Тайна Старого Леса - Халимендис Тори "Тори Халимендис" - Страница 4

-А тебе-то чего? - резонно спросил его кто-то из собравшейся толпы. - Золотники тебе уплатили, а как с конем быть - потом разберемся. А теперь не помешало бы взглянуть на его вещи, авось и выясним чего.

Воодушевленная такой идеей толпа повалила в трактир. Вещей у постояльца оказалось немного, но на самом дне дорожной сумы обнаружились браслет с крохотными бриллиантами и кольцо с сапфиром.

-Да это же браслет покойной Ив! - изумленно воскликнула жена трактирщика, что зорким глазом следила, как бы кто-нибудь во время осмотра комнаты не прихватил чего из принадлежащего хозяевам. - Она все время его носила. Хвалилась, что наследство от прабабки, я сама столько раз слыхала.

Тут же позвали и родителей Ив, хотя особой нужды в том не было, браслет многие узнали. Мясник, чья жена слегла от волнения, сходу опознал украшение покойницы и добавил, что погибшего не знал, а уж что могло бы связывать его с Ив - и вовсе ума не приложит. Когда же он видел браслет в последний раз, тоже не припоминает, ибо им с женой после похорон не до побрякушек было. Поворчав, что хорошо богатым - вон и золото не считают ("Зато дочери лишились", - пристыдила завистников трактирщица), горожане потянулись в храм. Подозреваю, что звало их туда не благочестие, а банальное любопытство: всем хотелось еще разок взглянуть на загадочного незнакомца, столь трагически погибшего. Я же осталась в убеждении, что в моей жизни происходит нечто необъяснимое - и началось это далеко не вчера.

Естественно, это происшествие вызвало в нашем городке бурные пересуды. Разговоры не утихали долго, версии высказывались самые разнообразные. Судачили кумушки на лавочках, строили различные предположения мужики вечером в трактире, да и молодежь, собравшись на гульбище, неизменно поминала в разговорах таинственного незнакомца, нашедшего в нашем городке столь ужасную кончину. Помимо золотых безделушек в дорожной суме, на поясе странника обнаружили кошель, туго набитый золотниками, но версии о путешествующем купце придерживалось меньшинство. Кроме того, куда сильнее его личности горожан занимал вопрос его возможной связи с Ив - ведь откуда-то он взял ее браслет? Высказанное робким голосом предположение сына трактирщика, что путник грабил могилы, с коей целью по городам и скитался, со смехом отвергли - во-первых, могила Ив осталась нетронутой (любопытствующие сразу проверили), а во-вторых, для подобного черного дела следовало бы выбрать город побогаче. Девушки из числа романтично настроенных заверяли всех в том, что незнакомец был тайным возлюбленным Ив, ничего не знавшим о ее смерти и явившимся, дабы выкрасть любимую из отчего дома. Браслет же, по их мнению, Ив сама вручила парню, как знак своей любви. Парней, открыто посмеивающихся над подобными догадками, они называли не иначе, как "бесчувственные" и "жестокосердные". Сплетницы постарше заклеймили Ив гулящей особой - но очень тихо, шепотком, чтобы не дошло ни до священника, не одобрявшего подобные суждения, ни до родителей Ив, уж точно подобных пересудов никому бы не спустивших. Но, убедившись в отсутствии лишних ушей, добропорядочные матроны увлеченно вспоминали, как вилась Ив вокруг Питера - а браслет-то у чужака нашелся, знать, не просто так. Иногда кто-нибудь из местных кликуш начинал вдруг всхлипывать и причитать, что эти смерти - только начало, что городок наш проклят и что ждут нас самые ужасные события. Прочие сплетницы на них шикали. К чести же мужской части населения городка, надо заметить, что моральный облик погибшей беспокоил их мало. Разговоры в трактире в основном велись вокруг того, действительно ли путник был в нашем городе проездом либо же его привели сюда какие-то темные делишки. В честность его никто из мужиков не верил - ну не станет ведь честный человек отказывать себе в удовольствии скоротать вечерок в приятной компании, отправившись вместо того невесть зачем на пустырь за кладбищем. Трактирщик, довольный, что ему удалось-таки оставить себе коня, с удовольствием поддерживал подобные разговоры. Что до меня, то разговоры я слушала, но язык предпочитала держать за зубами. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь узнал о моем непосредственном участии в этой истории. Догадки же, пришедшие мне в голову, казались одновременно неправдоподобными и пугающими. По моему разумению, череду смертей открывала гибель Тома. И оба мужчины, и Том, и лже-Робби, представляли для меня угрозу. Поверить окончательно в то, что это меня оберегают некие высшие силы, мешала лишь гибель Ив - ведь вредить мне подруга не собиралась. Но и умерла она не от зубов Волка - а мне теперь невесть почему казалось, что в смерти Тома виновен все тот же Зверь. Да еще и странные обвинения Лидии, объяснения которым я не нашла, сбивали с толку. Попробовать же поговорить с ней еще раз я себя так и не заставила.

