Школа Добра - Ли Марина - Страница 130

• Предыдущая
• 130/149
• Следующая

– Не говори бабке о той своей странной слабости. И к стихиям не обращайся, даже если она будет просить.

Это неважно, что все наши занятия по определению теряли смысл без прямого влияния стихий. Важно было четко следовать строгим инструкциям моего мужа.

– Не рассказывай никому о Страже. Забудь о демонах пограничья, – настаивал Алекс. – Все очень и очень серьезно, солнышко... Уже то, что ты его просто видела – нонсенс. Я сейчас даже не говорю о вашем разговоре и... физическом контакте.

Алекс просто чернел лицом, когда вспоминал о том, что Страж меня поцеловал. И мне казалось, что эта его реакция никак не связана с ревностью, хотя без нее здесь точно не обошлось. Однако я готова была поклясться, что мое любимое темнейшество боится.

Но в день слушанья дела шоны Соньи Ингеборги Унольв я обо всем этом не думала, я тихо радовалась тому, что мои мытарства заканчиваются. Осталось только пережить день рождения свекрови – и прости-прощай, темный замок, здравствуй, Школа Добра.

История об одном дне рождения и двух разбитых сердцах

Свой день рождения Катерина Виног не любила только на словах. Просто было принято грустить по тому поводу, что еще один год промелькнул, как день, что вот так, не успеешь оглянуться – пройдет вся жизнь, а самое главное – молодость. Календарь весьма однозначно намекал на то, что молодость уже давно осталась позади, но зеркало уверяло:

– Вранье! Вот же черные волосы, глаза, сияющие летним бризом, совсем юное, без сетки морщин лицо, стан тонкий и грудь... Ладно, груди нет, что уж врать!? Но ведь ее и не было никогда!

Свой день рождения Катерина Виног любила, наверное, даже больше, чем это допустимо для женщины ее возраста и положения, а потому и праздновала всегда широко и масштабно. С толпой гостей, фейерверками, фокусами, сюрпризами и обязательным задуванием одной свечи на именинном торте... Одной, потому что, несмотря на всю любовь к празднику, признаваться всем в том, сколько ей на самом деле стукнуло, темная королева не собиралась.

В этом году торжество по поводу королевских именин должно было стать особенным. В день рождения Катерины Виног было решено снова открыть границы. Ожидался с визитом почти весь светлый двор, и это создавало маленькую проблему, которая отказывалась входить в положение, недовольно дулась и смотрела на темную королеву, как на врага.

– Иза говорит, что твой самоконтроль по-прежнему ни к черту, – королева задумчиво крутила перстень на безымянном пальце левой руки, рассматривая свою невестку. – А нам не нужны неприятности во время праздника, правда?

– Их и не будет, – девчонка пожала плечами. – Как говорится, нету тела – нету дела.

– Если ты так в своей элегантной манере намекаешь на то, что собираешься прогулять и данное мероприятие, то говорю сразу: ничего не выйдет, – Катерина раздраженно дернула кольцо. – Александр придет на мой день рождения, а ты обязана будешь его сопровождать.

– Я...

– Ты. Или ты собираешься поставить мальчика перед сложным выбором между тобой и мной?.. Не стоит так криво улыбаться, я не льщу себе. Я знаю, кого он выберет. Но это причинит ему боль, и уж это ты должна понимать и без моих подсказок.

Веснушчатый нос гордо вздернулся и Юлиана Волчок вдруг стала очень сильно похожа на своего отца – даже больше, чем обычно. Один в один светлый королевский маг, только в юбке и с косой. Катерина едва удержалась от того, чтобы помахать перед глазами рукой, отгоняя этот фантом, а девочка спросила:

– И что вы предлагаете? Вы же сами говорили, что я нестабильна, что меня нельзя в приличное общество пускать без поводка.

– Я говорила про ошейник!

Молчит и только бровь выгибает презрительно. Ну невозможно же разговаривать, когда тебя так бесят!

– Я не собака.

Собака, придумает тоже... За ожерелье, в которое по приказу темной королевы поместили кровавый рубин, половина женщин дворца удавилась бы, а вторая половина им бы в этом помогла, чтобы только примерить озвученный шедевр ювелирного искусства. Но нет, королевская невестка не собака же! Она все знает лучше всех, она все для себя решила...

