Прививка совести (СИ) - Кучер Павел Алексеевич - Страница 8

Ради порядка обошел вокруг дома. Владимир увязался следом. Поднял и убрал в сарайчик забытый сельхоз инвентарь. Вышел на заросшую колею улицы, между брошенными участками. Пока никого. Запер калитку. Глянул на столб с «воздушкой». Над изоляторами заметно вьется дымок. Провод сильно нагрелся, вся линия явно работает на пределе возможного. Прожорливая штука серебряные аккумуляторы! Виктор с повизгиванием продолжает плескаться в душе. Надо ли ему говорить? Потом… чаем напою и выгоню… В конце концов, эту плюшку он заслужил. Кстати, прихватить сухих прошлогодних сосновых шишек. И таки растопить настоящий самовар. «Пить, так пить, сказал котенок, падая в колодец». Ибо не фиг!

Сидим на веранде. Окна распахнуты. Небо медленно затягивают облака. Громко гудит трубой старый самовар. Удивительное ощущение — люди уезжают в прошлое. Перекресток эпох… Разномастная посуда курятся волшебным запахом по всем правилам заваренного китайского чая. Менделеев, знаток и любитель, выдерживал чай в бутылках по нескольку лет. Этот почти свежий, ему всего три века… Саймак прав. Что может быть проще времени? Наверное, это гипноз. Ребята совершенно раскованы. Смеются, рассказывают веселые и не очень, на мой вкус, подробности из вековой эпопеи затерявшейся экспедиции. Вместе с ними перелистываем, уже по второму разу, альбом фотографий. Издан там, по случаю празднования первого века попадания. «Сто лет прогресса». Вы смотрите, спрашивайте, а если что непонятно, только номера листов называйте. Так быстрее будет. Человек глазами думает в тысячу раз быстрее, чем на слух. Это мне. Тонкая и плотная рисовая бумага…. Непривычно детальная полиграфия…. Фотографий ровно двести. По две на год. Разных. По качеству и содержанию. Время тянется, тянется, тянется… Сейчас, где-то далеко, важные люди, в закрытых кабинетах или же салонах дорогих авто, определяют судьбу этих двоих. И подозреваю, что не будь меня в этом месте — уже бы решили. Ребятам не надо знать, какой у меня секретный допуск, какой род занятий, почему я не жду от судьбы ни радостей, ни разочарований… Вика тихо смеется — А ты говорил, альбом не пригодится. Вот и пригодился! Никогда не знаешь, что и где пригодится! Гора свежих булочек, деревенской выпечки, вываленная прямо на скатерть, постепенно тает. Скатерть пролежала в буфете пять лет. Кусковой рафинад — двадцать. Видно, сегодня тот самый особый день, когда идет в дело абсолютно всё.

Первые фото цветные. Пока не кончились запасы готовых реактивов, бумаги, печатали, как привыкли. Затерявшиеся во времени старались держать марку. Потом, и долго, страниц 40–50 — фото черно-белые. На самодельных материалах. Некоторые лица мне уже знакомы. Некоторые пейзажи — тоже. Суровые скалы Байкала, серые готические башни средневековой Европы, дворцы восточных владык. Поля сражений, так и не состоявшихся в нашей ветке истории и события, в ней совершенно невозможные. Зимняя Москва времен Алексея Михайловича, с высоты птичьего полета… Невольничий рынок в Бахчисарае… бывший. Крупный план какого-то важного совещания, где среди свечей соседствуют пудреные парики и короткие армейские стрижки… Огромный, несуразно ярко-рыжий самолет с восемью многолопастными пропеллерами… Живые скелеты детей, на руках выносимые с какой-то баржи. Горящий парусный флот. Техника, дела. Люди, люди, люди. Убитая 20 лет назад сверхдержава, карикатурным подобием на саму себя, просочилась в щель между столетиями и вольготно раскинулась от Северного Ледовитого океана до айсбергов Антарктиды. Идеи, не нашедшие продолжателей в своем времени, оболганные и оплеванные, вопреки всем теориям прижились на совершенно чуждой почве позднего средневековья, как морская водоросль в пустыне… Или, дело не в идее? Дело готовности людей отличать закон (силу) и справедливость (правду)? Я смотрю на них, они на меня…

