Опасный поцелуй (Самозванка) - Торнтон Элизабет - Страница 33

• Предыдущая
• 33/67
• Следующая

— Прекрасно! — Ник обернулся к компаньонам. — Все прошло как нельзя лучше. У этой девчонки золотой характер. Не обидчивая, скромная… Другая бы на ее месте… Тебе повезло, Грей.

Грей пулей вылетел из комнаты. Харт сделал круглые глаза и осмелился заметить вслух, что больших идиотов, чем Ник, он пока не встречал.

— Что я такого сказал? — Ник полез было с ним в ссору, но Харт отмахнулся от него.

Следуя по пятам к ожидающему их внизу экипажу, Ник все время повторял:

— Что я такого особенного сказал?

Экипаж остановился. Голова Деборы дернулась, и она пробудилась от дремоты, навеваемой дорогой. Перчаткой она протерла запотевшее стекло. Моросил дождь и видимость была плохая, но она знала, что Грей гарцует на коне где-нибудь поблизости от кареты. Так было все время с тех пор, как два дня назад их экипаж начал свой путь в Лондон. Хотя в карете вполне удобно могли разместиться шесть человек, все трое мужчин туда не заглядывали, а продолжали болтаться в седлах и мокнуть под дождем. Через каждые пару часов делали остановку на отдых, особенно если им встречалось какое-нибудь жилище. Ей предоставили широкий диван, посчитав, видимо, что он ей необходим. Дебора удобно обложилась мягкими подушками и вновь смежила веки. На этот раз сон не приходил, но у нее было много тем для раздумий. Напряжение от присутствия ее спутников поблизости начинало на нее действовать каким-то странным образом. Они заслуживали не просто презрительного молчания за то, что они проделывали с ней. В то же время, ей казалось, что, подвергая их остракизму, она тем самым наказывает и себя. Девушка, нанятая для нее в качестве горничной и компаньонки, была мила, услужлива, но никак не годилась в качестве собеседницы. Треана — так ее звали — была совсем ребенком и страшно робела.

Один раз, обедая за общим столом в большой гостинице, Дебора сделала попытку вставить слово в разговор посетителей, но Грей повел себя так грубо, что беседа тут же увяла. По выражению его лица она догадалась, что ему очень хочется вывести ее из себя, но твердо решила не давать ему повода затеять скандал.

С Квентином тоже общаться было нелегко. Он сводил все разговоры к восхвалению своего нового идола, повторяя словечки лорда Кендала, его шутки, казавшиеся ей не смешными, а даже грубыми. Квентин полностью находился под влиянием своего кумира. Иногда ей самой не верилось, что симпатичные внешне мужчины, так заботящиеся о ее комфорте во время путешествия, — это те самые мерзавцы, которые терроризировали ее, когда она была их пленницей. Особая перемена произошла с Хартом. К Деборе он относился с величайшим почтением, но больше всего ее изумила его доброта и нежность, которую он проявлял к Квентину.

Один раз за обедом Харт завел разговор о своей жене и сыне, и лицо его засветилось нежностью. Дебора просто не узнавала в нем того человека, при виде которого у нее от страха подгибались колени. Он обещал Квентину познакомить его со своим сыном Язоном, говорил, что тот уже ждет встречи с новым другом, описывал свой дом и поместье и предсказывал, как им будет хорошо там всем вместе.

Дебора чуть приоткрыла глаза, почувствовав, что горничная внимательно изучает ее. Для Деборы в этом не было ничего необычного. Ник поведал глупенькой Треане, конечно под строжайшим секретом, тайну, якобы известную только ему одному. Теперь Треана была уверена, что лорд Кендал имеет «романтическое влечение» к Деборе. С этого момента девушка стала изучать одежду, обувь и даже белье своей хозяйки. Она подражала ее манерам, ее выговору, как будто репетировала роль Деборы для какой-нибудь будущей театральной постановки.

Девушка бредила Кендалом. Она не обращала внимания ни на что по дороге, хотя ей прежде никогда не приходилось выезжать из своего городка. Ее большие карие, по-детски круглые глаза не отрывались от статной фигуры Грея. И все это сопровождалось томительными глубокими вздохами. Она явно хотела быть замеченной предметом своего обожания. Но он больше обращал внимания на своего коня Юпитера) чем на влюбленную горничную из Уэлса. Постепенно Треана начала относиться к Деборе с плохо скрытой укоризной. Она не могла понять, почему Дебора так холодно обращается с Кендалом. Дебора, естественно, не посвятила ее в подробности.

