Клинические разборы в психиатрической практике - Гофман Александр Генрихович - Страница 10

Таким образом, результаты психологического обследования выявляют наличие установочного поведения на получение дополнительной выгоды от болезни. Мотивация всех видов психической деятельности грубо снижена. Отмечается некритичность, примитивное фабулирование, опора на собственные критерии. Эмоционально-личностная сфера характеризуется напряженностью, стеничностью, агрессивностью, выраженностью паранойяльных черт. Характер графики испытуемой свидетельствует о наличии органического фона.

БЕСЕДА С БОЛЬНОЙ

— Проходите, пожалуйста. Присаживайтесь. У нас расширенный консилиум. Не стесняйтесь. Вы уже опытная больная, навидались всего: больниц, врачей, диспансеров. Устали? — Болеть устала. — Сколько же Вы больны? — С 27 лет. — А до этого Вы были совершенно здоровым человеком? — И до этого было, но я не фиксировалась на своем состоянии. — Вы все-таки считаете, что болезнь началась в 27 лет? — Да. — Это когда Вы на юге плохо себя почувствовали? — Да. — Вы отмечали, что после родов тоже была тоска, подавленность, слабость, вялость, в глазах темнело? — Да. — Значит, это началось не в 27 лет, а раньше? — Да. — А может быть, еще в школе, в подростковом возрасте? — Скорее всего, тогда. — Вы можете сказать, что когда-нибудь были абсолютно здоровым человеком, и физически, и психически? — Да. — Скажите, когда это было? — После того как я родила дочку и стала на улице гулять вместе с ней. Я тогда была счастлива. — Вы тогда говорили, что у Вас была депрессия после родов? — Депрессия у меня была еще в больнице, и когда я выписывалась. А потом уже попозже. — Когда попозже, ребенок тогда еще грудной был? — Да. — У Вас в 28 лет замечательное состояние было. Вы это помните? — Не очень хорошо помню, но было. — Сначала после родов было подавленное настроение, а потом оно сменилось подъемом? — Да, неплохим состоянием. — Долго оно было? — Полгода. — Вы тогда были активны, уверенны в себе? — Да. — Были головокружения, слабость, ведь грудной ребенок требует много внимания, заботы? — Усталость эта была приятная. Были дни, когда я уставала, спать хотелось. Иногда вставала резко и ничего не видела, глаза как ослепли на секунду какую-то, потом опять все нормально. — Вы говорите, что за всю жизнь чувствовали себя полноценной только тогда? — Да. — Значит, с детства до родов Вы не были полноценной? — Я считала себя полноценной, ссылалась на то, что все пройдет. — Вы не чувствовали себя полностью здоровым человеком? — Да, но и не фиксировала себя. Фиксировать я начала потом уже, каждый шаг, каждое движение свое. — Вы по характеру на кого-нибудь из родителей похожи? — На маму я не похожа, потому что моя мама — сильная личность. — А отец? — Отец вроде тоже был сильным человеком. Я больше похожа на бабушку, скорее всего. — По маме? — Да. — Какая она была? — Такая же, как и я: плаксивая, слезливая, обидчивая, ранимая. — Вы не знаете, были у нее периоды подавленного настроения? — Были. — Может быть, она лечилась у психиатров? — Я слышала, что у нее было что-то вроде шизофрении. — Она стояла на учете? — Я это время не помню. — Вы не застали бабушку? — Застала, но я тогда была молода и не вдавалась в эти подробности. Я слышала это от дяди. — Вы бабушку все-таки помните? — Помню. — Какое она на Вас производила впечатление? — Строгая и в то же время ранимая. У нее не было подруг. Она считала, что лучше сидеть читать книги, чем с кем-то общаться. — Вы думаете, что на нее похожи? — Да. — Вы рассказывали докторам о том, какая Вы были в детстве: замкнутая, склонная к фантазированию, в фантазиях всегда представляли себя какой-то героиней? — Да. — О принце мечтали? — Да. — Тем не менее, жизнь была достаточно жесткая? — Да. — Учеба давалась не очень? — Не очень. Я зубрила. — А упорство все-таки было? — Было. — Вы старались получить хорошие отметки? — Старалась. Потому что перед классом стыдно было. — Был у Вас период в жизни, когда Вы были очень мнительны к тому, как к Вам относятся? — Да, когда в школе к доске выходила. — Вам было неудобно перед классом? — Я стеснялась. Стихотворение рассказывала, голос дрожал. — Потом покрывались, слабость была? — Да. — Бывало ли так, что над Вашей внешностью подтрунивали? — Не было. — Вы всегда спокойно к своей внешности относились? — Вполне спокойно. — А в переходном возрасте что нового появлюсь у Вас в характере? — Я была особенно ранимая. — У Вас тогда появились периоды тоски, тревоги, подавленности? — Да. — И по нескольку дней? — Да, было. — Что Вы делали, чтобы прогнать это состояние? — Иду на улицу. — Этого достаточно