Багровые волны - Максимушкин Андрей Владимирович - Страница 29
- Предыдущая
- 29/44
- Следующая
Характеристики торпеды Т-14 поражали воображение: чудовищный калибр, длина в 24 метра, дальность хода 21 морская миля на скорости 34 узла. Предназначалось это болезненное детище НИИ «Гидроприбор» для ударов по вражеским портам и эскадрам с предельной дистанции.
К сожалению, когда строили это чудо, всей научной братией насиловали нормальную субмарину, учесть мнение моряков забыли. В итоге Б-32 оказалась тихоходной, неустойчивой на курсе, приобрела отвратную привычку к рысканью на перископной глубине. Для экипажа выходы в море превратились в сущее мучение. Дальность плавания тоже резко упала.
Виктору Котлову искренне было жаль своего старого сослуживца Эммануила Махнова. Бедняга так надеялся получить боевой корабль, стать полноправным командиром, и вот тебе! Назначили на "беременную «Буку». Любой от такого подарка судьбы призадумается о смысле бытия и тщетности своих потуг принести пользу обществу. Иной может запить, наплевать на службу, опуститься.
Кто угодно, но не Махнов. Нулила Махнов — как его называли близкие друзья — в свое время быстро поднялся по политической части, во время Английской войны служил помполитом на подлодке Д-3. Немало он тогда попил крови Котлову, все больше не из вредности, а по неграмотности и своему неуемному энтузиазму. Был ранен, долго лечился. В госпитале Махнов и взялся за ум, попросил друзей прислать хороших книг, тетради с лекциями наставников военных училищ и серьезно занялся своей подготовкой.
К знаменитому двадцатому партсъезду 46-го года отменившему руководящую роль партийных органов, Махнов уже был достаточно грамотным и опытным офицером-подводником, получившим допуск к самостоятельному несению вахты и управлению подводным кораблем. Он безболезненно перевелся командиром БЧ-2-3 на североморскую С-26 и продолжил службу.
В отличие от других помполитов Эммануилу, повезло, вместо перевода в тыловые части или увольнения остался на подплаве. Прошло совсем немного времени, и Махнова вновь перевели, на этот раз в Плимут, главную базу Атлантического флота и назначили старпомом корабля С-88 новой подводной лодки 613го проекта. И вот весной 50го года Махнову присвоили капитана второго ранга и вызвали в Ленинград принимать свой корабль. До встречи с заводчанами бедолага и не подозревал, какое чудо с подбрюшьем ему досталось. А потом стало поздно.
— Мы искать U-бот? — в тесном помещении центрального поста появился фрегат-капитан Дитрих Борхерт проходивший в судовой роли как помощник штурмана, в действительности являвшийся военным наблюдателем Кригсмарине.
— Еще один — еле слышно прошептал старпом.
С точки зрения капитан-лейтенанта Станислава Зубко в этом походе на борту корабля было слишком много высокопоставленных гостей. Плохая примета. Или экипаж замучают придирками, или командир устроит показуху с утренними построениями на палубе, подъемом флага, и прочими формальностями, или вообще фортуна повернется к подводникам своим задним лицом, и тогда жди беды. Нет, что ни говори, а подводники не любят когда их назначают адмиральским кораблем со всеми вытекающими последствиями. Хуже бывает, только если на борту находятся иностранцы, и не в качестве пленных, а как друзья-союзники.
— Подходим к точке рандеву, гидроакустики слышат чужую подлодку — просветил немецкого коллегу Котлов.
— Гер контр-адмирал, «чужую» это есть означает американско, или советская?
— Выясним — кивнул в ответ командующий бригадой. — Подойдем поближе и выясним. А вахтенному начальнику не мешает вспомнить положения касающиеся порядка действий при обнаружении неизвестного корабля.
— Так точно, товарищ контр-адмирал — покраснел старпом не забывая вдавить кнопку.
По отсекам Б-27 зазвучала тревожная трель боевого сигнала. Готовность N2. Это означает — на боевых постах находится только вахтенная смена. Обе остальные смены отдыхают в непосредственной близости от постов, оружие и технические средства готовятся к немедленному использованию.