Все это уже начало действовать Деборе на нервы, и она совсем не расстроилась, когда при подъезде к Лондону маленькая горничная без долгих объяснений отправилась обратно к себе в провинцию. Его сиятельство говорил, что у матери в доме полно горничных. Дебора надеялась, что там найдется хоть одна не такая доверчивая и влюбчивая, как Треана.

История с Треаной навела ее на размышления, что в Грее есть что-то влекущее к себе женщин, и не только юных простушек. Она не отрицала, что он обладает мужественной красотой настоящего мужчины. За время путешествия она изучала его так же, как Треана изучала ее.

От него исходило ощущение силы и властности, чувство, что с ним опасно вступать в рискованные игры. У него было свое очарование, отличное от мягкого шарма Ника. В его репертуаре не было улыбок и вздохов, загадочных взглядов, которыми пользуются завзятые покорители женских сердец. Он просто отдавал женщине все свое внимание, весь жар души и тела, как будто предмет его страсти есть единственная женщина на земле. И это действовало. Таких взглядов он не тратил на Дебору. Но с ней Грей потерпел бы неудачу, и она надеялась, что он это знает.

Когда они прибыли в Кастл-ин-Мальборо на последний привал и Грей помог ей вылезти из кареты, Дебора заговорила с ним дружелюбно, как поступала всегда, если Квентин наблюдал за ними. Ведь он считал их лучшими друзьями. Усмешка в глазах Грея дала ей понять, что они выбрали одинаковую тактику.

Грей почувствовал неладное в тот момент, когда кто-то постучался в дверь его спальни.

— В чем дело?

Гостиничная служанка застыла, ошеломленная, словно никогда не видела мужчину без рубашки. Грей не стал дожидаться, пока девица очнется. Накинув сюртук, он продолжал одеваться, засыпая горничную вопросами.

— Тебя послала мисс Вейман? Да опомнись ты, ради Бога, девчонка! Скажи, что случилось.

Опустив глаза, словно ограждая себя этим от потрясшей ее мускулистой груди, она пробормотала послание, которое ей велели передать.

— Пожалуйста, будьте так добры, ваше сиятельство. Мисс Вейман просила, чтобы вы пришли немедленно. Мальчику очень плохо.

Дверь в комнату Квентина была всего в нескольких шагах. Грей одним прыжком пересек коридор, постучался и, не дожидаясь ответа, вошел. Дебора сидела на краю кровати, проводя прохладной рукой по влажному от пота лбу мальчика.

Дебора поднялась навстречу Грею. Она была уже в ночном одеянии. Над темно-зеленым воротником халата Грей заметил белую полосу ночной сорочки. Сейчас она была похожа не на опытную гувернантку, а на испуганную девочку.

— Не впадайте в панику, Дебора! Скажите толком, что случилось.

— Я никогда не видела его в таком состоянии. Может быть, он съел что-то не то, а может, это все гораздо серьезнее. Нам нужен врач.

Грей склонился над мальчиком. Глаза Квентина были широко раскрыты. У него был какой-то странный отсутствующий взгляд. Грей уловил в дыхании мальчика знакомый запах.

— Где шерри, который я послал тебе в номер сегодня вечером?

— Шерри? Я ничего не знаю об этом.

— Я думаю, — сказал Грей, — что Квентин может нам дать ответ на этот вопрос.

Квентин облизал пересохшие губы.

— Я выпил его, — прошептал он.

— Сколько ты выпил?

Квентин неуверенно взглянул в сторону буфета.

— Я не знаю.

В буфете Грей обнаружил бутылку шерри и пустой стакан. Он посмотрел бутылку на свет.

— Около двух стаканов, я думаю. Дебора ахнула.

— Что же теперь будет?

— Ничего страшного. Оставьте нас наедине. Это мужской разговор. Принесите мне только кувшин холодной воды.

Грей выпроводил Дебору и служанку из спальни.

• Предыдущая
• 33/67
• Следующая