Постепенно пересуды затихали. Шло время, новых догадок ни у кого не появилось, а обсуждать изо дня в день старые порядком поднадоело. Да и иные события, пусть и не столь увлекательные, отвлекали внимание на себя: жена кузнеца разрешилась двойней (мужские шуточки, отпускающиеся при виде счастливого отца, вгоняли благопристойных женщин в краску), Алан посватался к Лизбет (по всеобщему мнению, давно бы уж пора, как-никак чуть ли не с детских лет друг за дружкой ходят), у бедолаги Сары пали разом две козы (не иначе порчу кто навел). Эти и прочие подобные им события, такие привычные, часто случавшиеся в жизни городка, вытеснили из обсуждений две страшные смерти. Даже я все реже возвращалась мыслями к непонятным происшествиям, лишь изредка погружаясь в воспоминания. Да полно, не привиделось ли мне? Волк, появившийся, чтобы защитить меня... Со временем подобное стало казаться плодом воображения. Вероятнее всего, я просто-напросто не заинтересовала зверя как добыча. И ничего необъяснимого и невероятного нет в этой цепи случайных совпадений. Как бы ни были связаны лже-Робби и Ив, ко мне это отношения не имело. Вот только непонятно, что от меня понадобилось чужаку, но этого мне уже не узнать.

Несколько раз за это время я видела Элсмет. Проходила мимо она по обыкновению молча, только обжигала меня яркими черными глазами. Мне чудилась во взгляде ее затаенная ярость и еще нечто, подобрать определение чему я так и не смогла - но было это нечто столь неприятным, что меня пробирал озноб.

Лето незаметно приближалось к концу, тихо подкрадывалась осень. Несмотря на все еще жаркие дни, ночи уже стали холодными. Небо все еще слепило глаза выцветшей голубизной, вода в пруду все еще была теплой, а редкие грозы - стремительными, но мимолетность этого блаженного времени ощущалась очень остро. И если случалось ночью выйти во двор и взглянуть вверх, то можно было увидать, как с небосклона едва ли не дождем падают звезды. Отчаянно пытаясь насладиться последними теплыми вечерами, жители городка не спешили расходиться по домам с заходом солнца. Они неспешно прогуливались по улочкам, сидели во дворах, болтая о разной ерунде с соседями и приятелями, собирались небольшими компаниями на лавочках у колодца, возле храма или ратуши. Неудивительно, что мне тоже не хотелось расставаться с летом. В воздухе, казалось, была разлита тихая грусть и напряженное предчувствие, ощущавшееся натянутой струной, только тронь - и оборвется. Что-то вот-вот должно было случиться - но что? И только ли мне чудилась эта звенящая струна? Во всяком случае, окружающие жили привычной жизнью, но иногда я ловила себя на том, что внимательнее обыкновенного вслушиваюсь в произнесенные собеседниками слова, словно пытаюсь уловить тайный смысл, и вглядываюсь в лица в поисках изменений. Со мною же если и произошли перемены, то никто их пока не заметил. Сама я могла отметить только одно: все чаще на закате, в сгущающихся сумерках, меня тянуло в Лес ощущение, словно я позабыла сделать нечто важное и необходимое настолько, что сил сопротивляться странному желанию с каждым днем становилось все меньше. В тот день я даже дошла до кладбища и уже у ограды, обругав себя как следует, повернула домой. Стремительно темнело, поэтому я не смогла сразу разглядеть сидящую под кустом давно отцветшей сирени парочку. Впрочем, они тоже не заметили меня, остановившуюся при звуке их голосов. Поначалу я думала поздороваться и пройти мимо, но, узнав спорящих, спряталась за росшую в нескольких шагах невысокую ель - до того мне не хотелось видеть этих двоих. Подслушивать я не собиралась, но разговаривали они так громко, что я стала невольным свидетелем их ссоры и могла только пожалеть, что они выбрали это уединенное место на окраине, мимо которого как раз и проходила дорога на кладбище.