На острие меча - Тотис Андраш - Страница 53
- Предыдущая
- 53/85
- Следующая
Миеко подошла к окну. Комната была снабжена кондиционером, и окно не открывалось, но если привстать на цыпочки, то можно было увидеть противоположную сторону улицы. Возможно, девушка надеялась успокоиться при виде привычной картины города, живущего размеренной, будничной жизнью. А может, боялась обнаружить подозрительных субъектов, следящих за входом в дом?
Никаких подозрительных типов она не обнаружила, однако зрелище снующих, точно муравьи, пешеходов и забитой транспортом улицы не успокоило ее; привычный офис по-прежнему казался смертельной ловушкой. Сколько людей поплатились жизнью за последние месяцы!
Миеко достала из ящика стола визитную карточку. «Инспектор Куяма. Центральный отдел по расследованию убийств». Высокий, привлекательной наружности, уверенный в себе… Пусть потом Нисияма смеется сколько угодно. Приняв какое-либо решение, Миеко после этого уже не колебалась. Проворные тренированные пальцы секретарши мигом набрали нужный номер, и голос ее звучал уверенно, когда она попросила к телефону инспектора Куяму.
— Слушаюсь, Кадзе-сан, — с облегчением произнес Куяма и отправился к складам. Складские помещения находились вообще-то недалеко — километра полтора-два отсюда, однако молодой инспектор взял машину. Нельзя было терять ни секунды и нельзя было упустить хоть малейший шанс продемонстрировать зрителям, праздным зевакам, телевизионщикам и затаившимся преступникам, что полиция владеет ситуацией и не щадит усилий, чтобы распутать чудовищное преступление. Поэтому Куяма проделал короткий путь на оперативной машине и в сопровождении двух мрачного вида полицейских в униформе, а когда инспектор вылез из машины, один из сопровождающих, учтиво поотстав на шаг, последовал за ним. Второй полицейский остался в машине — доложить по рации о благополучном прибытии. Оба стража порядка выглядели хоть куда — молодые, сильные, мускулистые: Куяма готов был поручиться, что парни наслаждаются ситуацией и оба надеются в душе, что заварушка на этом не кончится и у них еще будет шанс себя показать. Куяма же был сыт по горло уже тем, что случилось. Несколько лет назад, при расследовании убийства Адзато, он тоже был бы счастлив очутиться в центре внимания, мечтал бы покрасоваться перед телекамерами: молодой, подающий надежды сыщик с озабоченным видом ищет улики или отдает приказания подчиненным. Он прекрасно понимал этих парней — пожалуй, лучше даже, чем самого себя. Почему же он так изменился за столь короткий срок?!
Кадзе дал молодому сыщику задание составить список всех находившихся в доках или поблизости, спросить, не видели ли там каких-либо подозрительных лиц, выяснить, как охраняется территория складов ночью. Обоих механиков, обслуживавших злополучный катер, уже забрали в полицию. Они молча проследовали к полицейской машине и были настолько напуганы и подавлены несчастьем, что даже не пытались закрыть лицо от телекамер и фотоаппаратов. Куяма не допускал мысли, что они могли быть причастны к преступлению; даже если взрыв произошел в результате диверсии, эти бедняги здесь ни при чем. Какие соображения были на этот счет у Кадзе — неизвестно, во всяком случае, он первым делом распорядился забрать их в полицию. Кадзе в считанные минуты принял на себя руководство. Младшие полицейские чины, дежурившие у трибуны, с готовностью подчинялись его приказам, и к тому времени, как подоспел начальник иокогамской полиции, Кадзе уже успел поставить в известность о происшедшем министра внутренних дел. Для того достаточно было упомянуть имя Ямаоки.
Куяма радовался, что удалось сбежать с места происшествия. Трудно было предположить, как много жертв вызывает подобный несчастный случай. Но еще труднее было бы предположить, насколько быстро привыкаешь к зрелищу окровавленных, жалобно стонущих людей. Трибуну строили с таким расчетом, чтобы зрители, глядя вниз, видели бы под собой плещущуюся воду, и поэтому многие оказались практически ничем не защищенными от летящих во все стороны осколков врезавшегося в опорную сваю катера. Раненых оказалось слишком много для того, чтобы предаваться эмоциям. Не было времени пожалеть несчастную девчушку, которой острым осколком металла отрезало ногу, а на лице у пострадавшей не отражалось иных чувств, кроме удивления. Не было времени прислушаться к голосу рассудка, подсказывавшего, сколь ужасен вид мужчины, у которого лицо превратилось в сплошное кровавое месиво; не было времени посочувствовать несчастному, который не переставая выл на одной ужасающе высокой ноте. Куяма испытывал единственное желание: хоть бы дали этому страдальцу успокоительное, снотворное, морфий — все равно что, лишь бы смолк этот кошмарный вой. Совокупность страданий притупила восприятие каждой человеческой драмы в отдельности, однако жуткие впечатления постепенно копились, накладывались одно на другое, и через какое-то время Куяма почувствовал, что единственное его желание в жизни — поскорее вырваться отсюда, бежать как можно дальше, зажав уши и закрыв глаза. В этот момент Кадзе велел ему отправиться к докам.
Шеф держался ровно, спокойно. Предоставил пожарным полную свободу действий, не вмешивался в их дела, не лез с ненужными указаниями, но в последний момент отстранил их, чтобы остов взорвавшегося катера первыми смогли осмотреть его люди. Он не препятствовал работе спасателей, однако в секунды организовал дело так, чтобы санитарные машины при въезде-выезде не мешали друг другу, чтобы место происшествия было окружено надежным кордоном, чтобы один из инспекторов с чертежом трибуны в руках отметил, кто из зрителей какого характера ранения получил и в каком месте трибуны он при том находился. Энергии Кадзе хватало на все: нанести официальный визит почетным гостям в центральной ложе, дать короткое интервью журналистам — «да, по всей вероятности, произошел несчастный случай, но пока расследование не закончено, всегда существует возможность»… — и даже допросить кассира, выплачивавшего выигрыши. Куяма в этот момент находился рядом с шефом, и у него не было сомнений, что один из счастливчиков, получивших выигрыш, знаком Кадзе не хуже, чем ему самому.
- Предыдущая
- 53/85
- Следующая
