Небесные жены луговых мари - Осокин Денис - Страница 11

на стенах наркомнаца — хантыйские плавки и марийские полотенца, бурят-монгольские онгоны развешаны на нитках; желтые бубны эвенков, алеутские маски, очажные демоны луораветлан. и многое многое другое. полы в наркомнаце усыпаны хвоей; запахи пихты, лиственницы, можжевельника, на входе в под’езд со стороны улицы чуваши с винтовками играют на пузыре, сидят на обрубках дерева — с внутренней же стороны неизвестные с тестяными лицами дуют в берестяные трубы и угощают вас пирогами с калиной. вот так учреждение. ноги сами несут вас по коридорам и вы видите рябиновые деревья поставленные корнями вверх. что за причуда — слева и справа из полуоткрытых комнат до вас доносится горловое пение, топот десятков ног, крики ворона, звуки перьевых жужжалок. над головами летают птицы — кукушки и сойки, под ногами извиваются веретеницы, ходят люди, бегает цапля, бегает выпь, в наркомнаце все возможно — любая встреча и поворот судьбы. вы решаетесь следовать за выпью и она приводит вас в комнату где стопкой по четыре человека друг на друге лежат натуральные мертвецы. ей-богу их штук сорок — и никакого гнилого запаха — живые вокруг едят большого налима выпь оглушительно ревет — приглашает дальше. в соседнюю комнату осторожно засовывает клюв и делает знаки войти. в комнате насторожен самострел; ‘на медведя’ — успеваете подумать — и огромная стрела-рогулька со свистом пробивает вам грудь. вы приходите в себя в кабинете наркома среди шкур и китовых костей. у наркома медные рога на грубо спаянном обруче — под ними стриженая голова. ну- ну.. — улыбается он. — не бойтесь умереть в наркомнаце. действительно — бояться нечего. в народном комиссариате по делам национальностей лучший в россии фиторазлив. чего вам только не нальют в граненые мутные стаканы. нарком лично поил нас чагой и угощал сладковатым очищенным корнем. у наркома на рукаве советская звезда — а еще нету брюк и половой орган всегда на взводе. кстати о последнем — в наркомнаце все сотрудники либо голые либо в традиционных костюмах. костюмы редко бывают полными — чаще одет лишь какой-нибудь элемент. например пояс из липового мочала на совершенно голой коми-пермяцкой женщине. сколько жизни, сколько любви, сколько разносится звуков! это наш любимый наркомат. перед уходом мы целовались до умопомрачения сначала с китайскими — а потом с корейскими девушками.

народный комиссариат путей сообщения — японский веселый дом. вся основная жизнь здесь происходит на крыше. два раза в день — до обеда и после — с крыши наркомпути отправляют аэростат с желающими любить и бражничать в небе. в первой половине дня поднимают живых. во второй половине — мертвых. наркомпуть украшен дешевыми бумажными гирляндами, транспарантами ‘рады вас приветствовать и ‘счастливого пути’. на крыше кто-то свистит в свисток. ходят пьяные машинисты, капитаны пароходов и летчики. у машинистов грязные рожи — все называют их пьянь паровозная. они матерятся и лезут в драку — кидают в голову обидчику увесистый рельс. капитаны все венерические но красавцы: девушки с искренним сожалением дают им себя лишь ощупывать. летчики много шутят — каждый грохался о землю — и некоторые разбивались насмерть. насмерть так насмерть.. — говорят такие. — теперь хоть двести раз насмерть — лишь бы не сгореть. есть еще водители автомобилей — от’явленные пижоны и главные обидчики здешнего женского пола. бензиновые задницы — кричат девицы и убегают на крышу. на крыше у шоферов кружатся головы — туда они не идут. ах наркомпуть! ты отправишь нас хоть в нижний мир, выдашь напрокат батискаф, женщин и фляжку со спиртом, мы вернемся на твою крышу и оставим на ней ракушку, бивень мамонта или другой сувенир.

