Разговор с Вождем - Злотников Роман Валерьевич - Страница 8

• Предыдущая
• 8/62
• Следующая

Подав знак ведомым, старлей бросил взгляд на альтиметр, показывающий пять с половиной километров высоты, прикидывая в голове последовательность действий. Добирать оставшиеся три тысячи метров придется быстро, иначе уйдет. Убедившись, что в маску поступает кислород – еще километр-полтора, и без этого никак, – плавно увеличил обороты двигателя, постепенно задирая нос самолета. Интересно, обнаружили их немцы или пока еще нет? Хорошо бы, если нет. В нескольких километрах по курсу разведчика небольшой облачный массив, вряд ли он станет его обходить, так что есть шанс подобраться незамеченными – пока дотянут до облаков, как раз наберут необходимую высоту. «Так, что там у нас по приборам? Мотор в порядке, температура пока не растет, рулей машина слушается. Вот и здорово». Снова качнув крыльями, Сергей заложил аккуратный вираж, корректируя курс.

Первый ведомый, лейтенант Виктор Ищенко, сразу зашел немцу в хвост, второй ведомый, сержант Петр Гололобов, набрал еще метров сто высоты, прикрывая звено, а комэск приблизился к нарушителю с правого борта, уравняв скорости напротив отблескивающей плексом кабины «восемьдесят восьмого». Несколько секунд разглядывал противника с расстояния в три десятка метров – немецкие пилоты восприняли их неожиданное появление достаточно спокойно, похоже, не видя в этом никакой опасности. «Нет, ну не наглецы, а?! Раньше хоть без опознавательных знаков летали, а сейчас используют штатные машины со здоровенными, во всю высоту фюзеляжа, черно-белыми крестами, буквенно-цифровым индексом подразделения и угловатой свастикой на киле».

Зло усмехнувшись, старлей уменьшил обороты двигателя и ушел вверх, постепенно отставая от цели. Спустя несколько секунд он находился позади и выше, загоняя сверкающий на солнце кокпит высотного разведчика в поле прицела. Большим пальцем привычно откинул предохранитель на гашетке, выжимая спуск. Слитный залп из крупнокалиберного УБС и пары ШКАСов сотряс корпус истребителя мелкой дрожью, и дымные жгуты очередей пересеклись прямо на кабине, словно взорвавшейся изнутри сотнями осколков остекления. «МиГ» лейтенанта Ищенко также дал очередь, разнося в хлам киль и кормовую часть фюзеляжа. Вторая очередь, более длинная, превратила левый двигатель в бесполезный кусок металла, мгновенно превратившийся в раздуваемый встречным потоком воздуха факел. Торопливо отвернув в сторону, чтобы не попасть под обломки расстрелянного мотора и клочья изодранного пулями дюраля, истребитель сделал полубочку, уходя в пологое снижение.

Несколько секунд «Юнкерс» еще летел по прямой, затем рыскнул, лишившись управления, из стороны в сторону, сваливаясь на крыло, и сорвался в штопор, стремительно несясь к земле. Спустя полкилометра левая плоскость надломилась, отлетев в сторону, и разведчик закувыркался, валясь вниз огненным болидом. Качнув крыльями, пара краснозвездных «МиГов» изменила курс, направляясь на свой аэродром. Радиостанций на истребителях не имелось, и следовало как можно скорее доложить командованию об уничтожении нарушившего государственную границу дальнего разведчика противника.

Пилоту Беккеру повезло: крупнокалиберная пуля попала ему в голову в первую же секунду атаки, и он погиб мгновенно. Раненный в плечо штурман и не получивший ни царапины стрелок нижней пулеметной установки, воспользоваться которой он так и не успел, умирали гораздо мучительней, заживо сгорая в пылающем и разваливающемся на части самолете. Вопреки известной русской пословице, последний испеченный пекарем блин вышел комом[6]…

Личный состав 724-го артиллерийского полка 7-й ПТАБр[7] подняли по тревоге в ночь с двадцатого на двадцать первое июня. Доведенный до комполка приказ заставлял задуматься: противотанкистам предписывалось немедленно покинуть расположение и выступить в сторону государственной границы, где до рассвета оборудовать позиции для всех трех батарей ПТО вблизи шоссе на Белосток. Передвигаться надлежало скрытно, соблюдая правила светомаскировки, позиции после окончания работ – замаскировать. С собой брали только боеприпасы и сухой паек на трое суток. Никаких недомолвок относительно дальнейшего не было – артиллеристам приказывалось перекрыть шоссе, уничтожая фланговым огнем боевую технику и живую силу противника и препятствуя его дальнейшему продвижению в глубь территории СССР. Держаться предстояло до получения соответствующего приказа либо до того момента, когда закончатся боекомплекты.

