Хроника выживания (СИ) - Борискин Александр Алексеевич - Страница 14

На пути обратно на дачу мотор заводить не стали, а сплавлялись на лодке по течению, облавливая все вокруг спиннингами. Рыбы во Мсте было много, так что домой принесли трех судаков, десять крупных окуней и пять щук.

Оставшееся до возвращения Петра Ивановича время посвятили приведению просек в состояние, позволяющее использовать их в качестве дорог. Заготавливали дрова на зиму (рубили и складировали остатки деревьев, перетащенных на "футбольное поле").

Всем было ясно, что скорее всего зимовать на даче они не будут: слишком большие трудности их ожидают зимой, но все же дровами решили заняться: запас карман не тянет. Никто не знает, как сложится их жизнь в ближайшем будущем.

Попаданцы с нетерпением ожидали прибытия Петра Ивановича из Санкт-Петербурга: от того, какие новости он привезет, зависело их будущее.

Поезд "Санкт-Петербург – Москва" пришел в Чудово в полдень. Пересев на поезд в Новгород, куда он попал в четыре часа пополудни, Петр Иванович в экипаже сразу отправился в свое имение, куда добрался вечером. Расспросив Прохора о последних новостях, предупредил об отъезде в Луки завтра утром. Попросил приготовить в дорогу пирогов и меду для детей попаданцев. К возвращению, часам к трем, должен быть готов обед в имении. С ним приедут двое мужчин: Александр и Алексей – из попаданцев, для переговоров и осмотра производств.

Утром во вторник, 4 июля, Петр Иванович на экипаже с кучером Прохором опять отправился в гости к попаданцам.

Доехав по лесной дороге в Луки до просеки, проделанной попаданцами в лесу, уже через пять минут они подъехали к даче. Первой их увидела Катя из окна второго этажа, где она занималась мытьем окон по просьбе бабушки.

— Папа! К нам опять гости приехали! Иди встречать!

Александр вышел на улицу, открыл калитку и пропустил гостей во двор. Экипаж они оставили около калитки. За ним во двор высыпали все попаданцы.

— Угощайтесь пирогами и медом, — говорил Петр Иванович, раздавая детям пироги. Мед он отдал Надежде Михайловне, попросив позже угостить детей.

Петр Иванович пожал руки Александру и Алексею, и они втроем поднялись в мансарду, где была организована выставка артефактов по заранее подготовленному попаданцами списку. Выслушав объяснения и посмотрев артефакты, Петр Иванович прогулялся по просеке в сторону реки, где осмотрел подготовленное место для погрузки барж.

— Молодцы, много успели сделать, — похвалил он попаданцев, — неужели все вручную?

— Нет, деревья пилили бензопилами, а оттаскивали и складировали автокраном, — ответил Александр.

— Заготовили 183 шестиметровых бревна, толщиной не меньше 30 сантиметров. Можем переправить вам на лесопилку в Крутую Гору.

— Как? По воде сплавом?

— И по воде можно, и по дороге, если только ее ширины хватит для автокрана. У нас тракторный прицеп есть, при полной загрузки в него войдет не меньше 50 бревен. Четыре раза съездить – и все перевезено.

— А топлива для автокрана не жалко? У вас его еще много осталось?

— Жалко. Еще 300 литров есть. А у вас его взять негде?

— Надо поискать. В Новгороде, в Санкт-Петербурге, может и найдем. Только вот какой марки топливо? Подойдет ли, не знаю. Не спалим двигатели?

— Надо посмотреть! — сказал Александр.

— Предлагаю сейчас отправиться ко мне в Крутую Гору, там пообедаем, посмотрим мои производства да и поговорим.

— Только мы втроем? — спросил Алексей, — женщины и дети одни останутся. Как бы чего не вышло!

— Не бойся. Вечером на экипаже вас обратно привезут.

Предупредив домашних о поездке в имение и возвращении сегодня вечером, все уселись в экипажи и поехали в Крутую Гору. По дороге Саша внимательно наблюдал за дорогой, прикидывая, пройдет ли по ней автокран с прицепом. Он заметил только одно место – на повороте, где могли возникнуть сложности.

"Спилить два дерева у дороги – и проезд будет нормальный", — решил Александр.

