Нереальность - Стеклов Дмитрий - Страница 32
- Предыдущая
- 32/78
- Следующая
Говоривший имел в виду сумку, висевшую у Виктора на плече. Тот мельком глянул на нее, но с места не двинулся.
- Ну, ты, придурок! - крикнул второй, доставая нож. - Ты что не понял! Скидывай сумку, или я тебе кишки выпущу! Как раз твоей туши на пару дней хватит!
Говоров медленно снял сумку с плеча и скинул её на грязный асфальт, затем присел и расстегнул её. Грабители с интересом смотрели на него, не двигаясь. Однако их лица сразу вытянулись от удивления и страха, когда Виктор вытащил из сумки пистолет и направил на них. Все разом подняли руки. Словно показывая свои дружелюбные намерения, человек с ножом разжал пальцы, и его ржавый клинок с лязгом упал на асфальт.
- Мужик, ты чего?! - пробормотал он. - Мы не хотели тебе ничего делать. Да мы же пошутили. Мы просто хотели раздобыть себе еду. Мы уже четвёртый день не ели.
Говорову внезапно стало жаль этих грязных вшивых модулей, ставших убийцами не по своей воле, а по прихоти воспаленного мозга фантазера-программиста, придумавшего эту ахинею. И, тем не менее, помочь он ничем им не мог. Еды у него не было, ведь она ему просто не нужна. Деньги тоже вряд ли помогут. Всю еду, которую можно было купить здесь, наверняка уже купили или украли. А сами купюры вряд ли съедобны. Да и помочь он им может на день или два. Деньги кончатся, и они всё равно перебьют друг друга. К тому же, деньги ему ещё самому были нужны. Само собой не на еду. У него впереди долгий путь.
- Валите отсюда! - крикнул Говоров. Неудачливые грабители не заставили себя уговаривать и стремительно бросились бежать.
Говоров усмехнулся, смотря им вслед. Интересно, они что, действительно едят друг друга от голода? Иначе что означала фраза "твоей туши на пару дней хватит". Виктор невольно поежился. Похоже, голод приобрел здесь настоящее стихийное явление.
Виктор поднял валявшуюся в грязи листовку. С неё улыбалась красивая женщина на голубом фоне и сияла надпись: "Мир, счастье и покой - это наша судьба. Свобода - это всё". Виктор невольно улыбнулся. Судя по грязи и бродившим по улицам голодным каннибалам, счастья здесь было хоть отбавляй. Единственными счастливыми здесь, за которых можно ручаться, были мёртвые. Вот они действительно обрели мир и покой. Составители этого буклета явно забыли, что одной свободой сыт не будешь, а народ, как известно ещё с древнеримских времен, требует "хлеба и зрелищ". Зрелищ, судя по утыканным различными антеннами крышам, было предостаточно. А вот на счет "хлеба" как-то забыли. Крутись народ, как хочешь.
Впереди опять послышался шум. Однако на этот раз он был сильнее и более разноплановый. Слышались многочисленные голоса, преимущественно ругань и угрозы, хотя из общего гула что-либо было не различить. Были слышны выстрелы, небольшие хлопки, звон бьющегося стекла. Говоров поспешил на этот шум, сам при этом не зная почему.
Когда длинный узкий переулок, похожий на змею, наконец, закончился, Говоров вышел на широкую улицу. На ней мало что было видно. Лампы фонарей на уличных столбах, судя по всему, были разбиты или вовсе не включены. В темноте виднелась большая тёмная масса людей, шевелящаяся во все стороны. Вспыхивали огни от выстрелов и самодельных бомб, повсюду были слышны самые разнообразные крики, однако что происходит, было не разобрать.
Наконец в небе над собравшимися людьми закружился вертолет, слегка заглушивший крики людей своими винтами, перемалывающими воздух. Он зажёг и направил три прожектора на толпу. Говоров, наконец, смог разглядеть, что происходит.
В толпе стояли люди на вид ничем не лучше той шушеры, которую он встретил в подворотне. Все они были одеты чуть ли не в лохмотья. Среди них были все - мужчины, женщины, дети, старики. Некоторые из них держали транспаранты и плакаты со своими требованиями. Виктор, наконец, узнал, чего они требовали. Они требовали еды. Это был голодный бунт.
Не все были мирно настроены. Многие были вооружены палками, камнями, бутылками, а некоторые даже ружьями и пистолетами. Все они выкрикивали проклятия в адрес правительства, не могущего справиться с продовольственным кризисом.
