Школа Добра - Ли Марина - Страница 24
- Предыдущая
- 24/149
- Следующая
– Ты что тут делаешь? – брякнула я рассеянно, хотя, по всей строгости, эти слова должен был произнести наш староста.
– Тебя караулю, – проворчал Фростик недовольно и назад в комнату меня ненавязчиво оттеснил и сам зашел следом.
Не поняла...
Друг выглядел утомленным и разбитым. Плюхнулся в кресло и глаза прикрыл рукой.
– Ты чего такой... никакой?
– Знатно повеселились, – мрачно похвастался Веник, и я успела позавидовать и расстроиться: надо же, пропустила свою первую водную баталию. – Первые минут пять было весело, а потом этот прискакал весь в мыле... ну, и все...
– Что все? – не поняла я.
– А то, – огрызнулся друг и рукой махнул. – Когда твои пуговицы в ход не пошли, прибежал ко мне на пост и орет: "Где она? О чем вы с ней там шептались?" Ну, а я ему: "Не твое дело, о чем..." А он мне... вот! – и обиженно пальцем в центр синяка своего ткнул.
– Да кто, он-то?! – испугалась я.
– Виног твой... – проворчал Веник.
Почувствовала, как меня бросило в жар. А еще вдруг коленки подогнулись и я вынужденно на край кровати присела.
– Чего это он мой?
– Ну, не твой, – легко согласился староста. – Но все равно псих. Сначала в глаз дал, а потом думать начал. Говорит, мол, пуговицы не полетели, тебя нет... Что-то случилось... Хоть убей, не пойму, как он определил, что тебя нет. Ну, рванули мы на кухню, а там китель его валяется, и три пуговицы в рядок на подоконнике сложены, а четвертая во лбу у Смирнова торчит.
– Какого Смирнова? – изумилась я.
– Нашего, – Веник вздохнул тяжело. – За первой партой сидел всегда, с рыженькой Милкой, помнишь?
Ну, помню... Только какое отношение это ко мне имеет, не понимаю.
– Адмирал его в чувство быстро привел, – продолжил рассказ староста, а потом вдруг сбился на постороннюю тему:
– Юлка, ты страшный человек. Черт! Да у него клеймо от пуговицы на всю жизнь останется, ты ж его до кости саданула!
– Ничего я не делала! – отмахнулась, чуть не плача. – Я ее для бочки у Тищенко в комнате зарядила, а тут мне кто-то по рукам хлыстом как жахнет! А потом мешок на голову...
– Кто-то... – проворчал Веник. – Смирнов и жахнул. Они с твоим братцем сумасшедшим сговорились, что под шумок тебя из Школы вынесут. На празднике бы никто не заметил. Вот он тебя бы домой доставить и успел...
– Так, подожди... Что-то не так. Если Смирнов в кухне остался, то кто ж меня тогда Сандро сдал?
Точно же помню, что Сандро с этим деревом, как его, ругался. Да как же его звали? Клен? Кедр? Черт!
Староста зубами скрипнул зло:
– Смирнов-то остался, а вот еще трое ушли... – и костяшками пальцев хрустнул. – Так что мы тебя у твоего бешеного братца с трудом отбили всей школой.
Как всей школой? Не было школы! Был Сандро и дуб? Граб? Баобаб? Проклятье!
– Сандро твой чистый псих, хуже Винога. У него глаза покраснели, раздулся весь... – ох ты ж, укуси меня, дракон! Надеюсь, он хоть боевую форму не принял? – ну, мы его и остудили немножко... Чтоб стратегические запасы не пропали даром...
Веник задумчиво изогнул бровь и заговорщицким шепотом поинтересовался:
– Ты видела когда-нибудь, как человек плавает в луже? Презабавное, я тебе скажу, зрелище. Попроси потом у феек, они тебе в капле покажут. Обхохочешься.
Обхохочешься... Не до жиру, быть бы живу. Как-то меня совсем не тянет веселиться.
– Так это брату Смирнов про барбакан рассказал? – спросила у старосты грустно.
Обидно так, я же ему не сделала ничего. Мы-то и знакомы даже не были толком.
– Он.
– И кто с ним? Тоже... наши?
Вот если бы химики были, или фейки, или зоологи с ботаниками, было бы неприятно, конечно, но не больно, а так, совсем свои, однокурсники – противно.
– Наши, – кивнул Фростик. Я видела, что ему тоже неприятно от этой мысли. Он же староста наш.
