1730 год. Август. Переэкзаменовка (СИ) - Кучер Павел Алексеевич - Страница 19

Добрая девушка, однако… Весьма кстати оказавшееся полотенце принимает без звука. Утыкает в него мокрую мордашку. Мощно сопит – втягивает слезы и сопли. Черт! Получается, они тут и вправду живут на границе нескольких миров. Плюс её возраст… И биография… Даже не знаешь, как с такой обращаться. И не надо – без вопросов, утыкается носом в мою грудь, мгновенно промочив насквозь новую рубаху. М-м-м-да. Всё? Перепады настроения моментальные… Хоть и криво, но опять улыбается, только глаза ещё блестят…

– Спасибо! Мне давно хотелось, но не с кем было… – угум, а я у неё – на должности ходячего носового платка подвизаюсь. Есть куда поплакать… в меня. Я большой и мягкий. А сухих рубашек ещё напечатаем!

– Куда нам теперь?

– Сейчас… Долго что-то… А! Я же задала "высшее качество". Пока, просушит, как следует.

– Вспомнил! Этот шкаф, для готовки одежды – почти как автоматическая книгоиздательская машина. Читал, про такой проект. Типа – альтернативу электронным книгам. Если можно, почти даром, скачать из Интернета текст, что мешает его сразу распечатать? Вместе с обложкой? Книжка, это бумага плюс обложка. А потом – и корешок можно сделать, как из кожи. Чем она хуже типографской поделки? Раз и готово! Та же идея…- Нужда изощряет изобретательность! – не помню, кто сказал. Анка запросто подхватывает мысль.

– Так оно и есть лазерный прин-тер. Как вы выражаетесь – навороченный. Кроме цвета и рисунка дает структуру материала и его трехмерную форму. Красок тут, конечно, побольше трех, четыре полимера, три металлических сплава. Нить или объемная структура красится в любой цвет. Но можно и поверх… Сам же принцип тот самый. Материализация фантазий. На создание картины художник может потратить год, зато на распечатку её полноразмерной копии, внешне никак не отличимой от оригинала, надо несколько секунд.

– Профанация… Если бы всё было так просто, то у нас бы давно…

– Есть у вас, давно. Почти такой же принтер, воспроизводящий цвет, фактуру и структуру оригинала, у реставраторов, с ХХ века, для тиражирования картин из музейных фондов. На искусственный холст, у вас который, сегодня и выткать некому (он же грубый, как рубище отшельника), наносят полимерную массу, точно повторяющую рельеф мазков масляной краски, оставленных кистью какого-нибудь Рафаэля, а поверх – качественно раскрашивают обыкновенной струйной головкой в три цвета. С полиграфическим качеством… Дешево, быстро, внешне от оригинала ничем не отличается. Ставь табличку "Руками не трогать" и вперед!

– Так то – картины. А здесь носильные вещи. Они мнутся и рвутся…

– Точно так же, как настоящие. Они и есть настоящие! – счастливо смеется, типа уделала, – Пойми, что ваша индустриальная мощь уже 200 лет развивается ради самой себя и прибылей её хозяев. То же самое вы можете делать в миллион раз дешевле, не мучая природу завалами мусора и лишнего товара. Как мы…

– А что с этим барахлом в камере прожарки будет? – это я уже из одной вредности спрашиваю. Ответ представляю заранее – не те мальчики агрегат городили, что бы на очевидной ерунде споткнуться….

– Ничего! – опять смеется, теперь уже торжествующе, – Понимаешь? Вообще ничего. Это, если честно, единственный способ отличить продукцию "потреблятора" от натуральных изделий ручной работы. Они же хуже! И выцвести могут, и сгнить, и от жара скукожиться… На них время, климат, бактерии и температура действуют. Так и сортируем. Парадокс? Настоящая "шуба с царского плеча" давно сгнила, а её копия всегда под рукой… И моль её не берет… И по швам не рвется, потому что швов нет… Главное – вовремя сделать цифровую модель оригинала. Хочешь костюм от "Версачи"? А галстук от "Кардена"? А туфли от "Бати"? Достаточно горсти целлюлозы, куска каучука и нескольких щепоток краски и катализаторов.