Вторую половину толпы вертолет почему-то намеренно не освещал, но в один момент его вильнуло, и один прожектор осветил первые ряды. Как Виктор и предполагал, это была полиция, точнее уже не полиция, а солдаты в шлемах со щитами в руках и резиновыми дубинами. Все они вплотную стояли к напирающей толпе и пытались сдержать её натиск.
Толпа всё ревела. Люди кидали в солдат и полицейских камни и бутылки. Но представители власти стойко держались. Ситуация была явно ничейная. У солдат не хватало сил сдержать толпу и сохранит ситуацию под своим контролем, но и у демонстрантов уже не было сил. В основном это были самые обычные люди - рабочие, продавцы, пенсионеры, домохозяйки и другие. Они не были солдатами и не знали, что делать и как переломить ситуацию в свою пользу. У них просто не было для этого опыта и знаний. Многие из них откровенно боялись или дрожали и сами уже были не рады тому хаосу, который выпустили. Дети плакали, матери прижимали их себе. Мужчины просто остолбенев, стояли не двигаясь. Сначала Виктор не понял, зачем сюда потащили детей, но потом догадался, что видимо для жалости и в слабой надежде, что в детей не станут стрелять или применять к ним слезоточивый газ.
Из зависшего вертолета раздался голос из рупора:
- Граждане! Успокойтесь, пожалуйста! Расходитесь по домам! Так будет лучше для всех!
Толпа с негодованием вновь заревела и подняла наверх свои транспаранты. Стали также кричать угрозы и требования, но они глушились свистом вертолетных винтов. Ситуация не разрешалась.
Может быть, со временем толпа бы выдохлась, и все участники шествия действительно разошлись бы по сторонам, но не все хотели такого конца. Из толпы стали греметь одиночные выстрелы. В солдат внезапно полетели факелы, которые держали демонстранты и бутылки с зажигательной смесью. Лопнувшие стеклянные ёмкости выпустили из себя горящую жидкость, разлившуюся на представителей власти. Солдаты от такого дрогнули, и в какой-то момент толпа бунтовщиков это уловила и стала активнее напирать на сомкнутые ряды. Солдаты не выдержали и расступились. Сквозь прорванное оцепление полезли люди, но солдаты все ещё пытались их остановить. Вместо этого завязалась потасовка. Ряды стали смешиваться. Ситуация усугублялась.
Толпа, осознав свою силу, рванула вперед, а солдаты в последний раз попытались их остановить, но тщетно. Пытаясь вернуть ситуацию под контроль, они взялись за автоматы. Угрозы выстрелами на людей не подействовали. Тогда судя по всему, был отдан приказ открыть огонь.
Сначала в темноте грянуло несколько очередей, потом стрелять стали все. В темноте были видны вспышки сгорающего пороха и крики умирающих людей.
Толпа после выстрелов солдат сразу же потеряла былую смелость и сразу же попыталась отойти назад. Началась давка. Более сильные шли по телам слабых - стариков, женщин и детей. Поднялась паника. Толпа разбегалась в разные стороны. Многие люди умирали, сражённые пулями своими и чужими или придавленные сотнями ног. Начался кошмар.
Кто-то попытался выстрелить в висевший вертолет. Пуля разнесла один из его прожекторов, и пилот, испугавшись повторения атаки, увёл свою машину в сторону. Люди окончательно погрузились в темноту, и от этого их ужас стал ещё более выразительным.
Говоров не стал дожидаться конца этого кровавого пиршества. Люди уже бежали к его переулку. За ними следовали солдаты. Когда всё более-менее успокоится, начнется облава по улицам с целью поимки убежавших бунтовщиков, и он тоже мог попасть под эту гребёнку. Надо уходить. Говоров повернул назад, побежав по своему переулку, затем свернул на ближайшем повороте и растворился в уличной темноте. Последние два события очень хорошо охарактеризовали место, в которое он попал. Кровь, грязь и голод.
***
Всю ночь полиция ловила оставшихся в живых ночных демонстрантов. Как уже знал Говоров ещё до перемещения сюда, власть здесь не терпела никаких протестов. Кто не за них, тот против них со всеми вытекающими. Чтобы тоже не попасть под повальные аресты и репрессии, пришлось залечь на дно и отсидеться. Местом для убежища стал какой-то грязный бар, а точнее обычная забегаловка, наполненная разными опухшими от спиртного лицами. Конечно, здесь находиться было тоже опасно, такие заведения также подвергались обыску, но прятаться здесь было лучше, чем просто на улице или в подвале, где искали в первую очередь.
- Предыдущая
- 32/78
- Следующая
