Обмен времен «Холодной войны» - Томас Росс - Страница 40

• Предыдущая
• 40/45
• Следующая

— Последнее не совсем верно, — возразил Падильо. — Я уже давно выполняю лишь отдельные поручения.

— Как в Будапеште, в марте 1959-го?

— Что-то не припомню.

Ку улыбнулся.

— Ходят слухи, что ты там побывал.

— Должно быть, тебе пришлось просидеть тут несколько дней, — сменил тему Падильо. — Но в это время года Рейн особенно красив.

— Скажу честно, полюбоваться природой не удалось. Хватило других забот. И расходов. Могу представить, какой скандал закатят мне в финансовом отделе.

— Но ты получил то, что хотел.

— Имеешь в виду этих двоих? — Ку указал на Симмса и Бурчвуда.

Падильо кивнул.

— Действительно, не каждый день к нам попадают перебежчики из УНБ.

— Может, им не нравится пекинский климат.

— К нему привыкаешь. Со временем.

— Ты не будешь возражать, если я сяду? — спросил Падильо. — У меня все еще кружится голова.

— Не стоит, я распорядился, чтобы вам приготовили место для отдыха. — Ку поднялся и прошел к двери у трапа. Повернул ключ в замке и открыл ее. — Тесновато, но спокойно. Вы сможете тут отдохнуть.

Один из мужчин с пистолетом спустился на несколько ступенек, махнул пистолетом в сторону двери, которую открыл Ку. Я двинулся первым, остальные — за мной. Ку выдвинул ящик комода, достал бутылку и протянул Падильо.

— Голландский джин. Выпейте за мое здоровье.

Мы вошли в клетушку с двумя койками, расположенными одна над другой у стены. Дверь за нами закрылась, щелкнул замок. Над головой, забранная проволочным экраном, горела красная лампочка.

— Опять этот ужасный толстяк! — воскликнул Симмс, не обращаясь ни к кому конкретно. Возможно, он давал понять, что их сторона считала утратившим силу договор о молчании.

— Возможно, вы в самом начале долгого путешествия в Китай, — пояснил Падильо. — Извините, я не мог ему перечить.

— Наверное, потому, что этот парень с миндалевидными глазами привел очень убедительные доводы.

Падильо и я сели на пол, уступив Симмсу и Бурчвуду нижнюю койку. Сделали мы это инстинктивно, словно находились у них в долгу. Падильо поднял бутылку и посмотрел ее на просвет.

— Эти китайцы очень хитры. Наверное, он подмешал в джин волшебного эликсира, от которого развязывается язык. Но я готов выступить подопытным кроликом. — Он открутил крышку, отхлебнул джина, передал бутылку мне. — Пока никаких подобных эффектов.

Я глотнул обжигающей жидкости и предложил бутылку Симмсу и Бурчвуду. Они переглянулись, потом Бурчвуд взял бутылку, вытер горлышко рукавом и сделал маленький глоток. Симмс повторил его действия и передал бутылку Падильо.

— Этот лукавый уроженец Востока во время второй мировой войны вместе со мной проходил курс подготовки на базе в Мэриленде. Потом я слышал, что его послали на какую-то операцию против частей Мао, и он не вернулся. Сейчас, наверное, он один из боссов тамошней разведки.

— Трудолюбие и приверженность делу всегда приносят плоды, — назидательно отметил я.

— К тому же он еще и умен. Окончил Стэнфордский университет в девятнадцать лет. А вы двое, — он посмотрел на Симмса и Бурчвуда, — должно быть, гадаете, как он оказался на голландской барже, плывущей по Рейну?

— Почему? — спросил Симмс.

Падильо приложился к бутылке, закурил.

— Мистер Ку — ключ к разгадке того, что происходило с нами на этой неделе. С его появлением все становится на свои места. Операцию он провернул блестяще. Правда, обошлось ему это в кругленькую сумму.

— Мы тоже потратились, — вставил я.

— Сейчас речь не об этом. Давай вернемся к самому началу, твоей встрече с Маасом в самолете, вылетевшем из Берлина. Он навязался к тебе в друзья, чтобы таким образом выйти на меня и продать сведения о готовящейся сделке: обмене меня на Бурчвуда и Симмса. Но ему не поручали продавать эту информацию. Ку просто хотел предупредить меня. Маас же пожадничал и решил продать то, что ему сообщили, а перед этим провернуть еще одно дельце с любителем кока-колы, которого застрелили в нашем салуне.