Что ответить этим серым глазам, спрашивающим с детской непосредственностью — Почему работник юстиции спьяну развлекался, нарушая все правила дорожного движения и законы человеческого общества? Можно казенно. Есть де приказ. Он подписан главой МВД Рашидом Нургалиевым, 31 декабря 2009 года… И по закону, прокурор, весело давивший колесами джипа малышню на детской площадке 100 % прав. У него иммунитет. Что бы он не вытворял — люди в серой форме МВД обязаны не вмешиваться. Закон, это закон, потому, что он закон. Третье тысячелетие новой эры, демократия плещет через край. И всегда среди равных есть те, кто назначит себя равнее других. Просто прокурору не повезло. Нарвался… А вот другой служитель закона, майор милиции Евсюков, ради забавы, стрелял по людям из пистолета в супермаркете, убил и ранил 23 человека…Ему повезло. Он отбывает пожизненное заключение, так как смертная казнь у нас отменена. И теперь не добитые жертвы будут годами за счет своего труда содержать своего же несостоявшегося убийцу.

Объясняю, как понимаю сам… Молчание… Григорий Иванович, как же вы тут живете? Сказать, что беспокоиться мне уже поздно и скоро это мерзкое состояние прекратится само собой? Не поймут. С дивана отзывается Виктор — А как вы там живете? Где ваша мировая революция? Заперлись в анклавах, летаете на самолетах, разъезжаете в электромобилях, а на расстоянии часа езды — пусть люди друг-друга хоть живьем без соли жрут? Так-то вы боретесь за коммунизм и счастье для всего человечества? Парень зол. Уходить он категорически отказался. Чертов адреналинщик… Теперь дуется в углу и кидает язвительные фразы.

Владимир отзывается неожиданно добродушно — мы коммунизм не строим, мы его уже построили. А бороться за чужое счастье — дело абсолютно дохлое… И ты сам это знаешь. Помнишь, как написано в твоей же детской книжке «Посвящение в рыцари» Андрея Нуйкина? Где спорят главный положительный герой с главным отрицательным? Карлик спрашивает, верит ли мальчик в коммунизм и всеобщее счастье? Мальчик отвечает — верю! И карлик загоняет оппонента в угол — А вот лично мне, карлику, что бы быть счастливым, надо мучить других людей. Значит, при коммунизме, я буду несчастным, и всеобщего счастья не получится!

По вашему закону, каждому карлику положены особые условия, вплоть до персональной виртуальной реальности… Ибо, он полноправный член общества. А по нашей справедливости, его надо пристрелить, как бешенную собаку, разом решив все его проблемы. Понятно? У нас открытая юридическая система. Каждый гражданин обязан иметь при себе оружие и применять его для защиты своих прав и интересов общества. По принципу верховенства морали над законом. Не нравится, уходи… или умри. Или борись и тоже умри. Вот. Нет проблем неразрешимых технически. Зато известны сочинители проблем неразрешимых морально. Типа описанной. И как с ней быть? Так сложилось, среди первопопаданцев не было юристов. Они свели мораль к технической проблеме и, как смогли, её решили. Сконструировали социум «как для себя». Согласно лозунгу «Лишь тот достоин жизни и свободы кто каждый день идет за них на бой» Впрочем, воевать не обязательно.

Можно устроить, что бы нарушение моральных норм приводило к смерти автоматически. Массовая доступность оружия, взрывчатки, моторного транспорта, общая напряженность жизни — это очень удобная среда для самоликвидации асоциальных элементов. Тогда вся юридическая система их поиска и наказания вообще не нужна. Палачом работает быт. Очень удобно. Например, для нас, пистолет — это общедоступный инструмент, как лопата или паяльник. А для злобного дурака — символ высокого социального статуса. Всем можно? Я тоже хочу! На, бери… Ура! И не удержится. Завладев, будет им грозить, направлять на людей — то есть, грубо нарушать правила обращения с оружием. Олуха заметят и одернут. А он, уже с пистолетом в руках, обязательно огрызнется на замечание, попробует «поставить обидчика на место»… и сразу же умрет. Поскольку реально-то не собирался никого убивать, наоборот, хотел от живых власти и почестей. А нельзя! При самозащите нас учат стрелять немедленно, на рефлексе. Пример? Ваш прокурор развлекался, вместо оружия пугая людей автомобилем, с угрозой для жизни. За что был оперативно ликвидирован. Привыкайте!