Крепкий орешек - Торп Родерик - Страница 19
- Предыдущая
- 19/44
- Следующая
Зажимы, соединявшие отдельные части перевязи, были самым уязвимым местом. Скорее всего, они были сделаны из сплющенной проволоки. На свету выглядели как латунные. Надо провести эксперимент — лязгнуть «Томпсоном» по ограждению. Тихо. Хотя, если они услышали, то уже в пути.
Неплохая идея — размышлять, по возможности, на отвлеченные темы. Это давало голове отдохнуть. Его удивляло, как, оказывается, здорово — разговаривать с самим собой. Он всегда думал, что не имел к этому склонности, однако мать рассказывала Карен, что в детстве с ним такое случалось. Карен была сиротой, приемышем, и она часто разговаривала сама с собой. Она лучше помнила свое детство, чем он свое. Он всегда хотел быть полицейским, и все его детство было заполнено мечтами, жизнью в воображаемом мире, играми, радиопередачами. Он жил, не замечая времени, и возвращался в реальную действительность, только когда слышал одно из специальных словечек: «посадить» или «подозреваемый».
Его мать была для него настоящей опорой в жизни, и он воспринимал это как должное. Так прошла первая половина его жизни, а ее жизнь подошла к концу, прежде чем он осознал, что почти никогда не понимал мать. Его отношения с Карен во многом определялись этим осознанием и прогрессирующей старостью его отца. Его мать, красавица, была образцом женщины двадцатого века. Она познакомилась со своим будущим мужем сразу после окончания школы, а ее единственный ребенок родился, когда ей не было и двадцати. Всю свою жизнь она посвятила созданию дома, который в сознании любого холостяка ассоциируется исключительно с понятиями любви, терпения, упорного труда и самопожертвования.
Он опять отвлекся. Даже карикатурный Наполеон, вылезая из сумасшедшего дома через окно, остановился проверить, насколько крепко связаны простыни. Лиленду все-таки придется познакомиться с этим зданием, пусть даже всего за четыре секунды. Он убедился, что «томпсон» стоит на предохранителе, затем перекинул парусиновую завязку через ограждение и привязал к ней вещмешок. Его по-прежнему беспокоили зажимы на оружейной перевязи. Сначала он будет держаться только за завязку вещмешка: внутри узкой шахты очень мало места для маневра. «Не надо забивать голову всякими дурными мыслями, считай, что это все равно, что поменять колесо у машины».
Что бы его мать подумала о нем сейчас? На самом деле его волновал вопрос, что она думала о нем перед смертью. Она всегда говорила, что гордилась им, но позднее, в минуты откровенности с самим собой, он признал, что это было, не совсем так. Он пугал ее. Да, черт возьми, он всех пугал. Всю жизнь люди старались держаться подальше от него и искали контакта с ним лишь в случае необходимости.
Каждый родитель возлагает на своего ребенка определенные надежды, и это открытие сделано очень давно. Сейчас, когда Стеффи находилась там, внизу, в руках террористов, он тоже рассчитывал на нее, на ее благоразумие. Когда она была маленькой, он играл с ней в «Монополию» и всегда надеялся, что она выиграет. Эта игра напоминала реальную жизнь.
Теперь она за компанию с Эллисом стала кокаинисткой. Свои знания о наркотиках Лиленд почерпнул от Нормы, которая начала курить марихуану, когда он жил у нее. Это было время, когда наркотики только стали наводнять страну. Он не поддался искушению, удержался: с его алкогольным прошлым это было наилучшим решением. Удовольствие, которое вы получаете от наркотиков, зависит исключительно от вашей индивидуальности. Именно поэтому Стеффи и беспокоила его. Он достаточно хорошо знал как свою дочь, так и кокаин: наркотик только усилит и подчеркнет все самое дурное и безобразное, что в ней есть. Кокаином увлекались стойкие наркоманы типа Эллиса, которые всегда жаждут приключений, желают ходить по острию бритвы.
Такой была и Стеффи. Он вздохнул.
В шахту! Надо забыть о страхе. Под ним — четыреста футов. Патрон летел так долго, что это даже удивило его. «Томпсоном» он подпер дверь у основания. Дверь была очень тяжелой и не могла сама закрыться и зажать пистолет-пулемет. Лиленд был уверен, что ему в любом случае придется расстаться с оружием. Шахта была слишком широкой, чтобы он мог упираться в ее стены спиной и ногами. Сначала он свесился на руках и только потом ухватился за самодельный канат. Ничто не сместилось, все осталось на своих местах. Теперь он целиком погрузился в шахту.
