Кидалы - Томпсон Джим - Страница 33
- Предыдущая
- 33/34
- Следующая
24
Основные моменты ее рассказа совпадали с предположениями Роя…
Сначала был предупреждающий звонок из Балтимора; потом ее безумный, безрассудный побег. Она неслась на машине так быстро, как только могла, и так долго, сколько способна была выдержать. Когда ее силы были на исходе, она свернула в Таксоне в мотель для туристов.
В мотеле был общий гараж, а не индивидуальная парковка, и это ей не понравилось. Но она слишком устала, чтобы ехать дальше, и, поскольку смотритель гаража постоянно был на месте, ей трудно было объяснить, почему она не хочет парковать там машину.
Она сунула заряженный пистолет под подушку. Не раздеваясь, легла в постель. Да, она заперла дверь, но вряд ли это могло ей помочь. В таких местах, как мотели и кемпинги, ключи постоянно теряются, а потому там часто одним ключом можно открыть разные двери. Без сомнения, здесь было именно так.
Через несколько часов она проснулась оттого, что горло ей сдавили руки. Они сжимались все сильней, и у нее не было сил позвать на помощь. Она не видела нападавшего, да и ей было все равно. Ее предупредили, что за ней охотится убийца, и вот он настиг ее – и этого было достаточно.
Она вытащила из-под подушки пистолет. Вслепую прицелилась туда, где должно быть лицо убийцы. Нажала на спуск. И…
Лилли съежилась, ее голос дрогнул.
– Боже, Рой, ты не знаешь, что это такое! Что значит убить человека! Всю жизнь ты только и слышишь об этом, но… сделать это самому!..
Мойра была в одной рубашке – известный трюк ночных грабителей. Если их ловят, они говорят, что произошла ошибка, что они вышли из своей комнаты по какому-нибудь незначительному делу и случайно забрели в чужой номер.
В кармане Мойры был ключ от соседней комнаты. Этот же ключ спас Лилли. Он подсказал ей, как действовать, и без всяких размышлений она последовала этому плану.
Она уложила Мойру в постель. Стерла все отпечатки с пистолета и прижала к нему пальцы Мойры. Провела ночь в номере Мойры, а утром выписалась под ее именем, переодевшись в платье убитой женщины.
Конечно, она не могла взять свою машину. Машину и деньги, которые теперь принадлежали Мойре. Мойра стала Лилли Диллон, а Лилли превратилась в Мойру Лангтри. Так это и должно быть отныне.
– Вот такая ужасная история! И все, кажется, зря. Я всегда улаживала дела с Бобо, но теперь… – Она помолчала. – Может быть, это и есть та самая возможность. Я хотела завязать уже много лет – и теперь свободна. Могу начать все сначала, с чистого листа…
– Ты уже начала, – сказал Рой. – Но вот насчет чистого листа…
– Извини. – Лилли виновато покраснела. – Я ненавижу себя за то, что взяла твои деньги…
– Не извиняйся, – сказал Рой. – Ты их и не возьмешь.
На некоторое время воцарилась тишина. Лилли сидела, уставясь на сына. Глядя в глаза, которые были ее глазами, встретив взгляд, подобный ее взгляду. «Как мы похожи», – думала она, и он подумал то же самое. «Почему я не могу ему объяснить», – подумала она. И он подумал: «Почему она не может понять меня?»
Ее сердце постепенно омертвело; она медленно поднялась и пошла в ванную. Умылась, вытерлась насухо и выпила воды. Потом, поразмыслив, налила в стакан воды и отнесла сыну. «Спасибо, Лилли», – сказал он, тронутый и обезоруженный ее заботой. И Лилли сказала себе: «Он напрашивается на неприятности. Я помогла ему, когда он был на грани жизни и смерти, так что пускай теперь даже и не пытается отобрать их у меня».
– Мне нужны эти деньги, Рой, – сказала она. – У нее в сумочке была чековая книжка, но в ней мало толку. Я не могу рисковать. У нее было с собой всего несколько сотен, но что мне с ними делать, гори они огнем?
Рой сказал, что она может сделать с ними довольно много. С этими сотнями она может уехать в Сан-Франциско или в какой-нибудь другой не очень далекий город. Она спокойно сможет прожить на них месяц, пока ищет работу.
– Работу! – поперхнулась Лилли. – Мне почти сорок лет, и я никогда не работала легально!