Куда передислоцируются из Михалово-Городка остальные подразделения бригады – 681-й артполк, штабная батарея, минно-саперный и автотранспортный батальоны и прочие службы, никто из артиллеристов, разумеется, не знал, даже командир полка. Только сам факт того, что ПТАБр спешно сворачивается и следует в направлении госграницы. Впрочем, никто из артиллеристов о подобном и не задумывался, поскольку с головой хватало и своих забот: как водится, аврал протекал со всей сопутствующей неразберихой и бестолковщиной. И если боеприпасы со склада получили без задержек, а политрука, озадаченного срывом запланированного на субботу партсобрания, комполка довольно резко одернул, в приказном порядке отменив оное и посоветовав «не путаться под ногами, а помочь бойцам делом», то с остальным сразу же возникли проблемы.

Катастрофически не хватало транспорта для перевозки всех орудий полка. Трех загруженных под завязку боеприпасами и имуществом штатных гусеничных «Комсомольцев» – четвертый тягач пришлось бросить в расположении из-за забарахлившего мотора – было слишком мало для двенадцати 76,2-мм дивизионных «Ф-22», а на несколько ходок не имелось ни времени, ни горючего. Грузовых же машин в штате имелось всего шестнадцать, и комполка с превеликим трудом и прочими матюгами удалось выбить в автопарке всего пять полуторок из этого числа. В итоге решили перевезти восемь пушек первым рейсом, а оставшиеся четыре – вторым, который должен был забрать остаток снарядов.

Загрузив в кузова ящики с унитарами, артиллеристы прицепили зачехленные орудия и первыми покинули расположение. Боеприпасов брали по максимуму, из расчета, чтоб перегруженные грузовики и тягачи смогли тянуть еще и полуторатонные ПТО. Спустя полчаса после отъезда у одной из добытых всеми правдами и неправдами автомашин заглох мотор, и «Газ-АА» замер посреди дороги, стопоря движение. Начинающий закипать комполка не предвещавшим в будущем ничего хорошего голосом предупредил шофера, что если через пять минут колонна не продолжит движение, то он в лучшем случае не выберется из нарядов вне очереди, а в худшем – пойдет под трибунал по закону военного времени. Перепуганный водитель справился за четыре минуты.

До места добрались за полтора часа и после проведенной командиром полка вместе с комбатрами рекогносцировки приступили к оборудованию позиций, благо пересеченная местность и вплотную прилегавшая к шоссе лесопосадка позволяли без особых проблем замаскировать орудия. Меньше всех повезло третьей батарее, которой пришлось окапываться на открытом месте, но уж больно оное оказалось тактически выгодным. Крутой поворот не позволял противнику заранее засечь артиллерийскую засаду, а высокие кюветы и болотистая луговина – свернуть с дороги, воспользовавшись возможностью маневра. Кроме того, позиция занимала господствующую высоту, располагаясь на вершине плоского холма. Пара выстрелов по головной и замыкающей машине – и колонна неминуемо окажется в огненном мешке.

Капониры рыли до самого рассвета, завершив инженерные работы, когда небо на востоке уже заметно посветлело. Несмотря на нехватку времени, укрытия оборудовали по всем правилам, предусмотрев даже вынесенные на несколько десятков метров в сторону щели для укрытия артиллерийской обслуги в случае авианалета. Замаскировав пушки нарубленными в посадке ветвями и растянутыми на шестах рыбачьими сетями с накиданными сверху все теми же ветками и травой, с успехом заменявшими дефицитные масксети, которых в полку отродясь не было, разгрузив боеприпасы и отогнав в укрытия транспорт, смертельно уставшие артиллеристы получили разрешение поспать. Повалились на теплую землю в буквальном смысле слова кто где стоял. На ногах оставались лишь сам командир полка, комбатры да взмыленные связисты, прокладывавшие проводную связь между позициями. Связь же со штабом дивизии планировалось вести при помощи радиостанции – радиста обещали прислать завтра. Ну, в смысле уже сегодня, двадцать первого июня.

• Предыдущая
• 8/62
• Следующая