Крепкий орешек - Торп Родерик - Страница 5
- Предыдущая
- 5/44
- Следующая
— До завтра, — сказал он и подмигнул.
Она засмеялась:
— Пока!
Он вернулся на свое место и только теперь вспомнил о начальнике федерального управления полиции. Этот человек мог знать его. Как он расценит поведение Лиленда? От этой мысли Джозефу стало не по себе. При данных обстоятельствах он не может смотреть по сторонам и пытаться вычислить начальника. Если инцидент в Сент-Луисе и его последствия уже получили огласку, то у этого парня может возникнуть желание сообщить куда надо, что Лиленд больше часа обхаживал одну из стюардесс. Мы бессильны даже в малой степени изменить отношение людей к подобным вещам. Поначалу Лиленду казалось, что все это сумасшествие началось в тот момент, когда такси свернуло на дорогу, ведущую в аэропорт, но теперь он наконец понял, что находится на ногах с самого утра, и это после трех дней напряженной работы. Ему было очень хорошо с Кэти Лоуган, но от этого он не стал себя чувствовать менее разбитым и усталым. Требовалось лишь одно — выспаться.
Через три месяца после того, как Лиленд передал для публикации все, что знал о том давнишнем, не расследованном до конца деле об убийстве, его компаньон Майк пришел домой днем, раньше обычного, и застал свою жену Джоан занимающейся любовью со старым школьным приятелем. Лиленд и Карен всегда знали, что когда-нибудь Джоан выкинет нечто подобное, но не в такой острый и неподходящий момент. Джоан привыкла к тому, что ей все сходило с рук, и была решительно настроена против тех, кто старался вразумить ее, как это пытались делать Лиленды. К тому времени Лиленд и Карен формально были в разводе, но это мало влияло на их совместную жизнь.
Тогда он еще не знал, что агентство уже приобретало известность по всей стране. Пока они с Майком работали вместе, у Лиленда была возможность расширять дело, поскольку Майк вел учет и занимался повседневными проблемами агентства. Теперь же Майк был морально раздавлен. Прошел еще год, прежде чем Лиленд смог убедиться, что он безнадежен; к этому времени у Майка возникли новые проблемы, так как Джоан подала на него в суд. Лиленд хотел, чтобы Майк вышел из дела, но это означало, что он должен вернуть компаньону сумму, равную двухлетнему заработку, на значительную часть которой претендовала Джоан и ее адвокат. В течение восемнадцати месяцев Лиленд получил семь займов, закладывая и перезакладывая свое имущество, уплатил по счетам, удовлетворив всех кредиторов, в том числе и Майка. К сожалению, между ними произошла личная размолвка. На протяжении десяти лет Лиленд ничего не слышал о Майке.
Лиленд знал, что утряс бы все проблемы с Майком, если бы не его собственные заботы. Все это время он был в крайне затруднительном финансовом положении, и от окончательного разорения его уберегли только собственное здоровье, опыт и знания. Терпению Карен всегда существовал предел.
На той неделе, когда он выплатил последние долги, мать Лиленда положили в больницу. Отец заверил его, что она поправится, и Лиленду очень хотелось верить в это. Теперь она была необходима ему как никогда, он это чувствовал, но она сгорела буквально за месяц и умерла. Лиленд пережил потрясение, которое невозможно было себе представить. В тот год он выплатил по долгам семьдесят три тысячи долларов и пристрастился к спиртному. Он знал, чем все это может кончиться, но ему было наплевать.
Пилот сообщил, что над районом Лос-Анджелеса наблюдается сплошная облачность, но дождя нет; в 5 часов вечера температура была 65° (по Фаренгейту); эта информация вызвала радостные возгласы пассажиров. Горы Сан-Бернадино лежали справа, возвышаясь над долинами, покрытыми толстым слоем грязно-желтого месива. Затем показались с полдюжины высоченных зданий в центральной части города, утопающих в огнях рождественской иллюминации. Огромная, недавно подновленная надпись на холме была едва видна: «Голливуд». Когда он видел ее в последний раз, она читалась: «Гулливод». Он чувствовал, что странность Лос-Анджелеса обволакивает и затягивает его. Стефани жила здесь более десяти лет, и она любила этот город. У нее был славный дом на одной из красивых улиц Санта-Моники, но даже в нем он испытывал необъяснимый страх перед причудливыми силуэтами пальм, выступающими на фоне мрачного желтого неба.
