1730 год. Август. Переэкзаменовка (СИ) - Кучер Павел Алексеевич - Страница 65

– Аня, а ты почему не ешь? Кайфовая штука! – сидит странно, на углу стола, с кружкой в руках… на меня уставилась, не мигая… Явно, с сочувствием, – Откуда такое ням-ням?

– Сублиматы! Из резерва бессрочного хранения! – ответила и опять на меня глядит. Ну, смотри, мне не жалко. Раз не хочешь – я сам догрызу. Эх, прощайте мои зубки! Приятная ж закусь, никогда не пробовал. А упаковка знакомая. Точно, в машине, когда шкаф с для продуктов открывали – стопка таких. Очень кстати! Стоп, знакомое слово…

– Так это и есть те самые ужасные сублиматы, которые вы с Петром вчера даже видеть не хотели?

– Угу, наш полевой паек – опять на меня жалостно смотрит, чуть ли не со слезами на глазах. Отставила недопитую кружку, подошла, по голове гладит. Как маленького. С какого перепуга? Не заболела, случайно?

– Дима, я хотела проверить, теперь убедилась… Ты когда, последний раз, мясо ел? – во, озадачила.

– Не помню… зарплату нам, с мая задерживают. В отпуск выгнали, начиная с июля. Но, я же, с голода не помирал! Консервы, макароны, картошка, лапша 'Анаком' выручают… А в чем, собственно, дело?

– Эту, сушеную дрянь, только с большой голодухи жрать можно. После марш-броска или 'испытаний на выживание'. По приказу. А ты сейчас суточную норму в один присест смолотил, – жалеет меня, что ли?

– Аня, честно, я сытый. Просто – понравилось. Там, наверное, добавки вкусовые?

– Нет там вкусовых добавок! – как отчеканила. Потянулась, на цыпочках, добыла из длинной ниши над стеллажом с посудой ещё одну обтянутую фольгой упаковку, – Держи, питайся! Тебе надо.

– Спасибо! – если она думает, что не осилю…Ха! Один, второй… половина третьего. Черт… Жрал бы и жрал. Как бройлер ненасытный, комбикорм на птицефабрике, – Что не так? – блин, точно, припоминаю…

– В детстве со стен штукатурку обгрызал? – откуда узнала?

– Ну, было… Так же это совсем другое!

– То ж самое! Дефицит в организме незаменимых микроэлементов. Чувствуется инстинктивно. Понял?

– Серьезно?

– Это, как авитаминоз. Пока нехватка, любая кислятина – со свистом. А потом, раз и оскомина. Норма!

– Хочешь сказать, вам тут эти сухарики с микроэлементами – не удержался, ещё половину отхрумкал, – уже давно стоят поперек горла, а я – с голодного края приехал?

– Так и есть. Синдром неполноценного рациона. Экспресс-диагностика, кстати, это дело подтверждает. Рекомендация, из медцентра, только что пришла. Первые результаты анализов психомоторики, крови, кала и мочи. И нервные реакции замедленные. Стрельба четко показала. Так что, не стесняйся, ешь – пока лезет.

– Какие ещё анализы? Когда? Я тут ничего не сдавал! – жмет плечами, в коммуникатор пальцем тычет.

– Кровь у тебя – я лично брала. Когда прививки колола. Анализ фекальных масс – автоматический. Мы же тут в карантине сидим… Статистически достоверно – с двух твоих проб после суточного интервала. И? Экономят на вас там, в Рашке, по-черному. Даже йода дефицит. Соль дома покупаешь не йодированную?

– Это же мелочь! – если я начну в подобном ключе думать…

– Это не мелочь! – даже осунулась, – Я их сама, по началу, целыми днями грызла, – У тебя какой рост?

– Метр восемьдесят. Практически средний.

– Был средний. В ХХ веке. Сейчас – уже сто семьдесят пять. Будто сто лет назад. И снижение дальше продолжается. У нас тут, при феодальном строе, рост русского мужика – сто шестьдесят четыре сантиметра. Петя, на общем фоне Гулливер. Скудость жизни, это называется. Запихивают вас, в вялость и ничтожество.

– Ну и сравнила! Капитализм, рынок… Прогресс-то не отменить… – опять жалостно смотрит.

– Дима, есть такое понятие, при призыве в армию, как ростовой ценз (минимальный рост, годный для прохождения воинской службы). Самым низким, за всю историю государства Российского, у вас, он был в период с 1874 по 1912 год – 153,4 сантиметра. Зато сегодня ростовой ценз в армии Рашки Федерашки – 150 сантиметров! За все 1000 лет русской истории, таких кволых задохликов, в войско не брали никогда! Знал?

