Черчилль - Бедарида Франсуа - Страница 36

• Предыдущая
• 36/126
• Следующая

Уинстон вновь оказался в центре событий в апреле, когда противник нанес сокрушительный удар армии союзников во Фландрии. Враг наступал на большой территории, включавшей и деревушку «Плаг-Стрит», в окопах которой некогда сражался Черчилль. День 8 августа 1918 года стал черным днем для немецкой армии, как говорил Людендорф. Черчилль с чувством глубокого удовлетворения присутствовал при танковой атаке союзников, которая наконец увенчалась успехом. Вражеский фронт был прорван (а первый убедительный смотр новой техники, задействованной в атаке, состоялся еще в ноябре 1917 года близ Камбре).

Отныне долгожданная победа была уже не за горами. В «Мировом кризисе» Черчилль рассказал, как в момент подписания перемирия он открыл в министерстве выходящее на Трафальгарскую площадь окно и с глубоким волнением, совсем не похожим на то, которое он испытывал в четырнадцатом году, слушал бой Биг-Бена, отмерившего одиннадцатый час одиннадцатого дня одиннадцатого месяца 1918 года. Бой часов подхватили колокола всех лондонских церквей.

Теперь, когда не слышно было звуков выстрелов и грохота орудийных залпов, когда вдали уже показался голубь мира, у жителей Европы появилась надежда вернуться, наконец, к нормальной жизни, которую они вели до войны («back to 1914» — «вернуться к 1914 году» —англ.). Что же касается Черчилля, он не разделял этих иллюзий, хотя активно поддерживал Ллойда Джорджа, когда тот пообещал бойцам подарить им по возвращении «дома, достойные их героизма».

Пока же, прежде всего, нужно было подумать о выборах, поскольку в последний раз они проводились аж в 1910 году. Перед правительством стоял ключевой вопрос, ответ на который необходимо было дать как можно скорее: сохранить или нет коалиционное правительство, ведь от этого зависела предвыборная тактика партий. Начиная с 1915 года управление Соединенным Королевством под предлогом защиты родины было доверено коалиционному правительству. Во главе с либеральным премьер-министром Асквитом, а затем во главе с Ллойдом Джорджем либералы и консерваторы, к которым присоединились ратовавшие за священный союз лейбористы, вершили судьбу Британии. Вопрос заключался в следующем: должна ли и может ли быть сохранена в мирное время эта коалиция, вызванная к жизни войной?

Нерешительность политиков усугубилась новыми факторами. Произошел раскол в старой либеральной партии, разделившейся на два враждебных лагеря. Большинство либералов поддерживали Ллойда Джорджа и выступали за коалицию. Черчилль был одним из лидеров этого либерального крыла. По другую сторону баррикад оказались сторонники Асквита, в марте 1918 года проголосовавшие в палате общин против коалиции, но голосующих теперь стало втрое больше. В 1918 году был принят закон, согласно которому право голоса получали все мужчины, начиная с двадцати одного года, и все женщины, начиная с тридцати лет.

В конце концов, рожденный в годы испытаний альянс был сохранен, и возглавил его снова Ллойд Джордж. Черчилля это несказанно обрадовало, ведь он всегда мечтал о центристском коалиционном правительстве, которое руководило бы страной в мирное время. 14 декабря 1918 года выборы в законодательное собрание на территории Великобритании проходили при наличии трех «кандидатов». Первым «кандидатом» был лагерь депутатов, выступавших за коалицию. Они получили две трети мест в парламенте, и победа осталась за ними, причем львиная доля голосов досталась консерваторам, также поддерживавшим коалицию. Ко второму лагерю принадлежали либералы Асквита, потерпевшие жестокое поражение. Что же до третьего лагеря — лагеря лейбористов, то он с честью прошел это испытание, заполучив двадцать два процента голосов. В своем округе Данди Черчилль одержал блистательную победу, намного опередив остальных претендентов.