было? — Достаточно с кем-то пообщаться еще. — В тот период у Вас были такие подъемы настроения, которые наблюдались в последующие годы, когда Вы становились активной, память улучшалась? — Да, было такое. — В подростковый период или позже? — Попозже было. — Подъемов в Вашей жизни было мало? — Мало. — Тогда у Вас были мысли, что Вы никчемная, что не сможете работать? — Во время подъема такого не было. — Оставались во время подъема жалобы на головокружение, похолодание рук? — Да. Я думала: вдруг пойду на улицу, а у меня приступ будет. Если я шла с кем-то из знакомых, то уверена была. — В период подъема, все равно оставались эти приступы? — Когда были, а когда не было. — Их меньше было по сравнению с периодами, когда у Вас была депрессия? — Меньше было. — Вы сказали слово «приступ». Это действительно были приступы? — Я считаю, что да. — Опишите, пожалуйста. — Например, я готовлю что-то кушать, дома никого нет, я уже боюсь, что мне вдруг будет плохо, и никто не поможет. — А что с Вами может случиться? — У меня было на юге такое состояние, и оно осталось по сей день. — Опишите подробнее это состояние. — У меня начинают дрожать руки, появляется какая-то неуверенность. — Неуверенность в чем? — В себе неуверенность. Паническое состояние, что я сейчас умру, и мне никто не поможет. — А что такое «умру»? — Вот мне сейчас плохо, будет обморочное состояние, сердце еще сильнее начинает биться, сосуды еще сильнее сужаются на фоне этого. — Как Вы чувствуете сужение сосудов? — Чувствую слабость, недомогание, сердце при страхе сильно начинает биться. — Голова кружится? — Да. — Что значит, кружится голова: предметы «плывут», нечетко их видите? — Да. Начинаю метаться. — Метаться из угла в угол? — Да. Мне так легче. Некоторые говорят, что надо лечь, я не могу лежать. — А если ляжете, что тогда? — Еще хуже будет. — Какой пульс в это время бывает? — 120 бывает. — Аритмия бывает? — Бывает. — Провалы, перебои? — Я просто чувствую, что у меня сердце бьется, воздуха не хватает, жжение какое-то начинается. — В животе какие-нибудь ощущения бывают? — В животе некомфортно как-то. — Вы вызываете «скорую»? — Да, и при этом мне становится легче. Я потом говорю: зачем я ее вызвала? — Вам неудобно, что Вы их вызвали? — Я выпила, допустим, корвалол, мне помогло. — Это при них? — Пока они едут, я боюсь умереть. Начинаю дрожащими руками наливать себе корвалол. Когда выпью, мне становится через какое-то время легче. — А пока Вы их не вызвали, но выпили корвалол, не легче? — Нет. — Пробовали кроме корвалола еще что-нибудь? — Феназепам под язык. — Сразу помогает? — Не сразу. — Через сколько времени? — Как «скорая» приезжает. — А если Вы не вызвали «скорую»? — Тогда не помогает. — Вы часто это делаете? — Раньше очень часто делала. — Как часто? — Каждый день. Сижу на телефоне и говорю: приезжайте, мне плохо. Врачи мне сказали, что чем больше я боюсь, тем сильнее нарастает приступ. — По продолжительности это занимает месяцы? — Да. Но страх выходить на улицу — это уже годы. — Вас «скорая», наверное, уже знает по голосу? — Знала, теперь я себя уже выдрессировала. — Теперь — это сколько времени прошло? — В позапрошлом году, наверное. — Как Вы себя дрессировали? — Да чтобы никакой «скорой помощи». — Это Вас в больнице научили? — Да, и в больнице я начала делать первые шаги за пределы территории. — Тем не менее, такое состояние возникает? — Возникает, даже в больнице. — При этом Вы не бежите сразу вызывать «скорую»? — Нет. — А что Вы делаете тогда? — Я принимаю феназепам под язык, корвалол наливаю, выхожу на балкон, вижу людей и отвлекаюсь. — Тем не менее, Вам страшновато выходить на улицу? — Страшновато. — Все-таки Вы преодолеваете себя? — Я с трудом преодолеваю себя. Потом я себе сказала, что если что-то случиться, того не миновать. — В метро ездить можете? — В метро тоже проблема. Чувство страха, вдруг где-то в поезде застряну. — Вы себя заставляете ездить в метро? — Заставляю. — Можете ездить в метро? — Я не могу уверенно сказать, что могу, но я заставляю себя 2–3 остановки проехать. На следующий день проезжаю на остановку больше. — В периоды депрессии эти панические состояния чаще возникают? — Да. — Повторяю вопрос: когда у Вас был период подъема, эти состояния возникали? — Иногда, редко. — Вы могли ездить в метро? — Могла ездить в метро, могла ходить одна. — Приступы, о которых Вы рассказывали, впервые появились на юге? — У меня было еще до этого, но я не думала, что это такие приступы. Помню, как я на Измайловских прудах загорала с подругой, и мне стало плохо, я думала, что с сердцем. — Чем приступ заканчивается? — Как ни с того ни с сего. — Озноб