Крепкий орешек - Торп Родерик - Страница 12

• Предыдущая
• 12/44
• Следующая

Естественно, не приходится ждать помощи от средств массовой информации. Они не виноваты в этом. Они создают новости. Но если мы будем выставлять заключенных перед прессой, газеты начнут рассказывать, что они ели на завтрак в возрасте семи лет, а если им не удастся узнать что-либо подобное, они придумают это сами. А телевидение лишь показывает то, на что направлен объектив телекамеры.

Я хочу, чтобы меня ясно поняли. Преступник — это злобный, коварный, самоуверенный и ничтожный негодяй. Ему убить человека — раз плюнуть. Человек, который в моем районе пускает в ход оружие, должен знать, что против него будут применены самые крайние меры. Я имею в виду смерть. Если эти люди окажутся на моей территории, их унесут на носилках, не накрыв простыней, чтобы каждый бандит знал, что его ждет впереди. Я не шучу — и Бог мне судья. За это я несу личную ответственность.

Он сел. Один за другим начальники полицейских управлений и их представители начали подниматься и аплодировать. Лиленд и здоровенный парень, сидевший справа от него, встали последними.

— Умрет много невинных людей, — сказал парень.

На его слова обернулся пожилой человек из предыдущего ряда.

— Через десять — пятнадцать лет эти ублюдки доберутся до атомной бомбы. И, вы думаете, их что-нибудь остановит и они не воспользуются ею?

Теперь все это уже не имело значения. Малыш Тони, человек на тридцать втором этаже, был одним из тех, о ком шла речь на конференции. Антон Грубер, или Антонио Рохас, Кровавый Малыш Тони, который поправляет галстуки и любит «преподносить подарок смерти» в виде черной бутоньерки.

И все-таки Лиленд чертовски мало знал. Сейчас было 20.52. Банда находилась в здании более получаса. Они пока не пускали в ход оружие, но это ничего не значило. Что они задумали? Этот налет не был похож на групповое убийство. Уж очень их много. Речь, которую услышал Лиленд, не оставляла сомнений в том, что — какие бы цели они ни преследовали — они придадут делу огласку, а значит, возьмут заложников.

Согнав заложников в кучу и используя их в качестве прикрытия, они смогут увезти на грузовике до сорока человек. Если они вооружены автоматами, то, вероятно, у них есть и осколочные гранаты.

И вдруг Лиленд понял, что слышит шум работающего лифта.

20.56, тихоокеанское поясное время

Он босиком бежал по ковру. Судя по звуку, лифт двигался вверх, и Лиленд хотел убедиться в этом.

Холл на тридцать втором этаже был освещен, как в рабочее время. Он отчетливо услышал шум работающего лифта и приложил ухо к двери, как оказалось, вовремя — где-то очень высоко двери лифта с грохотом открылись.

Сорок этажей. До последнего этажа — семь лестничных пролетов. Если высота одного этажа десять футов, то в общей сложности надо преодолеть семьдесят футов. Он был в хорошей форме, каждое утро делал приседания, много ходил пешком в любое время года. С тех пор, как бросил пить, не курил. Единственное, что он наверняка знал о сороковом этаже: там находился офис Риверса, а возможно, и офисы и других руководителей компании.

В очередной раз он оказался на северо-западной лестнице, прикинув, что услышит, когда лифт пойдет вниз. Он задерживался на каждом этаже, чтобы запомнить планировку. Чем больше информации — тем лучше, а ее явно не хватало. Самое большее, что он мог сделать, — освободить заложников. Он остановился на тридцать восьмом этаже, тоже совершенно открытом, чтобы передохнуть.

Можно попытаться нарушить планы бандитов. Можно сделать так, что о них узнают раньше, чем они того хотят. Вахтер заметил, что сегодня дежурит очень мало офицеров полицейского управления Лос-Анджелеса, возможно, двести — триста человек на весь город. Штурмовой отряд должен быть приведен в готовность по первому сигналу, однако членов отряда оповещают индивидуально. Но в данном случае полицейскому управлению города понадобятся значительно большие силы, чем штурмовой отряд и капитан в придачу. Лиленд знал процедуру подготовки: не менее трех часов, а руководить операцией будет заместитель начальника.