Внизу пробегали улицы. Шасси выпущены, и «Боинг-747», чиркнув, опустился на посадочную полосу аэропорта, известного во всем мире по буквам на багажных ярлыках — ЛАКС. Лиленду казалось, что это в характере города. Его сосед вздохнул, и Лиленд посмотрел на него: человек улыбался так, словно пережил пытку страхом. В последний раз Лиленд обратил на него внимание в неуютном и мрачном Сент-Луисе; и вдруг он похолодел, чувствуя, что кто-то преследует его.
18.02, тихоокеанское поясное время
— Мистер Лиленд?
Его ожидал пожилой чернокожий человек со слегка поседевшими усами. Он был одет в ливрею, на голове — форменная фуражка, на шее — черный галстук.
— Меня послали встретить вас, сэр.
— Сегодня, в праздничный день? В этом нет необходимости. Вам следует быть дома, с семьей!
— Мне заплатят, сэр, — сказал он, улыбаясь. — Миссис Дженнаро попросила отвезти вас к ней в офис.
Это меняло дело.
— Мне надо получить багаж.
— Я позабочусь об этом, сэр. Дайте мне квитанции.
Лиленд удивился тому, что Стеффи взяла на себя труд организовать ему встречу, которая нисколько не обрадовала его, особенно при виде семидесятилетнего старика, таскающего его чемоданы.
— Пойдемте, — сказал Лиленд. — Может быть, вы успеете попасть домой вовремя.
— Хорошо, сэр.
Потребовалось двадцать минут, чтобы получить багаж, и еще десять, чтобы вывести с парковки огромный черный «кадиллак» и влиться в транспортный поток, направлявшийся на восток. Водитель включил кондиционер и стереомагнитофон. Салон наполнился беспорядочными звуками. Лиленд попросил вырубить и то, и другое. Мотели, вытянувшиеся вдоль бульвара Сенчюри, пестрели сезонными приветствиями, зазывая отдыхающих, о чем свидетельствовали надписи на маркизах. Лиленд закрыл глаза и с надеждой подумал, что, может быть, сегодня Стеффи не затеяла серьезных приготовлений. Она неоднократно говорила, что он становится раздражительным, хотя на самом деле все объяснялось проще — он не совсем понимал и не принимал нынешний образ жизни своей дочери.
Она была помощником вице-президента по международной торговле компании «Клаксон ойл». Не бог весть как звучит, но должность солидная и хорошо оплачивалась. По подсчетам Лиленда, его дочь получала более сорока тысяч долларов плюс дополнительные вознаграждения. Проблема заключалась в том, что она жила на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая: большой БМВ, три отпуска в год, кроме того, ресторанные счета, членство в клубах и кредитные карточки — и все это с таким размахом, какой даже трудно было себе представить. Да, конечно, это была ее жизнь, поэтому он молчал, но в душе он был глубоко убежден, что она не знает меры. Дети были ухожены, у них было все необходимое, и они делали значительные успехи, чем немало поражали Лиленда. Он любил их и посылал им подарки в течение года, но видел, что едва знает их и не понимает их жизни.
Их разделяло не только расстояние, но и время, не считая того, что они и Карен сделали со своей семьей.
Стеффи первый год училась в колледже и не жила дома, когда они подошли к последней черте своих мучений. Он так никогда и не понял, как на протяжении всего времени строились их отношения. Когда-то Карен вместо того, чтобы обратиться к нему, позволила втянуть себя в очень нехорошее дело. Он решил, что она испугалась. Они не виделись в войну несколько лет, после чего им так и не удалось сблизиться вновь, как в дни их молодости, когда они были вместе. Они изменились и продолжали меняться, так и не поняв, что разочарование и чувство взаимной обиды были порождены разрывом. Он сознательно скрывал это, она же считала, что должна поступать так же. В своей жизни он совершил тысячи ошибок, но самой непростительной ошибкой было то, что он не разглядел в Карен личности. А она была личностью!
- Предыдущая
- 5/44
- Следующая