– Плюнь на них, Вень! – неожиданно для себя самой начала я утешать друга. – Я уже плюнула... Черт с ними... А где Аврора? И все? И Александр? И вообще, – спохватилась запоздало, – почему я у него в комнате и зачем ты меня караулишь?
Веник посмотрел на меня, как на маленькую.
– Понятно же! Когда Сандро в заплыв пустился, Динь-Дон тебя из-за стены вытащил...
– Динь-Дон? Какой Динь-Дон? Там дерево было! – возмутилась я. Было дерево, заботливое и теплое. И пахло от него вкусно.
Вениамин посмотрел на меня испуганно.
– Ты себя хорошо чувствуешь? Сколько пальцев?
И чуть глаз мне своими граблями не выбил. Хорошо я себя чувствую! Не надо из меня дурочку делать! Помню же все отлично, Сандро злился, я мерзла, Дуб заботливо укрыл одеялом... Ну, или не Дуб... зар-раза! Дырявая голова!
– Рассказывай дальше! – велела я, отпихнув руку Фростика.
– Ну, достал тебя синий из-за стены, а ты дрыхнешь наглым образом... Аврорка кричит: "Тащите ее к нам, там разбудим!" А Виног так... слушай, не знаешь, у него темных в роду нет? Я его после сегодняшней ночи реально побаиваться начал...
– Не знаю я... – Вяз? Кипарис? – Дальше что?
– Короче, говорит: "К вам нельзя! Мы пока еще этих трех козлов не поймали! Так что давайте ее ко мне. И под дверями караул выставьте!" Ну, и все. Я тебя принес, спать уложил... А ты даже "спасибо" не сказала.
– Спасибо, – пробормотала я на автомате. – А кто с Сандро разговаривал?
– Смеешься? – Веник у виска пальцем покрутил. – У нас в Школе самоубийц нет, слава богам. Да я к твоему брату после сегодняшнего на километр не подойду! И не только я, если честно. Понимаю, почему он выигрывал все время. Его соперники от ужаса дохли, да?
Как же так? Мне что, все приснилось? Не может быть! Так же четко все помню... Так красочно... И запах этот... Понюхала свое плечо и улыбнулась. Не приснилось. Запах-то остался!
– Ты что делаешь? – заинтересовался Веник, наклоняясь ко мне.
– Чем пахнет, Вень? – я пододвинулась ближе, привстав в кресле, и староста повел носом, принюхиваясь.
– "Морским сиянием", – выдал авторитетно. – Хорошо после бритья освежает. У меня такая же вода... Эй! Ты чего дерешься?!
Все расследование мне испортил! Я-то уж собралась Баобаба этого по запаху вычислять...
– Извини... – покаялась перед другом. – Просто я взвинченная такая вся. Меня после этой ночи, наверное, еще больше все ненавидеть будут...
– Спятила? – рассмеялся Веник. – Да ты первая звезда! Ясень приходил с утра, объявил, что из-за выходок твоего братца Годрика с соревнований сняли. Так что мы на первом месте теперь...
Я прямо подскочила в кресле. И как заору на всю комнату:
– Кто приходил???
Фростик поморщился и пальцем в ухе демонстративно поковырялся.
– Чего ты орешь? Ясень приходил, а ты думала, кто такие новости сообщать должен?
Я вообще-то не про новости в этот момент думала, а про то, что дерево мое точно Ясенем Сандро называл, но все-таки Венику вежливо ответила:
– Не знаю. Вельзевул Аззариэлевич, например.
Фростик посмотрел на меня, как на буйно помешанную:
– Юл, ты точно не от мира сего... ректора нашего, как зовут, знаешь?
– Знаю.
– Как? – ухмыляется еще, паразит.
– Ну, Вельзевул Аззариэлевич.
– А фамилия у него какая?
– Ну, Ясневский... – шепотом отвечаю я.
– Не нукай, не в конюшне... Ты точно с луны. Неужели не слышала? Да его старшие курсы только Ясенем и называют между собой.
Нет. Я так не играю! Фигня и неправда. Уж за время наших лабораторных исследований я голос директора успела изучить. Не он это был. То есть, Вельзевул Аззариэлевич может быть каким угодно деревом. И даже Ясенем, но другим. И пахнет от него по-другому.
– Вень, а это твое "Морское сияние" – вообще популярная вода? – сбегать, что ли в АД, ректора понюхать?
– Волчок! – Вениамин вдруг решительно поднялся. – Ты меня пугаешь. Виног предупреждал, что тебе после удара может быть нехорошо, но он и словом не обмолвился о том, что ты двинешься!
- Предыдущая
- 24/149
- Следующая