В ходе избирательной кампании Уинстон не пошел вслед за модой и поостерегся клеймить Германию. Он не требовал предать суду Вильгельма II («Hang the Kaiser»[129]), не призывал отомстить Германии («сдавить апельсин так, чтобы из него выскочили все косточки», как говорил Ллойд Джордж). Черчилль, напротив, мечтал о примирении победителя и побежденного, проявив тем самым великодушие и широту души. Само собой, здесь не обошлось и без политического расчета, ведь хитроумный Черчилль ничего не делал просто так, по одному лишь велению сердца. Он ненавидел прусских солдафонов, он хотел и впоследствии не скрывал этого, «чтобы победители обходились с немцами гуманно, прилично кормили, а их заводы поделили между собой»[130].

Что же касается внутренней политики, то здесь Черчилль ратовал за смелые социальные реформы. У него появился шанс раздуть тлеющие угли своего былого радикализма, по-прежнему посягая при этом на права лейбористов. И он снова затянул старую песню во славу реформ и благосостояния. «Необходимо, — объяснял он Ллойду Джорджу, — объединить все просвещенные силы страны и повести их по пути науки и дисциплины на помощь бедным горемыкам». «Так, — говорил Черчилль, — мы сможем обеспечить „процветание и стабильность империи“»[131].

Однако министерский портфель, который Ллойд Джордж предложил Черчиллю в новом коалиционном правительстве, — портфель министра военного ведомства — при всей своей значимости не предполагал его участия в решении внутриполитических вопросов. Черчилль больше двух лет совмещал руководство военным министерством и министерством авиации, которое ему поручили «в нагрузку». Это продолжалось с 10 января 1919 года по 13 февраля 1921 года — тогда Уинстон перешел в министерство по делам колоний, однако министром авиации он оставался еще в течение двух месяцев. С 1 апреля 1921 года по 19 октября 1922 года в его ведении находилось лишь министерство по делам колоний. Таким образом, Черчилль блестяще справился с проблемой снабжения армии в 1917—1918 годах, благодаря чему был помилован и вновь стал одним из главных действующих лиц на политической сцене. На посту министра по делам колоний Уинстон оставался четыре года и за это время показал все, на что он был способен. Однако его старание не дало ему никаких гарантий на будущее, как показали дальнейшие события.

Демобилизация оказалась первым испытанием, с которым новому министру необходимо было справиться как можно скорее. Ведь не успели полководцы подписать перемирие, а солдаты уже начали проявлять нетерпение. Они требовали лишь одного: отправить их по домам немедленно, раз сражаться больше не с кем. Но чиновники военного министерства, разрабатывавшие еще во время войны замысловатые, долгосрочные планы демобилизации, совершенно упустили из виду подобный поворот событий. Среди солдат стало расти недовольство, которое, не дай бог, могло привести к участию армии в социальных волнениях, сотрясавших Англию.

В этой тяжелой ситуации, когда страсти накалялись с каждым днем, нужно было реагировать незамедлительно, погасить волнения, пока они не вылились во всеобщее восстание. А ведь в Кале пять тысяч военных уже подняли мятеж, в Лондоне — три тысячи, и этот список можно было бы продолжить. Правительство и военные чиновники испугались не на шутку. И тут находчивый Уинстон объявил о мерах, которые намерен был принять и которые успокоили бы недовольных, обеспечив их скорейшее возвращение к родным очагам. Не забыл он и о необходимости оставить на службе часть личного состава, достаточную для поддержания порядка на оккупированных территориях и в неблагонадежных районах, будь то на европейском континенте, на Ближнем Востоке или в Ирландии. Говоря словами самого Черчилля, он собирался «отпустить троих солдат из четверых и платить четвертому двойное жалованье»[132]. В целом два миллиона шестьсот тысяч солдат были в спешном порядке демобилизованы, а девятьсот тысяч остались на действительной службе. В начале 1922 года стало возможным упразднение обязательного призыва в армию, отнюдь не пользовавшегося популярностью у народа, и возвращение к военной службе на добровольных началах. Ведь теперь армия вполне могла обойтись и добровольцами. Итак, Черчилль записал в свой актив первый громкий успех на новом посту.

• Предыдущая
• 36/126
• Следующая