Королева вздохнула и молча прошлась по галерее. Остановилась у портрета, на котором была изображена одна из ее прабабок и, задумчиво рассматривая немного резкое, но такое любимое лицо, произнесла:

– Девочка моя, хотим мы с тобой того или нет, но ты теперь часть этой семьи, – Катерина широким жестом охватила портреты своих предков. – И с этим надо что-то делать, учиться быть частью чего-то великого, в конце концов, не позорить имя, которое тебе, между прочим, досталось совершенно незаслуженно... Знаешь, кто это?

Слегка повернула голову, чтобы проверить, смотрит ли Юлиана, и продолжила:

– Это Стефания Виног, моя прабабушка. Она была сильной стихийницей и правила долго, но и ее время пришло. Когда раз за разом Огонь отказывался ей подчиняться, она поняла, что стала опасной для окружающих. И тогда она сама – сама, девочка моя, никто ее не уговаривал и не заставлял, – отдалась первозданному пламени.

– Я...

– Никто не просит тебя жертвовать собой. Живи, как хочешь, и будь счастлива. От страдающей гордости еще никто не умирал. Ну, что тебе стоит надеть проклятое украшение? Подумай над моими словами. И поговори с Алексом, в конце концов. Через несколько дней начнут съезжаться гости, а он все тянет...

***

Поговорить с Алексом? Меня просто трясло, колотило мелкой дрожью. А может быть, даже крупной, потому что ноги несли меня в наши с предательским Виногом покои криво и неуверенно, то и дело подкашивались и все норовили уронить мое достоинство, которое и без того почти расплескалось обидными слезами.

Поговорить, значит, с Алексом? Значит, он в курсе гнусного королевского плана превратить меня в комнатную собачонку? Алекс, который не хуже меня знает, что все разговоры о моей мифической нестабильности – банальная выдумка светлого трона, они удобны только ему и никому более, потому что их сияющее величество все еще не оставило надежды сделать меня своей игрушкой.

Ни одного срыва, ни одного неконтролируемого всплеска, хотя, разорви меня дракон, Иза Юрьевна все сделала для того, чтобы довести меня до ручки. И все равно они говорят о моей нестабильности. Я была так зла, что готова была разнести ненавистный темный дворец, чтобы доказать им, как они все не правы. Ну, или чтобы их надежды оправдать, на худой конец.

Поговорить с Алексом? Да проще простого! Давно надо было это сделать! Поговорить обо всем и не забыть предложить в комплекте к ошейнику выделить мне цепь и будку.

Дверь, по-моему, распахнулась еще до того, как я к ней элегантно ножкой приложилась. От испуга, не иначе. Алекс сидел в кресле у окна и читал "Историю разделения миров". Увидев меня, улыбнулся, потянулся навстречу, но замер на полпути, глупо привстав:

– Что случилось?

Очень, очень сильно хотелось устроить некрасивый скандал. Выкрикнуть презрительно: " Ты! Ты случился в моей жизни и все мне испортил!"

Или вот еще хорошо бы звучала фраза: "Будь проклят тот день, когда ты повстречался на моем пути!"

Еще несколько вариантов промелькнули в голове – и среди них уже знакомые кусты, которые были отвергнуты как не подходящие по теме. Я тяжело вздохнула: столько идей, все так хороши, что невозможно определиться.

Рассудив, что в такой ситуации проще вовсе не выбирать, чтобы не ошибиться, я произнесла, с трудом сдерживая слезы:

– Я разговаривала сейчас с нашей королевской мамой. И знаешь, о чем?

Алекс отложил книгу и нахмурился:

– Догадываюсь...

Значит, догадывается, значит, я не зря волновалась. В одну секунду пожалела сразу обо всех опрометчиво отвергнутых вариантах скандала, а Виног ласковым голосом коварно предложил:

– Иди ко мне, солнышко. Ты темнеешь, потому что не знаешь, что думать. Иди сюда, я все объясню, – и по коленке своей похлопал, обозначая место моей предполагаемой дислокации.

• Предыдущая
• 130/149
• Следующая