А все это время, если Лиленду, конечно, удастся выбраться из здания и предупредить полицию, заложники будут оставаться в руках террористов. А что если попробовать оказать на них какое-нибудь давление?

Каким образом? Что можно сделать?

Если дождаться момента, когда лифт снова пойдет вниз, и нажать на кнопку вызова, он остановится и двери откроются раньше, чем террористы сообразят, в чем дело.

Даже если их будет всего двое, у Лиленда с его браунингом практически нет никаких шансов, поскольку они вооружены автоматами.

Допустим, ему все-таки удастся уложить обоих. И завладеть их оружием. Но по характеру и количеству ран на теле все равно можно догадаться, что их было двое против одного.

Им станет ясно также, что он вооружен пистолетом.

Чем меньше они знают о нем, тем больше у него шансов остаться в живых. И пожить еще.

Тут ему пришло в голову, что самый большой шанс у него будет в том случае, если он вообще ничего не предпримет, выйдет из этого дела...

Но он мог запросто сорвать их планы. Мог подать сигнал из здания. В конце концов, он мог вызвать огонь на себя.

Эта идея понравилась ему.

Но что делать с браунингом и его чертовой дюжиной патронов? Пусть они думают, что он не вооружен. Чем дольше они не будут знать о браунинге, тем большую роль он сыграет в нужный момент.

Он задержался на тридцать девятом этаже, чтобы записать, что видел ниже. Что ж, он выбрал подходящее место для хранения и последующего извлечения информации, поскольку на тридцать девятом размещался компьютерный комплекс «Клаксона», — целый этаж, сверкающий больничной чистотой; банки данных и терминалы.

Лиленд набросал небольшой план, составленный на основе наблюдений и выводов:

40-й. Офисы руководства.

39-й. Компьютеры.

38-й. Открытый — одни столы.

37-й. Северная сторона — личные кабинеты; южная сторона — открытая — подготовка текстов.

36-й. Небольшие комнаты — стены и прозрачные перегородки.

35-й. Открытый.

34-й. Открытый.

33-й. Небольшие комнаты и офисы; телевизоры.

32-й. Заложники.

Ценная информация, но чего она стоит, если ее нельзя передать? Лиленд понимал, что если недооценит сложившееся положение, то он, считай, уже труп. Ведь это нечто иное, чем война. Наверняка у террористов были свои люди в здании. Они подали сигнал, что все приглашенные собрались наверху. То, что они полностью контролируют ситуацию, свидетельствует о получении предварительной информации, например, от какой-нибудь придурковатой секретарши, наподобие той, что прикололась к нему в холле. Он был уверен в этом.

Значит, банда была в курсе, кто из присутствовавших был влиятельным лицом, а кто нет. Вопрос заключался только в том, как много они знали. Лиленду оставалось предположить самое худшее.

Он поднялся на самый верх. Дверь с лестничной клетки вела в холл, более узкий, чем на нижних этажах. Холл был отделан красным деревом и застлан мягким уютным ковром. Горел свет. Лиленд слышал только шум работающего кондиционера. Не этаж, а, по-видимому, настоящий лабиринт из офисов, конференц-зала, столовой, коммутатора и, вероятно, небольшого, но полностью оснащенного спортзала.

Лиленд замер. Что еще?

Макет моста.

Что еще он знает про мост?

Лиленд предположил, что все террористы — немцы или европейцы. Интересно, а как выглядит чилийский молокосос? Военная хунта, правившая в Чили, была самым репрессивным в Америке режимом, практиковавшим пытки и отправлявшим людей на смерть с не меньшим азартом, чем диктатор Дювалье на Гаити в наиболее страшные годы своего правления.

Лиленд опять услышал звук работающего лифта. Теперь он так близко находился к крыше и механизмам, приводящим в движение лифты, что уже не мог с уверенностью сказать, какой из них поднялся на этаж. Одно он знал наверняка: бандиты еще не отключили их.

• Предыдущая
• 12/44
• Следующая