Тридевятое царство. В когтях белого орла - Новожилов Денис - Страница 37

• Предыдущая
• 37/78
• Следующая

– Тебе не взять замок, – уверенно ответил Дмитрий, – нечисть не умеет строить осадных машин.

– Ты оставил без внимания мой каменный подарок? – удивился Кощей. – Ну что же, тогда, боюсь, мне придется показать тебе часть своей новой силы.

Кощей поднялся со своего места.

– Пойдем. Сам все увидишь.

Из угла шатра тенью неслышно проскочил давешний магог в черном одеянии и степенно встал за спиной бывшего воеводы.

– Что ты знаешь о том, как работает моя сила?

Кощей и берендейский царь шли вдоль рядов выстроившейся нечисти, которая провожала богатыря ненавидящими взглядами.

– Да то, что ты сам рассказывал: наводишь жезл на мертвяка, может получиться варколак обычный, а может и упырь.

– Верно-верно, – закивал Кощей, – но теперь я научился поднимать более сильных упырей. Я их называю Аз-упыри.

– Что за «Аз» такой?

– Первая буква русского алфавита, – пояснил Кощей, – сейчас сам увидишь.

Собеседники вышли к скале, вокруг которой стояло несколько сотен упырей.

– Давай чтобы без обману, – усмехнулся Кощей, – ты, богатырь, стукни по скале.

– Зачем это?

– Чтобы убедиться, что это настоящая скала, – пояснил воевода мертвого войска, – давай вдарь со всей силушки богатырской.

Дмитрий подошел и врезал кулаком по камню, удар получился настолько сильным, что даже земля вокруг задрожала.

– Да что ты как девица красная бьешь – бей сильно, как богатырь!

В этот раз берендей размахнулся и сильно ударил в скалу кулаком. Земля вокруг пошла дрожью, а от камня откололся кусок, и по поверхности пошли едва заметные трещины.

– Еще или убедился, что скала настоящая?

– Настоящая, дальше-то что?

– Дальше, мой дорогой друг, самое интересное, – широко улыбнулся Кощей, но на его лице улыбка смотрелась скорее как оскал, – теперь в дело вступает мой Аз-упырь. Вот берем любого, например, вот этого, без головы.

Предводитель мертвых вытащил вперед одного из упырей, у которого не было головы.

– Давай теперь ты ударь, – скомандовал воевода своему мертвому слуге.

Безголовый подошел к скале и без замаха ударил, земля заходила ходуном, магог грохнулся наземь, а сам Кощей еле удержался на ногах. Скала же просто разлетелась на куски.

– Видал, а? – Кощей победно улыбался. – Как думаешь, спасут тебя твои стены? Или ты, может быть, думаешь, что я для тебя представление устроил? Так выбери сам скалу. Или лучше принеси свое копье, оно же у тебя из звездного металла!

– Копье и богатырю не согнуть.

– Я верю в своих Аз-упырей, – усмехнулся Кощей, – согнут в бараний рог.

– Скала была настоящая, – неохотно признал Дмитрий.

– Верно, – Кощей пристально посмотрел на поникшего собеседника, – а раз ты сам все понял, повторю еще раз. Пошли вон из моего замка и из моего царства. Если до вечера сами не уйдете, отправлю своих Аз-упырей на приступ. Меня удерживает отнюдь не забота о ваших жалких жизнях, а нежелание портить стены своего замечательного замка.

– Куда же мы…

– Да мне наплевать, – грубо оборвал берендея Кощей, – повторяю еще раз, последний. Пошли прочь из моего царства!

Кощей не стал дожидаться ответа, а, резко развернувшись, шагнул прямо в строй упырей. Нечисть тут же расступилась перед своим предводителем и так же быстро сомкнула ряды за его спиной. Дмитрий задумчиво стоял над расколотой скалой, разглядывая осколки. Никакого трюка не было, в этом он был практически уверен. Из размышлений его вывело ощущение поглаживания по ноге. Обернувшись, берендейский царь увидел, как его ногу мечтательно гладит магог.

– Не соглашайся, – решительно произнес чудной провожатый, – ты богаттыйрр. Будь мужиком. Не сдавайся. Тогда козяивн возьмет замок и Шмыга сможет съесть твоя нога. Шмыга очень хочет съесть богатыйрр. – Магог вновь любовно погладил Дмитрия по ноге. – Уже завтра ты сможешь быть моей, – давясь слюной, произнес он, обращаясь непосредственно к богатырскому бедру.