народный комиссариат здравоохранения — черная коробка, внутри которой так же темно. кто не знает здание наркомздрава красного кирпича? вечерами и ночами там никогда не зажигают свет, днем на окнах черное сукно. темень кромешная, все передвигаются на ощупь. нарком семашко — истинный демон в костюме-троечке — всё видит как воробьиный сыч. уж он-то точно никого никогда не лечит, а только режет бритвой если натолкнется. он давно перерезал всех своих сотрудников — а себе распорол живот. смерть и семашко — университетские приятели, вместе учились на медицинском в казанском императорском университете и получили дипломы в 1901 году — они дико хохочут на этажах, так что слышно на улице. в темноте наркомздрава звонят телефоны, стучат молотки: плотники собирают ящики для похорон, ремонтируют носилки. гробов здесь полным-полно и есть отличный крематорий. из трубы наркомздрава валит желтый дым. чем они там топят? — думает обыватель. но в наркомздрав все равно идут посетители. если кто зайдет вовнутрь — вряд ли оттуда выберется — либо выйдет психически больным. он побежит по трамвайной линии, его отправят в больницу, а оттуда в наркомздрав — и семашко его зарежет. демонариум — вот что это такое; резиденция смерти на территории р.с.ф.с.р. нас самих там когда-то убили — знаем не понаслышке.

семь кусков земли вырезанные семью лопатами подняты нами за волосы положены на телегу э-э-э-э теперь поедем э-э э-э теперь помолчим-ка поедем и помолчим. сорок горстей земли подняты на дороге двадцать горстей земли подняты с десяти могил э-э-э-э теперь поя поедем э-э-э-э теперь поем едем и поем. красивого мужчину закопаем по пояс красивого мужчину с большим х.. на вершине холма, высокого мужчину закапываем по шею на спуске холма э-э на спуске одна голова торчит и земля во рту. мальчика с девочкой приведем в овраг закопаем вниз головами только ноги торчат э-э помогай земля. всю ночь будем ездить всю ночь хлебом тебя кормить пивом поить людей оставлять всю ночь по кривым дорогам э-э помогай земля помогай. целовать будем черную грудь пока губы не изотрем целовать будем до самого села. э-э-э-э теперь приехали. семь кусков земли-поля за волосы во дворах обтрясем. сорок горстей земли-дороги под большую березу высыпем, двадцать горстей земли-могилы разделим промеж собой положим за иконы русскому богу. с этой молитвы начинается рабочий день в народном комиссариате земледелия.

это тир — друзья. приходите — здесь весело. можно с девушкой или с двумя — посмеяться, отдохнуть, заработать денег. и поесть мороженое. и купить канарейку. там стоит пугало с погонами белогвардейца — стреляйте в него и получайте свои деньги: всё зависит от вашей меткости. красным командирам сюда вход закрыт. ведь они свалят пугало с шеста при первых же выстрелах. что же им всем давать миллион? у красных командиров и так хватает денег. в наркомате финансов больше любят молодежь. и музыка там играет. а влюбленным парочкам дарят котят.

народный комиссариат почт и телеграфа соединяет — старушку и сына, кокшайск и киргизию, молоко и землю, белоголового ванюшку с его престарелыми сестрами, егора-утопленника и юлию-дочь, березу — божью ногу и луну — ночной глаз, пчелу и мальчика, цветы и красноармейцев, коня с деревом. ангелы проявляют повышенный интерес к наркомпочтелю. барышни наркомпочтеля звонящие серафимам вызывают у ангелов искреннюю зависть. ‘серафимы так немногословны, у этих барышень красивые юбки, они думают о мужчинах’. — говорят ангелы. да они правы — эти барышни думают только об одном, любят только одно неприличное слово и твердят его про себя постоянно в рабочее время допуская от этого досадные ошибки в срочных сообщениях, а звонят куда попросят — им не трудно. у ангелов к барышням всегда много маленьких просьб личного характера. иные же бестелесные — дети тополя — очистившиеся от земли — хотят еще большего от наркомпочтеля и осаждают его учреждения всецело в рабочие дни и даже ночью: когда никого нет а сами они не в силах что-либо сделать.