– А наше-то "новьё" у вас откуда? Вроде говорили, что тут вокруг кондовый восемнадцатый век…

– Ребята натащили. Весь прошлый месяц волокли. Образцы тканей и дикую кучу вашей оцифрованной рекламы от мировых производителей. Основной банк данных, за последние двести лет, практически создан. По музеям ещё, там-сям, клочки и нитки собирают. Для полной картины. Теперь, только пополняем. Любые ваши новинки, через час после публичной демонстрации, у нас уже доступны всем желающим… Если сеть в прямом контакте – через пять минут. Вот каталоги "Лето – Осень 2010 года" – выбирай. – Хочешь, помогу?

– Ты лучше куртку мне сделай, простую, джинсовую. Классическую, синюю…

После второй прожарки, на остатки моего имущества, без слез и взглянуть невозможно. Босоножки – колом, тряпки ветошью. На мобильнике пластмасса поблекла. Одному "Нагану" всё по барабану. Каламбур. Коммуникатор мигает зеленым. Ох, говорили мне – сразу на руку цепляй, мог давно его забрать. Не привык. Быстро надеваю брюки (чуть великоваты), рубашку оставил заплаканную, она почти высохла. Фланелька, как губка, влагу в себя вобрала. Куртку – на плечи. Револьвер – в карман. Карманы большие… удобные. Раковины, с тропического острова – в другой карман. Документы… Хе! Целы документы. Умеют их делать, если захотят! Тоже – в нагрудный карман… Ботинки – хороши! Точно по ноге, пружинят, но без скрипа. На молниях с двух сторон. Вроде берцев…. В ухе пищит морзянка… Зовут. Да, идем мы уже, идем!

Тропинка от бункера к транспортной площадке курится паром. И её обрабатывали? Странный, резкий запах, шибает в нос. На соседней транспортной площадке, только она не каменная, а вроде зеленого бетона, сразу и не заметишь, вывернутая сумка с остатками Анкиных вещичек. Хе-хе… Не пощадила их злая химия, не пощадила… Чуть в стороне, на листе пластика с загнутыми вверх краями, как на блюде, вытянулись два матерых крысюка. Надо понимать – добытые из сумки. Рядом с ними – три пластиковых трубки с рваными торцами. Аккурат, по размеру тушек… Дед торчит над местностью метра на три, видно, в его задних опорах раскладной сустав. Типа ходули. Впервые его так вижу. Без костюма – впечатление дикое. Марсианский треножник… Накинутая на плечи куртка полощется полами на ветру. Похоже, что ноги отняты по самый пах… Штаны как бы и не нужны. Петька, в надетом ОЗК, замер рядом с ещё окутанным паром грузовиком.

– Дмитрий! Командуй продувку кабины газом. В ней ещё третья крыса где-то прячется. Аня, помоги!

– Диапазон – "четыре девятки"! – дистанционка, что-ли? – Набирай латиницей "P-S". Код слезогонки. Помнишь латиницу морзянку? И "три тире – три точки", это команда выполнения, как на компе – клавиша "Enter". Ага, хорошо, что стоим с наветренной стороны! Из потолочного люка кабины тянется к обрыву по ветру белесое облачко. Экспозиция – две минуты! Дегазация – повторный набор команды выполнения…

Стрелка часов отщелкивает деления циферблата… Всего половина четвертого… Насыщенный у меня денек выдался. Интересно, Виталика они так же лихо гоняют? Мог бы и рассказать, на что меня подписал… Или, не мог? Мы же мельком виделись, до того как… Срок? Настукиваю тангетой "три тире – три точки". Снова из потолочного люка вырывается облако пара. Заметно гуще… Гы-гы… А если бы менты вздумали мой грузовик шмонать, и с ними так же точно можно было бы обойтись? Как с крысами? Запомним…

– Открывай дверки! Сразу обе! – угу, "черную" работу таки "делает черный". У Петьки уважительная причина – пропали папиллярные линии. Перчатки на руках. У деда, рук нет совсем… Анка скромно стоит в сторонке… Ей с крысами встречаться хочется меньше всех… Девчонка! Кто остался? Один я… Ну-ка…