Лютополк называл их «суть» и «тень» – две личности, что жили в нем, две совершенно разные сущности. Трудно было сказать, являлось ли такое разделение устройством всех оборотников или это от постоянных побоев, что он получал от Даниила, его сознание так помутилось. Весь его род был вырезан, еще когда он был маленьким, и с тех пор других оборотников он не встречал. За исключением Вольги, но богатырь был другим. Иным. Первое время Лютополк с тайным восхищением смотрел на Василисиного богатыря, но очень скоро заметил, что Вольга иной, не такой, как он. Как было бы здорово пойти в ученики к такому опытному оборотнику… может, хоть научил бы принимать волчий облик. Вот только первое же общение с Вольгой мгновенно охладило галицкого воеводу, богатырь слишком сильно был озабочен служением Руси и народу, а у Лютополка какое отношение к Руси? Гори она синим пламенем, вместе со своим народом. Нет, такого, как он, Вольга в ученики бы не взял. Оборотник ведь не просто человек, который волшебно превращается. Большая часть его живет по волчьим законам, думает как волк. Эту часть Лютополк называл «суть», она всегда была главной. Волк очень, очень сильно отличается от человека. В бою или драке «суть» в теле Лютополка обычно сразу брала все на себя, Лютополк был быстрее и сильнее обычного человека, но не всегда мог думать трезво. Взять хоть давешний турнир: зачем волк в нем откусил ухо берендейскому воеводе? Кто его, зверя, разберет… а ведь «тень» хорошо поняла правила! «Тенью» Лютополк звал ту часть, что была у него от человека. Эта часть многое понимала, но всегда отступала перед яростью и напором волчьей сути. Никаких преимуществ от этой выходки он не получил, наоборот, едва не проиграл. Оплеуха, что ему отвесил Микула, была весьма чувствительна, спасло лишь то, что его противник быстро выдохся, возраст давал о себе знать. Голова гудела еще несколько дней, страшно было подумать, как мог ударить Микула, когда действительно хотел убить. Но волк разве умеет думать?.. Он увидел возможность укусить, он и укусил. Правила не для диких зверей писаны.

Но это были отличия невеликие, мало ли среди людей дураков, что думать не умеют… Лютополк просто был иначе устроен. Взять, например, возраст… У волков ведь как? Молодую здоровую жертву поймать непросто, волки ловят старых, больных и молодых совсем. Почему люди считают недостойным обижать стариков, детей и раненых? Волку в нем это было вовсе не понятно, так как именно их и следует давить, с волчьей точки зрения. А это странное отношение к детям? Волчица в два года готова выносить потомство, а уж резвиться с ней можно и того раньше. Русичи же детей оберегали, чем вызывали особую нелюбовь Лютополка. И ведь есть же нормальные люди… Однажды с Даниилом они были в шамаханском царстве, решали какой-то торговый вопрос. Так там в гаремах дети были частыми гостями, а уж с малолетними рабынями можно было вытворять и вовсе что хочешь. Русские же зверели, когда речь шла о защите детей. Так что свою страсть к самкам помоложе воевода вынужден был прятать. Люди здесь таких пристрастий не понимали. Даже Даниил избил его смертным боем, когда один из таких случаев выплыл наружу, а галицкий князь своему ручному волку многое прощал.

А вот причинять другим боль любила именно «тень», это у него было человеческое. Зверю все равно, больно жертве или нет, хотя тоже не каждому. Коты, как он знал, тоже любили мучить своих жертв, но не волки. В эти редкие моменты верх брала «тень». Он мог мучить жертву расчетливо, в трезвом рассудке, наслаждаясь криками боли. Это раздвоение сознания его удручало. Сам Лютополк был где-то в глубине, спрятавшись и от страшного волка, и от жестокой и расчетливой тени, он боялся и ненавидел их обоих, но без них не мог, ибо они и были его частями. Интересно, у Вольги тоже множество сознаний сидит в голове? Интересно, как себя чувствуют осетр или лебедь. Как можно держать в себе столько сущностей и не рехнуться? Ах да, богатыри не могли сойти с ума…

• Предыдущая
• 37/78
• Следующая