Небесные жены луговых мари - Осокин Денис - Страница 13

народный комиссариат торговли — магазин на самокатной где торгуют швейными машинами с ангелом внутри и берут в оплату живых улиток.

враги революции ругают наркомат продовольствия: он-де ведает продразверсткой и ко всем направляет чк. с врагами мы долго говорить не станем, только спросим: а что жрать рабочим в облупленных городах, где вместо земли — булыжники мостовых и деревянный настил? а армия — что? а беспризорники? и разве наркомпрод — одна продразверстка? кто знает что с самого первого дня на должности комиссара здесь состоит мордовская полевая богиня паксь-ава — соломенная мать поля размером с большую детскую куколку? она заказала себе гимнастерку и пистолет в кобуре и так ходит и морщит широкий нос в веснушках, вся белесая, округлая, и глаза белоголубые. она говорит на смеси мордовского-мокша и исконных демонических языков — таких как свист, молчание, крик, невнятное пение и невнятное бормотание. она любит трудовой народ и беспощадна к лентяям и пьяницам. это она — главный продовольственный диктатор, это ей подчиняется 30-тысячная продармия, это паксь-ава велела стрелять самогонщиков и поджигать их дома. она — такая душевная; все зовут ее пакся; на митингах она говорит убедительно, а когда говорят другие — стоит задумчива — вспоминает как на межах в разгар полевых работ для нее оставляли картофельные оладьи, ягодники и творожники; вспоминает как играла с перепелками и подглядывала за людьми упавшими в траву. вспоминает обмелевшую мокшу — как купалась и знала что парни на том берегу разглядывают ее крошечное тело и трут свои глупости-радости и капают на землю. эй ребята! — кричала им пакся. — земле будет приятно. она и вышла бы к этим парням и дала бы каждому — но ведь то что они сейчас жмут в кулаках составляет половину роста матери полей. пакся однажды вышла к мужчинам, стояла в кругу, отжимала волосы, предложила целоваться. они подносили ее ко ртам и языками доводили до смерти; пакся так умирала что ее медовые крики услышал пурьгине-паз — толстый дурак который грохочет в небе. услышал и ударил сверху по всей компании — и пакся стукнулась головой о камень — а ее друзья погибли. пакся тогда погубила весь урожай — просто забыла о нем от печали — и матери умерших от голода детей проклинали ее и искали в полях чтобы бросить в глаза могильную землю. всё это в мыслях паксь-авы — а перед глазами ветер столицы, тысячи лиц продармейцев идущих на обиду и смерть. они и сами обидят кого захочешь — вон у них какие винтовки. как все закрутилось.. — думает пакся. — свистом по ночам она предсказывала урожай, а теперь ее свист означает освобождение от расстрела.

лодка треснула и идет ко дну — мы отправляемся в народный комиссариат социального обеспечения. при входе на мокрую обувь повязываем бахилы. так мол и так.. говорим в окошечко. — все пропало и ноги мокрые. заполните анкету.. — предлагают нам изнутри. мы вертим ее в руках, наверху видим буквы — р.с.ф.с.р. — под ними во весь лист пятиконечная звезда, в каждом углу которой написано по вопросу. в середине звезды — пять линеечек для ответов. любите ли вы сурепку? любите ли вы анну? любите ли вы керосин? любите ли вы можжевеловый квас? любите ли вы воблу? — спрашивает нас звезда. пишем пять искренних ‘да’ здешними красными чернилами. через полчаса со склада наркомсобеса нам выдают все необходимое для того чтобы остаться на плаву.

программа наркомпроса для единой трудовой школы от 30.04.18 — подтвержденная декретом снк от 18.06.18 — реализуемая с 02.09.18 — рассчитанная на весь период обучения — (I — II ступени):

высший совет народного хозяйства — имеющий статус наркомата — последний, восемнадцатый наркомат. нам он особенно дорог. мы закрываем глаза. мы плачем. сидим закусив кулак вот говорят вснх — чудовище бюрократии. не идиоты ли? грубияны, сукины дети. наша нежность, наш философский факультет, где вместо скуки — поэзия поэзия, наши два стакана вина поутру перед выходом из дома, бабочка-перперуда на твоих печатях — все это о вснх. вснх соткался из воздуха — на наших глазах. как такое вообще возможно? комбинат чудес, фабрика удивлений и совпадений, каждое здание вснх — воздушный корабль: и мы летим все вместе. мы научены волшебству, мы наполним чабрецовым медом барабаны наших револьверов, мы разрядим их в наши рты за наркоматы, за вснх. мы ляжем на улицах животами вниз: мы улыбнемся — мы мертвые. мы не в силах глотать тот мед. укройте нас красными флагами. о вснх — мы лежим и шепчем имена твоих главков и центров. нет — не надо нас поднимать, нам ни капельки не стыдно, наши слезы — любовь любовь: главгвоздь главконсерв главкрахмал главшвеймашина центрочай главспичка главтабак — мы там пару раз ночевали главрезина главторф главкость центроспирт главмука главбум главкоавиа — где директор из третьей триады центротук центролак главзолото главупркож главточмех главсоль главкустпром главбензол главлеском главтекстиль главодежда главстекло главрасмасло главтоп главфармзав главанил главмех главсахар главсланец главуголь главводхоз главкондитер. главгвоздь, мы рассчитываем на твои гвозди; мы возьмем с собой пару твоих пирожных, главкондитер; пока горит папироса — мы гуляем на свадьбе главтабака и главспички. в главспичке работает степанова люба — мы ее любим и дарим ей этот стих: