Черная Ведьма - Звездная Елена - Страница 20

• Предыдущая
• 20/66
• Следующая

— Было бы с кем, госпожа Анарайн, — мы черные тоже гадости говорить можем.

На самом деле мы их даже лучше говорим.

Но дальнейшие события показали, что мне еще учиться и учиться.

— А вы не знаете с кем, Телль? — голос у магианны стал сладким, как смесь патоки и меда, перезрелых и приторных.

С этими словами белая начала неспешно спускаться по белым мраморным ступеням, за ней последовал ее белоснежный барс, с такими же голубыми глазищами, и которого мне всегда хотелось потискать… но репутация не позволяет. К слову стоило Анарайн сойти на дорогу, как движение остановилось вовсе — с белыми оно так всегда, им лучше дорогу не переходить. Опасно.

Флер цветочных духов овеял еще за пять шагов до приближения магианны, затем стал удушающим, удушил, когда белая встала передо мной. А затем, госпожа Анарайн чуть наклонилась ко мне и пропела:

— Я с первого послания поняла, о ком столь восторженно отзывается Арвейн, моя драгоценная будущая родственница.

Лучше бы сказала гадость!

— Я так рада, — продолжила белая, кривя коралловые губки, — что мы станем одной, дружной и крепкой семьей!

Потрясенно моргнув, нервно сказала:

— Я не настолько хочу иметь дочь.

Белая запрокинула голову и расхохоталась. Барс, бывший так долго предметом моих мечтаний, подошел, потерся о мое платье, демонстративно признавая за свою.

Позор какой!

— Телль, дорогая, ты совершенно очаровательна! — отсмеявшись, заявила белая.

У меня задергался глаз.

Основательно.

— Зверюгу отзови. те, госпожа Анарайн, — сдавленно прошипела я.

Maгианна, широко улыбнувшись, пропела:

— Пумпусик, это Телль, она теперь наша.

«Пумпусик» оскалился, продемонстрировав очень внушительные клыки, и замурлыкал прямо как Гардэм после привязки к белому источнику. К слову, у «пумпусика» имелись когти. Тоже очень внушительные. Заинтересовавшись этим явлением, негромко спросила:

— Он способен защищаться?

— Конечно, — закивала белая, — он же моя единственная охрана.

Врет. Нагло, не моргая и не испытывая приступа стыдливости. Нет, белые магини они в принципе неопасны, но и не безобидны, ведь стоит перейти им дорогу, и вот ты уже стоишь, со столбом целуешься и в неземной страсти ему признаешься. А это уже обидно. Так что охрана им не нужна вовсе. А вот от них пару амулетов при себе желательно всегда иметь, а я их как раз не одела, забегалась, да и Анарайна вроде давно в городе не объявлялась. Кто ж знал…

— Пора мне, — я отступила на шаг. Остановилась, еще раз глянула на «пумпусика», решилась: — Странно, что белый источник ему когти дал.

— Ничего странного, — белая улыбалась так, как не дано было даже акуле, — капелька крови в добавление к рыбке и эффект присутствует.

О, как очаровательно. А говорят, что белые магини только нектаром цветов питаются. Иной раз его же подбродившим и пьют, в качестве алкоголя… Впрочем, не мое дело, и собственно дел по горло.

— Отвратительно было побеседовать, — отступая еще и не поворачиваясь к магианне спиной, пробормотала черная ведьма.

Не то чтобы проявляя уважение, так, скорее из осторожности.

— А я еще не закончила беседу, — промурлыкала белая.

Что досадно — ее источник тут, рядом, мой далеко, она сильнее.

— А у меня дел по горло, — продолжая отступать, сообщила госпоже Анарайн.

— А я сегодня совершенно свободна и готова уделить все свое время дорогой будущей родственнице, — начала наседать белая.

Это уже наглость.

Сверкнув глазами, предупредила:

— Я с белыми дел не имею и знакомств не завожу, так что стой, где стоишь, магиня!

Магианна Анарайн растянула губы в еще более широкой улыбке. Тьма!

Мадина как-то рассказывала, что эту белую выдали замуж в пятнадцать, за какого-то очень высокопоставленного мага из ордена, а тот был мразью, как и большинство из белых. И развод Элиме дал очень и очень не скоро, и даже не после двух сыновей. Так эта белая в Бриджуотер явилась бледная, как приведение, ее даже черные ведьмы жалели. Напрасно. Прошло несколько лет, и магиня заматерела, теперь вот зверствует потихоньку.