– Вот как раз и начнешь, – сказал Рой. – Ты умная и привлекательная. Есть много занятий, которые ты сможешь освоить. Только избавься от «кадиллака». Забудь о нем. Он не впишется в твой новый образ жизни…
– Хватит! – со злостью оборвала его Лилли. – Кто бы мне говорил, что делать и как жить. Посмотри на себя – да на тебе пробы ставить негде!
– Не я должен был тебе это говорить. Ты сама должна была все понять. – Рой взволнованно наклонился к ней. – Легальная работа и спокойная жизнь – твой единственный выбор, Лил. Если ты начнешь показываться на скачках или в ночных клубах, ребята Бобо тебя найдут.
– Да знаю я, черт побери! Знаю, что надо лечь на дно. Но все равно…
– Это хороший совет, Лилли. Я и сам ему последую.
– Ну конечно! Я так и вижу, как ты завязываешь!
– А что в этом странного? Это ведь то, чего ты хочешь. Ведь именно к этому ты меня и призывала.
– Ладно, – сказала Лилли. – Молодец! Тебе деньги не нужны, так? Тебе они не нужны, или ты их не хочешь. Так отдай их мне, черт возьми!
Рой вздохнул; он попытался объяснить ей самое сложное: иногда делаешь человеку больно лишь для того, чтобы ему помочь. И теперь, разговаривая с ней, видя, как она мучается, в нем возникло бессознательное, почти садистское ликование. Вспомни детство, – быть может, все началось в том далеком времени, когда я знал, что такое хотеть или страстно желать, а мне отказывали, потому что это было для моей же пользы. Теперь наступила его очередь отказать. Теперь он мог поступить правильно, – и это было единственно верным решением, – просто ничего не делая. Так сутенер воспитывает свою шлюху: слушая ее мольбы и давая ей очередную пощечину… И вот он – мудрый сильный муж, который учит свою беспутную жену… Его подсознание отметило эту связь между ними, непристойную, запретную и пока еще не признанную ими самими. Он должен защитить ее. Уберечь от опасности, которую без сомнения навлекут на нее эти деньги. И тогда она будет рядом…
– Слушай, Лилли, – сказал он рассудительно. – Эти деньги когда-нибудь закончатся, может, лет через семь-восемь. И что ты тогда будешь делать?
– Что-нибудь придумаю, не беспокойся.
Рой спокойно кивнул.
– Да, – сказал он. – Ты придумаешь. Затеешь очередную аферу. Найдешь очередного Бобо Джастеса, который будет тебя бить и прожигать на твоей руке дырки. Так все и кончится, Лилли, – так или еще хуже.
Если ты не можешь все изменить сейчас, когда ты еще относительно молода, то как же тебе это удастся в пятьдесят?
– Пятьдесят!
В этом слове чувствовалась старость, запах уродства, мышиный профиль смерти…
А Кэрол? Да, Кэрол! Милая, желанная девочка. Возможно, кроме этой – до сих пор не признанной – связи, та самая, единственная, на всю жизнь, девочка. Но она была только обманкой, пешкой в игре на жизнь и смерть – и любовь – между Роем и Лиллиан Диллон. Поэтому…
– Вот такие дела, Лил, – сказал Рой. – Вот потому я не могу дать тебе деньги. Это я и хотел сказать…
Его голос замер, и он отвел взгляд.
Через секунду Лилли кивнула.
– Знаю, что ты хотел сказать, – произнесла она. – Теперь знаю.
– Ну, – он нелепо растопырил руки, – это и вправду очень просто.
– Да, – сказала Лилли. – Все просто. Очень просто. Но вот еще о чем ты забыл.
Ее глаза странно блестели, лицо стало необычно сосредоточенным, в голосе возникла мягкая хрипотца. Внимательно глядя на него, она медленно положила ногу на ногу.
– Мы преступники, Рой. Взгляни правде в глаза…
– Но это не приговор, Лил. Я открываю новую страницу. И ты тоже можешь начать жизнь с чистого листа.
– Но мы – профессионалы высокого класса. Мы не смешиваем работу и частную жизнь. Есть вещи, которых мы точно не стали бы делать…
– Знаю! Поэтому не вижу никаких сложностей! Я могу – мы можем…
Она тихонько покачивала ногой. Это завораживало, гипнотизировало.
– Рой… что, если бы ты узнал, что на самом деле я тебе не мать? Что мы не родственники?
- Предыдущая
- 33/34
- Следующая