Кхе-ху! Тут я сухой галетой и подавился. Буквально на прошлой неделе разговор слышал. Двух господ русских офицеров. Соседа своего, майора Логинова Анатолия Анатольевича, не к ночи он будет помянут, и его знакомого. Сильно возмущались, ихние благородия. Чем? Немощным, тощим и тщедушным призывным контингентом. Не тот ныне пошел 'срочную' служить народ, совсем не тот. Угробили Россию, проклятые коммуняки, а демократы – добивают, гибнет она, вырождается. Лишь империя страну спасет и всё исправит. Тэ-э-кс! Любопытно. Знают ли 'филозофы', про армию времен расцвета Империи хоть то, что я только что услышал? Или, им по фигу? Скорее всего. Налили коньяком бесстыжие зенки и врут, что в голову взбредет?

А может, они совсем не врут? Оттого так квасят? Должны ж скоты понимать, что это ставят под ружьё тех парней, что после Беловежской Пущи народились? Советские-то уже кончились. Хе… А любопытно бы, было потыкать в пузо Логинова Наганом, да поспрошать, с пристрастием. Соображает ли предавший СССР мелкий сукин сын, что его мечта об Империи, уже, таким образом, наяву сбывается? Мать его, перемать! В 1917 году, за аналогичную 'защиту страны', офицеров в бочках с гвоздями по улицам катали. Хотя, именно они имели железную отмазку. Присягали де, вовсе не народу. Сперва – царю батюшке, потом – Керенскому, после, если верить Булгакову, вообще на службу болт забили. В оккупированном немцами Киеве 1918 года! Пили, жрали, за бабами волочились и богемно развлекались. Партизанить… бороться – мысли не возникало. А оба этих ухаря присягали как раз народу. Что характерно – трудовому… Совершенно не Чубайсу… М-дя! Народ же тот, отчего-то сам собой, вот беда-то какая, вымирает по два миллиона в год. Без всякой войны. А тот, что ещё живой – недомерки, 'метр с кепкой'. Здравствуй, русский уровень жизни 'до 1913 года', блин.

– Ещё хлебцов хочешь? – в думах, о возвышенном, не заметил, как и вторую пачку почти смолотил …

– Хорош! – залпом допил остывший чай, – Такими темпами наедаться – я скоро в кабину не влезу!

– Размечтался! С дядей Васей не зажиреешь. Глянь на Петю! А недавно пухлый был. О чем задумался?

– Аня, прикинь – только что, за какие-то полчаса беготни, я боевых патронов расстрелял больше, чем за два года службы в армии. Есть на свете справедливость?

– Справедливость, точнее выгода, у каждого своя. Безоружных, слабых и неумелых людей, вроде тебя – гнобить удобно. А с вооруженными и тренированными – наплачешься. Наконец-то разницу почувствовал?

– Злые вы, всюду подвох ищете. Может, оно случайно так сложилось? Другим повезло больше…

– Кому повезло? Дима, реальное равноправие – как беременность. Или оно есть, или его нет. Много ли надо сил и времени, что бы постоянно себя в форме держать? Полчаса тренировки, но, каждый день. И всё!

– Чем тебе комп не угодил? Тоже 'стрелялка', меткость, реакцию развивает, рефлексы… Фига ржешь?

– Уп-ф! – чаем поперхнулась, – Какую реакцию? На мышке, кнопочки жать? Не шевеля туловищем?

– А кому она нужна, эта реакция, в реальной жизни?

– Тебе! Честное, справедливое устройство мира – всегда динамическое равновесие. Его надо подпирать силой. Если с одной стороны сил мало, нет совсем, то справедливость, вместе с чужой выгодой сдвигается… туда… Будут тебе нагло врать в лицо, будут тебя топтать и угнетать, будут грабить и обижать. Ты – слабый!

– Можно подумать, что с пистолетом я моментально стал сильнее и смелее!

– Разве ещё не почувствовал? – легла животом на столешницу, голову руками подперла, глядит в лицо.

– Что ты имеешь в виду?

– Что имею, то и введу! – грубо шутит, на грани фола, так со мной тут ещё не разговаривали, – Дима! Всего пару часов назад, ты, как маленький ребенок, сделал в штаны, от страха. Просто увидев голограмму… Безвредную видимость. Почему? Безоружный беззащитный, ты обязан, – с нажимом повторила, – Вынужден верить, что этот 'бумажный тигр' – настоящий, грозный хищник. Способный разорвать и проглотить… Не?