Игра в марблс - Ахерн Сесилия - Страница 30
- Предыдущая
- 30/52
- Следующая
И все же мы никогда о нем так не говорили, и мама тоже не говорила. Хэмиш был веселым, Хэмиш был сильным, Хэмиш был храбрым. Лучший способ стать лучшим – умереть. Мама баловала Джо и немного его изнежила, но от этого он стал не трогательным, как бывают маленькие, а нервным, тревожным, все ему казалось, что о нем мало заботятся. Мама боялась, как бы он не поранился, как бы не потерялся, не заболел, не помер ни с того ни с сего. На улице всегда было слишком темно, слишком влажно, слишком жарко, слишком далеко идти, слишком поздно, слишком рано, лучше оставайся с мамочкой, Джо, и будешь в полном порядке. Вот и вышел парень серьезный, напряженный, сто раз подумает, прежде чем что-то сделать. Главное – безопасность. Обзавелся дружком и живет с ним в новом доме на набережной, перед нами делает вид, будто ничего такого, взял моду ходить на работу пешком, кейс под мышкой, в руке стаканчик кофе – я порой вижу его, проезжая утром по городу. Джина его одобрила бы, парень хорошо работает, что-то связанное с компьютерами, вот только Джо меня вовсе не любит. Порой мне недостает братьев, причем в самые неожиданные моменты, но сегодня я рад, что их тут не будет.
Сабрина встретила меня на пороге, счастливая, чересчур сильно накрашенная, в чересчур короткой юбке и впервые в жизни на каблуках. Она спустила блузку с плеча, выставляя напоказ лямочку только что купленного матерью лифчика. По мне, так выглядит ужасно – даже на мой взгляд, а ведь я ее отец, мне ли не считать ее совершенством во всем. Родительская любовь ослепляет, но на этот раз не сработало. Нам предстоит угощаться в шатре, погода не по-летнему скверная, день сумрачный, а Сабрина вырядилась, точно на праздник под небом Испании. Юбчонка тонкая, почти прозрачная, сквозь это дешевое подобие шелка я отчетливо различаю мурашки на ее коже.
А потом она улыбнулась мне, и сердце растаяло при виде множества металлических пломб. Моя смешная, неуклюжая, славная дочурка в пижамке с размазанным по лицу кремом, валяющаяся на диване перед телевизором, по которому показывают «Семейное счастье», куда красивее этого… пугала.
– Фигово выглядишь, – сказала она, обнимая меня.
Я замер. Если уж Сабрина это заметила, от Джины тем более не скроешься. Она примется анализировать мое состояние, разбирать по косточкам, задаст тысячу параноидальных вопросов, впустит в меня когти, не отобьешься. Нужно быстренько принять душ, пока я не попался ей на глаза. Голос жены доносится из кухни, перекрывая все прочие голоса. Шатер полностью накрыл наш крошечный задний двор, прижался к стене, крыша сарая углом воткнулась в него, как бы не проткнула (и чей-нибудь череп заодно). Джина давно одета, готова, красива, как всегда, как прежде, после стольких лет, говорит без умолку и строит всех, словно живет на Голливудских холмах. Но мы не живем в сериале. Не получилось. Я не смог дать ей то, чего она ждала, к чему ее готовили с детства. Теперь, когда Сабрине исполнилось тринадцать, Джина поговаривает, не выйти ли ей на работу, но не думаю, что это всерьез, она блефует, тычет меня носом: «Ты не дал мне того, что мне нужно. Ты мало зарабатываешь».
Ближайшие часы мне предстоит провести в этом шатре с людьми, которые будут спрашивать: «Чем ты сейчас занимаешься, Фергюс?», как будто я меняю работу чаще, чем нижнее белье. Да, я долго на одном месте не засиживаюсь, но как раз сейчас я, кажется, кое-что нашел. Признаюсь, я не очень умело распоряжался деньгами, но я это понял и научился. Я хороший продавец, даже замечательный, все началось еще у Мэтти в мясной лавке, когда я искал способа увильнуть от промывки кишок и другой работы такого рода, за которую никто не брался. Я занялся поисками хорошего мяса и советовал Мэтти, как лучше наладить торговлю, – и это сработало. Очень быстро я выбрался из заднего помещения мясной лавки наверх, в офис, занимался продажами. А потом, женившись на Джине, понял, что настала пора уходить от Мэтти, применить свои навыки в другом месте, и у меня все получалось: мобильные телефоны, ипотека, а теперь друг звал меня в новую компанию. Мне только и требовалось разобраться в этом рынке. Я и вникаю. Если я не всегда правильно распоряжаюсь собственными деньгами, из этого отнюдь не следует, что я не умею зарабатывать их для других. Нужна только бумажка, чтобы мне больше доверяли, – так что я записался на вечерние курсы, занятия два раза в неделю, и скоро стану дипломированным венчурным капиталистом.