Вскоре на центральном посту стало тесновато. Через люки отсека протискивались спешащие по своим постам моряки. Один за другим прибежали те, кому по расписанию положено находится в третьем отсеке. Одним из первых пролез через комингс люка командир подлодки капитан второго ранга Дмитрий Самойлов. Как и положено командиру, он выслушал рапорты вахтенных и лично переговорил с гидроакустиками по внутрикорабельной связи.
— Поворот влево на один румб — скомандовал Самойлов и как бы невзначай включил громкую связь. С этого момента доклады всех постов передавались через установленные в отсеках динамики.
Хороший психологический прием. Виктор Котлов сам ввел это метод боевого управления и требовал того же самого от своих командиров подлодок. Опыт войны. Зажатые в тесноте отсеков моряки не видят и не слышат, что там творится над головой. Нервы не всегда выдерживают напряжение, пытку безвестностью. Людям остается только вслушиваться в шумы за бортом подлодки гадать, что же собираются делать командиры?
Возможность же слышать тоже самое, что и офицеры, получать информацию с наблюдательных постов, от гидроакустиков и радистов создает атмосферу причастности, сплачивает экипаж в один многоголовый и многорукий организм. Ошибки отдельных товарищей тоже становятся достоянием гласности, что заставляет моряков работать аккуратнее и внимательнее. Одно дело, когда забывшему проверить автоматику безпузырьковой стрельбы матросику сделает внушение старшина, и совсем другой оборот, когда его после боя вразумят такие же обитатели подвесных коек, матросы-срочники. Погибать то из-за чужого разгильдяйства никто не хочет.
— Сорок кабельтовых. Шумы раздваиваются. Пеленгуется вторая цель.
— Щелкните его гидролокатором — требует командир.
Пока идет сближение с неизвестными, Виктор Котлов берет немца за плечи и увлекает его за собой во второй отсек. Нечего мешать, людям работать. На центральном посту и так не повернуться.
Понг-понг-понг. Неприятный противный звон заставляет людей втянуть головы в плечи. Облучение вражеским гидролокатором. Мы уже на прицеле.
— Локаторное пеленгование подтверждает данные шумопеленгатора — бодро рапортует рубка акустиков — две подводные лодки. Лидирующая водоизмещением до полутора тысяч тонн, вторая крупнее, сигнал глухой, нечеткий. Амплитуда скачет.
— Как нечеткий? Включить фильтра — требует Самойлов.
— Дважды просвечивали, товарищ капитан второго ранга — обижается акустик, Котлов узнал голос: мичман Петренко, одно время плавали вместе на К-22.
— Сигнал расплывается.
— К черту сигнал! — вмешивается старпом, смущение, вызванное несвоевременным визитом контр-адмирала, прошло, сейчас это спокойный, ответственный, владеющий ситуацией офицер. — Пора всплывать, товарищ командир.
— Боевая тревога! Всплытие! Расчетам зенитных автоматов приготовиться!
В это время развалившийся на пристенной скамье в кают-компании, Котлов радостно улыбаясь, извлек из кармана трубку и кисет с табаком.
— Я понял! Это был противопокрытие — с этими словами немец постучал по декоративной панели облицовки.
— Противопокрытие? — Виктор Котлов недоуменно посмотрел на свою трубку.
— Покрывать корпус U-бот — пояснил Дитрих — мешает локатору, делает тише.
— Понял.
Речь шла о специальном покрытии корпусов подводных лодок. Флотские специалисты возлагали на это новшество большие надежды. Толстый слой мастики действительно рассеивал эхосигнал и немного сокращал дистанцию уверенного обнаружения подлодки локатором.
Одним из первых кораблей с антилокаторным покрытием была Б-32. Немцы тоже обливали свои новые подлодки упругим компаундом. И их покрытие было долговечнее и прочнее нашего. Что до американцев, то по данным флотской разведки, они еще до такого не додумались. Все экипажи докладывали, что эхосигнал от американских субмарин четкий, звонкий, идет без искажений.
Через три минуты люди почувствовали негромкий хлопок, и легкую качку. Слышно было, как во втором отсеке открыли люк, по трапу прогрохотали ноги артиллеристов. Включилась вентиляция отсеков, в помещениях сразу запахло морем.
- Предыдущая
- 29/44
- Следующая
