Крепкий орешек - Торп Родерик - Страница 36
- Предыдущая
- 36/44
- Следующая
Он прождал еще двадцать минут, прежде чем заработал один из лифтов. Снизу поднималась кабина. Прихрамывая и ковыляя от двери к двери, он пытался определить, какая из четырех кабин с правой стороны поднималась. Как только двери начнут открываться, он просунет автоматическую винтовку и начнет стрелять. Он нажал на кнопку вызова и вытер грязную руку о рубашку, вернее, о то, что от нее осталось. Его внешний вид тоже был ему на руку.
Винтовка выстрелила три раза и дала осечку. Когда двери кабины широко открылись, Лиленд выхватил браунинг, но в лифте никого не было. Двери стали закрываться. Он ударил стволом браунинга по резиновой прокладке и, когда двери открылись вторично, заглянул внутрь.
На полу лежал небольшой чемодан, а в углу, под щитком с кнопками, на алюминиевой треноге стояла камера. Двери снова стали закрываться. Лиленд схватил камеру и вытащил ее из лифта. Из-за телекамеры он лишился последнего автомата и рисковал собственной жизнью, так что не будет большего греха, если она останется у него. Надо было уходить, потому что сейчас все начнется сначала.
Он потащил ее к лестнице.
Ему пришлось раздвинуть столы, чтобы пробраться к открытому окну. Он держался в тени и включил рацию на девятой частоте.
— Пауэл, ты там?
— Ну Джо, где ты был все это время?
— Так, бродил тут. Послушай, я хочу послать тебе еще один сувенир, но не хочу показываться, пока не буду уверен, что никто из этих молодых гениев не всадит в меня пулю.
— Хорошо. Подожди, — рация умолкла. — Все в порядке. Давай, что там у тебя?
Лиленд объяснил ему.
— Ты говорил, что они хотят выйти в эфир? У них было телевизионное оборудование.
— Черно-белое или цветное? Я занимаюсь этим делом.
Было бессмысленно говорить Пауэлу, что он видел его по телевизору.
— Но я испортил им обедню. Правда, я не думал об этом, но так получилось.
Он швырнул телекамеру в яркий утренний воздух. Наблюдая, как она стремительно, словно стрела, падала на улицу, Лиленд подумал: неужели Малыш Тони был таким законченным самовлюбленным эгоистом, что собирался выступать по телевидению безо всяких на то оснований? Нет, основания у него были. Стоя у окна, Лиленд поднял над головой свою испорченную винтовку. Если Тони смотрит сейчас телевизор, он убедится, что их поединок еще не закончен. Пилот полицейского вертолета прижал руку к пластику фонаря кабины в знак приветствия. Пора было отходить от окна.
Он думал о Тони... и о сейфе. Увидев Лиленда в проеме окна в позе борца за свободу, Тони решит, что тот опять собирается взять инициативу в свои руки. У Лиленда оставался только браунинг, но взрывчатки было столько, что он мог «Клаксон-билдинг» превратить в каньон Уилшир. Тони тоже не мешало бы подумать о взрывчатке. Может быть, он, наконец, убедился, что Лиленд собирается что-то предпринять. Надо вывести его из равновесия. Ситуация не изменилась. Несмотря на все видимые преимущества, которые имела банда, Лиленд оставался независимым от них. Пусть себе Тони думает, что он всего-навсего дрессированная ищейка, избившая и застрелившая Ханну. По тому, как обстояли дела, Тони, по всей видимости, считал, что Лиленд все еще пытается пробить их оборонительные сооружения, которые они возвели против полиции. Лиленд отправился на тридцать третий этаж, где Тони не будет искать его. Пора было освобождать заложников, причем это надо было сделать до того, как кольцо вокруг банды начнет сжиматься.
Винтовку безнадежно заклинило. Ему нужны были инструменты, чтобы залезть внутрь, поломка могла быть серьезной. Он положил ее в ящик стола: мертвый груз не нужен, а оставлять ее на виду глупо.
Он включил телевизор, приглушив громкость. Лиленд услышал звук работающего лифта и решил, что его пытались выманить таким образом. «Интересно, что они придумали на этот раз?» Может быть, они хотели его заинтриговать, зная, что его уже ничем не испугаешь?