Падильо помолчал, пару раз затянулся.

— Ку хотел заполучить Бурчвуда и Симмса. Каким-то образом он прознал о готовящемся обмене между русскими и нами. Возможно, ему дали знать из Москвы, но это и неважно. Когда он выяснил, что обменять их хотят на меня, его осенило: почему бы не ввести меня в курс дела, чтобы я сам нашел способ перекинуть Симмса и Бурчвуда из Восточного Берлина в Бонн. А когда мы окажемся в удобном месте, неподалеку от Бонна, он нас встретит, погрузит на баржу и по Рейну доставит в Амстердам. А уж там перевезти нас на корабль — сущий пустяк. Есть тут, правда, одна тонкость.

— Какая же? — спросил я.

— Мне кажется, что мы с тобой проделаем лишь часть пути, а до Китая доберутся только Симмс и Бурчвуд.

— Мы не коммунисты, — подал голос Бурчвуд. — Сколько раз я могу твердить вам об этом. Уж во всяком случае, не китайские коммунисты.

— Поэтому-то вы — лакомый кусочек, — продолжал Падильо. — У китайцев не было подобной добычи со времен корейской войны, а тех, кто попал к ним ранее, они уже превратили в идиотов. Они опутали щупальцами весь мир, пытаясь найти перебежчиков. И совсем не для пропагандистских целей. Они нужны, чтобы учить английскому, готовить радиопередачи на Америку, проверять переводы, короче, выполнять те работы, которые под силу только коренным американцам.

И внезапно им представляется шанс прибрать к рукам двух образованных парней, которые удрали в Россию, о чем, однако, молчат и Москва, и Вашингтон. К тому же, ну не пикантная ли подробность, парни эти работали в отделе кодирования Управления национальной безопасности.

Можно представить, как они обрадовались. Во-первых, эту парочку можно было показывать всем и вся как настоящих перебежчиков с хваленого Запада. Возможно, потребовалось бы применить некоторые меры принуждения, но уж в этом китайцы проявили себя непревзойденными мастерами еще в незапамятные времена. Во-вторых, они получали всю кодовую информацию, известную Симмсу и Бурчвуду. Пусть она немного устарела, пусть уже не используется, но лучше что-то, чем ничего, а я могу поспорить, что подобными сведениями Москва с Пекином не делилась. В-третьих, появлялась возможность нанести пропагандистский удар не только по Вашингтону, но и по Москве. Двум сотрудникам Управления национальной безопасности опротивели порядки в Соединенных Штатах, и они перебежали в Китай. Если же русские начнут вопить, что захватили их первыми, китайцы скажут, что американцы убежали дважды. Сначала от родного империализма янки, а затем от ревизионистов Москвы. А после того как они полностью выдоят Симмса и Бурчвуда, их отправят преподавать английский в какой-нибудь из привилегированных детских садиков.

— В целом ты нарисовал довольно ясную картину. Осталось лишь несколько темных пятен. К примеру, каким образом в эту игру втянулся Куки? — спросил я.

— Куки — подсадная утка КГБ. Работал не за деньги, не по убеждениям, его просто шантажировали. Маас это знал и, не имея более возможности встретиться со мной, пошел к Куки и продал ему сведения о намеченном обмене. Куки связался со своим резидентом в Бонне. Тот приказал Куки выйти на меня. Сразу же встал вопрос, как заставить тебя вызвать Куки в Берлин. КГБ нажал на Мааса, и тот придумал вариант с тоннелем и пятью тысячами долларов. Так что Маас — двойной агент. Китайцы поручили ему уговорить меня переправить Симмса и Бурчвуда через Стену для Джимми Ку. КГБ приказал позаботиться о том, чтобы ты вызвал в Берлин Куки. Где еще ты мог в спешном порядке добыть пять тысяч баксов? Русские полагались на Куки и его славу быстрого стрелка. Если бы все вышло по-ихнему, они получили бы Бурчвуда, Симмса и меня, а моим нынешним работодателям показали бы фигу.

— Когда ты все это вычислил?

— Несколько минут назад, увидев входящего Джимми. Большую часть, во всяком случае.

— Дай-ка бутылку.

Я выпил джина, предложил бутылку Бурчвуду и Симмсу. Те вежливо отказались.

— Разве у КГБ не возникло подозрений относительно Мааса, который продал информацию об обмене Куки?

• Предыдущая
• 40/45
• Следующая