Понемногу спускаясь, он непрерывно ощупывал вокруг себя стены в поисках прохода. Они были покрыты какой-то тончайшей пылью. Вход в шахту оставался еще в пределах досягаемости. Надо было спускаться ниже, но он уже не верил в эту затею. Ничего не выйдет.
Хватит думать, все равно выбирать не приходится!
Он опускался все ниже, перебирая руками, пока не добрался до вещмешка, потом до середины завязки. Было так темно, что он не видел собственных рук. Отталкиваясь от стен ногами, он ощупывал их со всех четырех сторон. Прохода нет. Значит, надо спускаться ниже.
О, Боже сделай так, чтобы я не упал!
Оставалось не более трех футов парусиновой завязки. Справа стена отступила. Надо было спуститься еще фута на два.
Оказалось, что не надо. Почти сразу его нога коснулась поверхности горизонтальной шахты, высотой не более двенадцати дюймов.
По крайней мере, есть на что опереться. Вокруг кромешная тьма. Ему предстояло решить, стоило ли попытать счастья в горизонтальной шахте. Как только он выбьет «томпсон», путь назад будет отрезан.
Если эта узкая шахта будет развлетвляться, то он застрянет в ней надолго, возможно, навсегда.
Работая поочередно то правой, то левой ногой, он стал забираться в шахту, пока не оказался там на коленях. Он по-прежнему держался за последние дюймы парусиновой завязки. Чтобы выбить «томпсон», подпирающий железную дверь, надо ослабить давление на завязку. Но он пока держался за нее, чтобы сохранить равновесие.
Не спеши, парень.
Лиленд насухо вытер левую руку о брюки и уперся ею в противоположную стену. Потихоньку ослабил давление на завязку. Сверху донесся глухой металлический звук, который он скорее почувствовал, чем услышал. Теперь он держался за завязку, стараясь не давить на нее.
Он немного свесился вниз головой, проталкивая ноги в горизонтальную шахту как можно дальше и упираясь ягодицами в верхнюю ее стенку. Он залез настолько глубоко, насколько позволяла длина завязки.
Он остановился, чтобы передохнуть.
Перевязь была прикреплена к прикладу «томпсона»: так он будет падать стволом вверх. Он изо всех сил дернул за завязку. Когда она поддалась, он опустился еще ниже и как можно дальше втиснулся в узкое пространство. Высота прохода, по его прикидке, была достаточной. Ему удалось протолкнуть бедра, поэтому он уже фактически лежал. Он довольно свободно повернул голову, но наверху было очень темно и не видно, в каком положении находилось оружие. Сейчас все это обрушится на него, поэтому надо как можно дальше углубиться в горизонтальную шахту в тот момент, когда он дернет в последний раз.
Еще одна передышка. Он начал обратный отсчет от пяти.
Изо всех сил отталкиваясь левой рукой, он яростно втерся в горизонтальную шахту и одновременно дернул за завязку. Наверху ее что-то зацепило, потом отпустило, раздался лязг. В этот момент Лиленд потерял точку опоры и стал вываливаться в вертикальную шахту. На его шею обрушился вещмешок, а «томпсон», рикошетом отскочивший от него, больно ударил прикладом по затылку. Его моментально оглушило: он знал, что так и получится. Он так далеко вывалился из шахты, что мог рукой дотянуться до противоположной стенки. Оружие устремилось дальше вниз, увлекая за собой вещмешок, а заодно и завязку. Он ухватил ее, одновременно залезая обратно. Он чувствовал, что голова кровоточила. Он поймал завязку, но это не исчерпало всех сложностей, к тому же у него все плыло перед глазами от удара. Помогая себе свободной рукой, он забрался внутрь шахты и лег. Руки были вытянуты вперед, снаряжение было перед глазами, а «томпсон» все еще болтался в шахте. Он был длинный и не проходил в отверстие шахты поперек. Лиленд почувствовал, что окровавленной макушкой испачкал верхнюю металлическую поверхность шахты. Он лежал, зажатый со всех сторон. По мере того, как он с огромным трудом вытягивал «томпсон», внутри него нарастала ярость. Он ни о чем не думал; его рука легла на предохранитель. Он был настолько зол на себя и на ситуацию, в которой оказался, что уже не отдавал отчета в своих действиях. Он нащупал спусковой крючок, нажал, и «томпсон» выстрелил.
- Предыдущая
- 19/44
- Следующая