– Что это? Мой подарок? – спрашивает Сабрина, тыча пальцем в сумку у меня в руках. Я резко отдернул сумку.
– Извини, – сказала она, став вдруг серьезной, даже немного напугавшись, и отступила на шаг.
– Извини, дорогая, не хотел. Это просто… – Я убираю сумку за спину, надо срочно ее спрятать, пока тот же самый вопрос не задала Джина. Достаточно одну ночь провести не дома, и паранойя полностью завладевает ею.
Я ринулся вверх по лестнице в гостевую спальню, которая служит мне кабинетом. Судя по виду этой комнаты, здесь поселили тещу: повсюду свечи, цветы, шампунь, гель для душа, все, без чего ей не провести ночь вне дома, только шоколадки под подушкой не хватает. Подтащив стул к шкафу, я залез на него – шарики я прячу на верхней полке, глубоко, у самой стенки. Там даже я сам их с трудом достаю. Туда и хочу запихать свою сумку как есть, целиком, вытащу и разберу позже, когда будет время.
На лестнице послышались шаги, и я не успел спрятать сумку. Пихал ее и толкал, но никак не лезла. Сохрани я хоть каплю здравого смысла, я бы вытащил свои преступные предметы и спрятал их по одному, но я поддался панике. Обильно потея, я чувствовал, как подмышки воняют черным кофе, как после ночной попойки из всех пор сочится алкоголь. Она уже близко. Я захлопнул шкаф и спрыгнул со стула – сумка так и осталась в руках, стул так и стоит возле шкафа.
Дверь открылась.
Джина уставилась на меня, осмотрела с головы до ног. Я вижу, нутром чую – сильнее, чем во все прошлые разы, а у нас уже не раз подходило к этому вплотную, – что на этот раз момент истины настал.
– Что ты делаешь?
– Хотел кое-что проверить по работе.
Я потею, грудь ходуном ходит с перепугу, я пытаюсь хоть как-то себя контролировать.
– По работе, – без выражения повторила она.
Глаза потемнели, лицо свирепое. Никогда ее такой не видел. Я чувствую, наши отношения рушатся, и это почти облегчение, но в то же время я не хочу этого допустить.
– Где ты вчера ночевал?
– В «Холидей».
– Где это?
– На Кингс-Кросс.
– Это был форум по стратегическим технологиям.
– Ну да.
– Значит, я правильно расслышала, что ты мне говорил. Я туда звонила. Искала тебя. В гостинице никто не останавливался под этим именем. И никакого форума там не проходило. Вообще ничего. Если только ты ездил не на индийскую свадьбу, то тебя там не было, Фергюс.
Ее уже трясет, и голос дрожит, и все тело.
– Со шлюхой туда какой-нибудь ездил?
Ничего себе. Никогда раньше она не бросала мне таких обвинений. Намекала – косвенными вопросами, своей подозрительностью, – но никогда не произносила вслух. Под ее взглядом я самому себе становлюсь противен – как мог я так ее унизить, превратить в женщину, какой она никогда не была? Все кончено, все кончено, она меня доконала. Сдаться? Или не сдаваться? Я же из тех, кто упорствует в борьбе. Еще одна попытка. Не будем капитулировать так сразу.
– Нет, Джина. Джина, да посмотри же на меня! – Я схватил ее за плечи. – Я ночевал там, а конференция проходила в другой гостинице. Номер не был зарезервирован на мое имя, потому что номера бронировало начальство через турагентство. Не знаю, на кого бронировали, могу выяснить. – Голос мой сделался чересчур пронзительным, ломким, вот-вот оборвется. Голос выдает меня с потрохами. Это в игре в марблс не приходится произносить ни слова, голос не может тебя подвести.
– Убери от меня руки, – тихо и грозно говорит она. – Что в сумке?
Я сглатываю.
– Я не… ничего.
Она смотрит на сумку, и я пугаюсь: сейчас выхватит, откроет, узнает правду.
- Предыдущая
- 30/52
- Следующая
