся певуном, а прижал меня к себе так, что я его почувствовала всем телом. Всего. И изогнув красиво бровь, уточнил:
– И даже еще больше.
Наклоняется к моему лицу, и в сторону кровати так ненавязчиво подталкивает, и шепчет при этом, не отрывая от меня почти черных из-за расширенных зрачков глаз:
– Безумно, до чертиков, не представляешь себе, как... Это наваждение просто какое-то...
Большим пальцем по моей нижней губе провел и я, не выдержав, выдохнула, приоткрыв рот, и подалась ему навстречу, безмолвно моля о поцелуе.
– Юлка моя, – счастливо-задыхающееся.
– Я... – в ванной все стихло и, как бы парадоксально это ни звучало, именно наступившая тишина меня слегка отрезвила,– ...не могу.
Счастливо-задыхающееся? Вранье. Недоверчиво-задыхающееся, скорее:
– Юла? – голос хриплый, а руки настойчивые. Обманчиво ленивое движение от затылка вдоль позвоночника вниз,и я выгибаюсь, прижимаясь к нему грудью.
– Алекс...
– Да? – непонятно, говорит или целует.
– Не... не надо... Они же там... подслушивают...
– Кто? – небольшое головокружение, и мы снова лежим на кровати, Алекс нависает надо мной с видом... решительным, а я не менее решительно обеими ладошками ему в грудь уперлась и глазами в сторону ванной стрельнула:
– Они.
– Пельмень?
И поцелуй в правую бровь.
– Мыш?
И про левую не забыл.
– И огурец?
Кончик моего носа.
– Каба... – отстоять честь Григория мне не позволил очередной поцелуй, умоляющий, осторожный, настойчивый... сладкий.
– Черт с ними, – оторвавшись на секунду, просительным голосом.
Да провались оно все пропадом! Обеими руками Алекса обняла и сама к его губам прижалась. Может, они и не подслушивают вовсе...
–Шумел камыш, деревья гнулись,
А ночка темная была…
Одна возлюбленная пара
Всю ночь гуляла до утра.
Не знаю, кто из нас вскочил с кровати раньше, я или Алекс, но уже через секунду я прижималась спиной к двери в ванную, мешая учинить разгневанному мужу расправу над невинной жертвой Тищенковского эксперимента.
- Предыдущая
- 95/149
- Следующая