Десять верст до Крутой горы ехали около часа. Не заезжая в имение, сразу поехали на лесопилку. Она располагалась на берегу Мсты. Для удобства подачи бревен на распиловку была сооружена невысокая эстакада. Бревна из воды подавались на эстакаду ручной лебедкой, которую вращали два мужика. По эстакаде они поступали на лесопилку, где разделялись на три потока – по количеству распиловочных станков. Одновременно могли распускаться три бревна. Приводом для пил служил паровой двигатель от старого паровоза. Сама лесопилка представляла собой большой деревянный сарай, продуваемый всеми ветрами.

"Как же люди работают тут зимой? — раздумывал Алексей, разглядывая это сооружение.

Рядом появился мужичок, которого Петр Иванович представил как мастера Луку. Он бойко отвечал на все вопросы гостей, показывая хорошее знание матчасти и приемов работы.

— Сколько в смену можно распилить бревен, если работать в нормальном режиме?

— Смена – это что? Мужики работают по двенадцать часов с перерывом на обед на час через шесть часов. Летом еще прихватываем часа четыре. Зимой – только двенадцать – холодно. На паровой машине постоянно два работника меняются каждые двенадцать часов. Они же смотрят за механизмами, смазывают, точат пилы, настраивают подачу бревен. По воскресеньям – не работаем. За час можем распилить четыре бревна на одной подаче, если работают все – то двенадцать. За день получается до ста двадцати бревен. В следующем сарае также установлены пилы, но уже для выравнивания краев досок.

— А какой сортамент пиломатериалов выпускает ваша лесопилка?

— По заказу можем пилить брус, доски разной толщины до шести метров длиной. Обрезки и горбыль идут в топку паровой машины. Опилки – продаем.

— Вагонку пилите?

— Вагонку? Что это такое?

— Ну, это доски с фигурными краями для обивки стен домов, например.

— Понял. Мы не пилим. Для этого нужны особые пилы и станки. Таких у нас нет.

— Сушите готовые доски?

— Специально не сушим. Сразу в сарай складируем, а потом заказчики приезжают и забирают.

— Значит, только по заказам работаете? А на свободную продажу? На лесоторговую базу?

— Только по заказам. Когда работы много, а когда простой. А базы у нас нет.

— Весь лес по воде сплавляете, или еще и возите?

— Больше по воде. Возим только зимой, когда запасов с лета не хватает, а заказ поступил.

— Сколько мужики зарабатывают?

— А это смотря где работают. На обслуживании механизмов – твердый оклад 25 рублей, да штрафы за простой по их вине. На распиловке – по пятачку за бревно, да штрафы за брак, на эстакаде – по копейке за бревно.

— А сколько платите за рубку и доставку бревен?

— По десять копеек за доставку к эстакаде.

— Поехали в Бронницу, там посмотрим еще две лесопилки и фаянсовую фабрику, — сказал Петр Иванович.

Еще около часа езды и экипаж остановился у следующей лесопилки.

— А третья где? — спросил Александр.

— На другом берегу реки. Напротив нас.

И вторая и третья лесопилки были аналогичны первой, только вторая могла одновременно распускать два бревна, а третья – одно. У них было только одно преимущество: расположены около тракта Санкт-Петербург – Москва.

Дошел черед и до фаянсовой фабрики. Она располагалась в большом двухэтажном здании, нижний этаж – из кирпича, верхний деревянный.

Во дворе находилось еще одноэтажное здание, соединенное проходом с двухэтажным.

— В нем стоят печи для обжига изделий. А в двухэтажном: на первом этаже замесная и участки формовки посуды, а на втором этаже – расписная и упаковочная. Там же склады готовой продукции, — рассказал Петр Иванович. На производстве занято сто восемьдесят два человека, мужчин – пятьдесят, на физически тяжелых работах, остальные – женщины. Продукция – сервизы кофейные и чайные, с "кобальтовой росписью" – цвета насыщенные темно-синие с белым. Таких нигде в России не выпускают пока, не знают секрета глазурированного покрытия кобальтом. В среднем, рабочие зарабатывают десять рублей в месяц. В год выпускается продукции более, чем на сто тысяч рублей, прибыли – около 30 тысяч. Завод давно предлагают выкупить известные заводчики Кузнецовы, монополизировавшие производство фарфора и фаянса в России. Конкуренция очень сильная. А как узнают секрет покрытия – и производство придется закрывать.