Рация по-прежнему молчала. На телеэкране возбужденно тараторил корреспондент, глядя вверх. Режиссер ограничился показом здания с надписью «прямая трансляция». Камера остановилась на окне, в котором только что стоял Лиленд. Ну и зачем это делать? Опять корреспондент. Картинка пропала, затем вновь появилось здание и надпись «снято ранее».
Это был тот же кадр, но теперь Лиленд видел черную оборванную фигуру, державшую над головой заклинившую винтовку. На экране он выглядел скорее трагически, чем устрашающе. Он производил впечатление узника, только что выпущенного из концлагеря. Затем режиссер показал полицейский вертолет на фоне здания. Снова кадр, где он стоит с поднятым над головой оружием. Лиленд убрал громкость. Надо было придумать, как использовать телевидение для передачи сообщения, не раскрывая при этом существа замысла.
Даже не слыша текста, звучавшего за кадром, Лиленд знал, о чем шла речь. У Тони был телевизор. Руководство телепрограммы сообщило и показало всему миру, в каком месте Лиленд находится, и это в тот момент, когда его жизнь по-прежнему висит на волоске!
Он написал еще одну записку, прикрепил ее с помощью круглых резинок и пресс-папье и положил все в вещмешок. Полиции было удобно подбирать записки, брошенные с северо-восточного угла. По пути он прихватил с пожарного щита топор, чтобы разбить окно.
То, что он задумал, было непросто осуществить, поэтому он хотел, чтобы ему ничто не мешало. Если вертолет телевидения будет находиться на четверть мили восточнее, он спустится к окнам тридцать четвертого этажа и сделает вид, что сдвигает столы. Телевизионщики запечатлят его на пленке, которая впервые пойдет в эфир точно в 9.28 с надписью «прямая трансляция». А они с Пауэлом добавят к этому диалог по рации. Конечно, Малыш Тони быстро догадается, что это всего лишь очередная ловушка, но Лиленд надеялся успеть за это время смести полотенцем битое стекло с лестницы, чтобы спуститься на тридцать второй этаж.
Разбить окно топором оказалось труднее, чем он думал; издав звук, похожий на взрыв, оно все-таки рассыпалось. Люди, находившиеся за квартал от бульвара Уилшир, побежали в укрытие. Повсюду в домах близлежащих кварталов были выбиты стекла и почернели стены. Он выбросил пресс-папье и пошел назад, неся топор, как лесоруб. Ему нравилась его затея. На этот раз все должно получиться. Заложников начнут спускать по лестнице в 9.45, поэтому необходимо было отсидеться где-нибудь еще девять минут.
Опять заработал лифт, и не один. Двери открылись, и кто-то закричал по-немецки. Лиленд успел опуститься раньше, чем началась стрельба; раздался звук бьющихся стеклянных перегородок. Они видели по телевизору, как он выбросил в окно пресс-папье. Он оставил топор и пополз через офис. Опять послышались выстрелы. Им так не терпелось заполучить его, что плевать было на реакцию с улицы. Следующий офис вел прямо к лифтам. Он вытащил браунинг и спрятался под стол спиной к бульвару Уилшир. Стрельба приближалась. Следующая очередь прошла над столом, и он почувствовал, как куски потолочного покрытия и стенных перегородок посыпались на него. Лиленд весь сжался, прикрывая голову.
Следующая очередь ударила в другом направлении. Кто-то закричал, прогремела еще одна очередь, как ему показалось, где-то вдалеке. Повсюду слышался треск лопающегося и разлетающегося стекла. Над зданием прогрохотал полицейский вертолет. Надо было выбираться из-под засыпавших его обломков и уходить отсюда. Он буквально выполз из-под них. Вот так он проползал всю ночь и опять — на четвереньках, уже днем. Он поднял топор. Вокруг него не осталось ни одной прозрачной перегородки, но и видно никого не было. Вертолет улетел, а два террориста или ушли на лестницу, или спрятались где-нибудь здесь. Он положил на место браунинг и направился к лестнице. Надо было подняться на один пролет для заветного рандеву. У него было еще шесть минут времени.
В стекле на противоположной стороне здания он увидел отражение одного террориста, стоявшего за лифтовым блоком. Тот подпирал стену в ожидании вертолета и не видел Лиленда. Лиленд заспешил, стараясь побыстрей спрятаться.
- Предыдущая
- 36/44
- Следующая