бывает? — Бывает. — Сначала озноб, а потом приступ проходит? — Да. — Не бывает, что в туалет сразу хочется? — Бывает. — И заканчивается приступ? — Да. — У Вас проблема с работой? — Да. — А в чем проблема? — Начальник на работе узнал, что у меня депрессия. Я его обманывала, говорила, что у меня грипп. Потом он узнал, что у меня депрессия и спросил: «Ты случайно не психически больная?» У меня были периоды, когда я оставляла работу и уходила. — Почему? — Из-за того, что я думала, что я не такая, как все. Все люди веселые, здоровые, а мне скучно. Например, идет человек, у него нет руки, а он счастлив, а тут руки, ноги есть, и несчастлива. — Вы в это время не замечали, что над Вами подсмеиваются? — Бывало так. — Как это проявлялось? — Говорили, почему я такая стеснительная. — Когда Вы в этот период в зеркало смотрелись, Вы себе нравились? — Когда болела, нет. — Что Вам не нравилось? — Какое-то больное обреченное лицо, причесываться не хотелось. Казалось даже, как будто это не я, боялась в зеркало смотреться. — Почему? — Такая депрессия была, наверное, пугалась всех. — Что значит пугалась? — Если я родных своих долго не видела, я их пугалась. — Например, дверь открывается, входит кто-нибудь из родственников, и Вы пугались? — Я сразу отворачивалась и не хотела видеть. — Вы видели в них что-то неприятное для себя, что-то пугающее? — Осуждающее. — За что же Вас осуждали? — За то, что я, наверное, заболела. Когда они приходили меня навещать, я не выходила, я не хотела их видеть. — Чего Вы боялись? — Бессилия своего. — Вы думали, что они принимают Вас за тяжело больную? — Да, это было так. У виска крутили пальцем. Я запомнила это на всю жизнь. — А люди, которые встречались Вам на улице в это время, тоже намекали, что Вы больная? — Знакомые спрашивают, как я себя чувствую, а незнакомые ничего не говорят. — Вы комфортно себя чувствуете среди незнакомых людей или кажется, что по Вашему внешнему виду они знают, что Вы психически нездоровы? — Да, есть такое. — Вам никогда не казалось, что сзади что-то говорят, называют Ваше имя? — Нет, такого не было. — У Вас были мысли, что Вы в чем-то виноваты, что Вы наказаны за что-то? — Я просто себя жалела, плакала, говорила: какая я несчастная. — Вы не винили себя за то, что не так жили? — Так жила, просто меня лично застигла болезнь. — А других винили, что они виноваты в Вашей болезни? — Родственников винила. — Что они довели Вас до такого состояния? — Да. — Кого же это? — Родителей моего мужа — свекровь и свекра. Они без конца лезут в мою жизнь, контролируют меня, иногда говорят, что мне пора в больнице полежать. Это оскорбительно для меня. — С дочерью у Вас тоже серьезный конфликт? — Да, серьезный. — Она тоже Вас не понимает? — Не понимает. Говорит: «Зачем ты эти таблетки пьешь?», я говорю: «Я лечусь». — У Вас бывает так, что Вас раздражает благополучие окружающих людей? — Я не завидую другим. Я довольствуюсь тем, что у меня есть. Самое главное — иметь здоровье. — Бывало такое в Ваших конфликтах с родителями мужа или с дочерью, что Вы говорили: «Вам хорошо, вы здоровые люди, вам меня не понять»? — Да, говорила. Они никогда меня не поймут, пока сами в моей шкуре не побудут. Они думают, что я ленивая, что я наговариваю на себя. Мне дочь говорит: «Мама, зачем ты все рассказываешь про свою жизнь, это просто смешно получается. Людям бывает еще хуже». — Вам помогает, что кому-то еще хуже, чем Вам? — Немножко да. — Вы верующая? — Нет, я даже не крещеная. — Не было желания окреститься? — Было желание. — И что же? — Я скорее всего верю в себя. Если я не смогла себя поставить вовремя на место, то никто мне и не поможет, только я сама. Если я не работаю, материальное благо от меня зависит, никто мне его на тарелочке не принесет. Что же я буду сидеть молиться? Это не реально совершенно. — У Вас есть большой опыт приема лекарств за все эти годы, какие лекарства Вам лучше всего помогали? — Меня сейчас по режиму врач лечит, что у меня никак дома не получалось. Капельницы принимала. У меня голова светлая стала. Анафранил хорошо помогает. Мне его утром дают. В обед мне дают амитриптилин, сонапакс. — А дома почему Вы их не принимаете постоянно? — Я принимала, но у меня нет денег, чтобы купить лекарства. — А в диспансере? — В диспансере я получала лекарства за деньги. — Сколько Вы уже не работаете? — Год не работаю. — На что же Вы живете? — Мне дочка помогала, теперь она от меня отделилась, говорит: «Иди и работай сама». А я не могу работать. — Может, уборщицей? — Я пробовала, не получается у меня. У меня начинается паническое состояние. Я пыталась устроиться на работу, но что-то там забыла и меня уволили.