— У меня мама была черная, — внезапно огорошила меня госпожа Анарайн.

Подойдя на два шага, удивленно переспросила:

— В каком смысле?

— Ведьма, самая обыкновенная черная ведьма. Молоденькая, — просветила меня магианна.

— У черных ведьм белые магини не рождаются, — выдала я общеизвесную истину.

Магианна хмыкнула, взмахнув рукой, поправила длинные светлые волосы, и кокетливо сообщила:

— При определенных обстоятельствах и достаточном опыте у белого мага, очень даже рождаются.

Мое мировоззрение треснуло.

Громко, обидно и основательно.

А я черная ведьма, меня бесит, когда столпы непоколебимой истины рушатся в одночасье. И белые магини тоже бесят. Белые маги раньше не бесили, ввиду их необходимости для продолжения черномагического рода, но теперь… и они бесят!

И не говоря более ни слова, я развернулась и направилась в порт!

Вслед мне понеслась парочка фраз и одно легкое заклинание — резко отшатнулась, и пронаблюдала за тем, как заклинание влетает в серую и сильно этим фактом удивленную лошадь. Вообще белые магини не особо меткие, в отличие от нас — черных, Это все потому, что мы в магистериуме четыре года прицельно бьем заклинаниями по мишеням, а они четкость воспитывают каллиграфией. В итоге у нас жуткие почерка, зато отличная меткость, у них наоборот.

От еще одного заклинания я столь же легко увернулась, и даже посочувствовала голубю, пролетавшему мимо так не вовремя. Птаха застыла в воздухе, и чуть не рухнула наземь. Поймала, мы черные животный мир любим, пернатый любим тоже, потом отпустила.

И не оглядываясь, задумчиво отправилась вниз к пристани.

Потом остановилась, задумчиво оглянулась — дело в том, что путь обратно в город лежит вот по этой самой дороге, мимо белой и странной. Махнув рукой, подозвала извозчика и едва тот подъехал, сказала:

— Езжай к моей лавке, позовешь Дохрая, пусть передаст мне защитные амулеты от белой магии.

Мужик кивнул, развернул лошадь и погнал в город.

Береженного Тьма бережет, а мне вовсе не хочется обнаружить себя в объятиях белого мага, от которого меня так неосмотрительно уберег морда. Морде надо бы вынести благодарность, и я обязательно вынесу после того, как он из моего города уберется.

С этими мыслями я спустилась к пристани и… замерла, подняв ногу для следующего шага.

Все дело в том, что торговых рядов с цветами более не существовало. Их вообще не наблюдалось ни коим образом.

Вместо требуемых мне цветов, обнаружились балки, доски, камни, железяки и потные полчища солдат. И вся эта дурно пахнущая толпа, перебивающая своим запахом ароматы тухлой рыбы, которой изобиловал находящийся неподалеку рыбный рынок, громила торговые ряды, носила балки, и собственно возводила постройки, в которых не сложно было узнать будущий гарнизон.

— Эм, госпожа ведьма? — раздалось за моей спиной.

Обернулась трое цветочных торговок нервно переминались с ноги на ногу.

— А, вы чего хотели? — вопросила госпожа Ультин, владелица лавки «Дикая розга.

Именно розга. Изготовители вывески ошиблись, а потом и менять уже никто не захотел, сама госпожа Ультин решила, что так оригинальнее.

Достала список нужных ингредиентов, молча протянула свиток женщине.

Ознакомившись, госпожа Ультин кивнула, после осторожно

осведомилась:

— А этим, кто лавки наши разрушить решил, этим что-нибудь сделать можно? Что бы им больше ровно не сиделось!

Посмотрела на солдат, потом на горизонт, уточнила:

— Шипы от роз имеются?

— Найду, — пообещала цветочница.

— Сделаю, — коварно улыбнулась черная ведьма.

Мы, черные, месть в любом виде обожаем, даже если не мы и не нам.

По возвращению домой с двумя корзинами цветочных лепестков и одной маленькой шипов, обнаружилось приглашение. Приглашение гласило „Уважаемая госпожа Герминштейн, приглашаем вас посетить бал в честь назначения господина Бенхарда Джонатана Вегарда на пост мэра Бриджуотера“.

• Предыдущая
• 20/66
• Следующая